Пряности: почему они были главной валютой мира

Пряности помогают реализовать пище весь ее потенциал, обогащают ее аромат, пробуждают в нас желание поскорее приняться за трапезу и даже могут дать неудачному или несвежему блюду второй шанс, скрыв за собой неприятный запах или вкус.

Кроме прочего, пряности изгоняют из органов и кровеносной системы человека паразитов, что так актуально в регионах с нехваткой чистой воды, среди которых, в том числе, значится Индия.

И раз уж мы взяли в нашем разговоре восточное направление, упомянув Индию, то справедливости ради стоит назвать эту страну родиной если не всех, то многих специй и пряностей, которые мы храним в нашем кухонном шкафу.

С Востока на Запад, в Европу, они попали в средние века, когда восточные купцы караванами прокладывали долгие торговые маршруты, а европейцам становилось тесно в родном отечестве, и в них просыпался дух покорителя земель.

В контексте некоторых историй того нескучного времени пряности занимают ключевые позиции.

—Гнезда из корицы—

На заре времен происхождение корицы долгое время было загадкой для жителей Европы. В этой связи торговцы с Востока решили, что можно задрать на специи цену, нагнав облако мистификации.

Они придумали легенду о том, что палочки корицы служат аистам строительным материалом для гнезд, которые те возводят на скалах.

Чтобы завладеть корицей, коммерсанты якобы оставляли на виду у аистов куски мяса, дабы птицы затащили их себе в гнезда.

Но куски были настолько тяжелы, что под их весом хрупкая постройка попросту обрушивалась, и торговцы пожинали плоды своей хитрости, собирая корицу и оставляя аистов с носом.

Эта побасенка работала до XV века, пока португальцы не обнаружили целые плантации корицы на острове Шри-Ланка — без всяких аистов.

Прознав о том, они заключили с ланкийцами сделку и на взаимовыгодных условиях монополизировали рынок корицы.

В 1658 году португальцев потеснили голландцы, а в 1796 году — британцы.

—Кубеба, сокрушитель демонов—

Аромат перца кубеба соткан из ноток душистого перца и гвоздики, а в целом же он очень близок к своему черному сородичу, и как раз из-за этой схожести он стал его дешевым заменителем — для граждан средневековой Европы черный перец был довольно дорог, как и для жителей США в XIX веке.

Сегодня же кубеба редко встречается где-то помимо индонезийской кухни, но интерес представляет отнюдь не его гастрономическая функция.

В книге XVII века Demoniality итальянского священника Людовико Марии Синистрари описывал чудо, случившееся с юной девой благородного происхождения, находившейся во власти инкуба — он являлся к ней днем и ночью, искушая ее.

Дабы положить этому конец, Синистрари провел ритуал изгнания, разбросав по спальне зерна кубеба. Как заверяет экзорцист, «инкуб явился, но не осмелился войти».

—Смерть от лже-шафрана—

Сегодняшний шафран — это продукт селекции, над которой 3000 лет работали египтяне, греки и римляне.

Чтобы получить полкило этой специи, требуется переработать 50-75 тысяч цветков крокуса, которые сегодня не встречаются в дикой природе, и на это уходит несколько дней.

Цена за эти полкило достигает совершенно оправданных шестизначных значений.

Во все времена к шафрану относились как к панацее. Александр Македонский принимал ванны из шафрана, чтобы залечить полученные в бою раны.

До XIV века знахари Европы использовали шафран для лечения больных в моменты вспышек эпидемий.

И по сей день свойства шафрана проявляют себя в борьбе с болезнью Альцгеймера, раком легких, депрессией и прочими недугами.

Поэтому неудивительно, что на этом поприще было, есть и останется место махинаторам.

В четырнадцатом столетии законы Германии были в этом плане бескомпромиссны: так, одного из кустарей сожгли на костре из его же поддельного шафрана.

—Перец на вес золота—

Посадите куст черного перца, соберите с него урожай красных ягод, варите их до тех пор, пока они не почернеют, и получите самую известную приправу в истории.

Это сегодня она расползлась по всей земле, словно пыль, но столетия назад перец нарекали не иначе как «черным золотом».

Но это несколько утрированное название, поскольку перец в пересчете на деньги оказывался дороже, чем идентичная масса золота.

Его даже использовали в качестве валюты, и не только в родной Индии.

В словаре жителей Нидерландов было устойчивое выражение для обозначения чего-то непомерно ценного, которое можно перевести как «дорого, словно перец».

На этой почве они даже развязали войну с Португалией, державшей тогда перечный рынок.

Перец был в цене значительное время, даже в Англии в XIX веке, где нечистые на руку уличные негоцианты смешивали его с угольной сажей и сором, только бы преувеличить доходы.

Но с тех пор, как утихли все войны, и перец стал доступен повсеместно, цена на него значительно упала.

—Мускатный орех в обмен на «Большое яблоко»—

Европейцы ценили мускатный орех не только за его сладкий вкус: когда в Старом Свете бесновалась чума, мускатному ореху приписывались свойства оберега — его даже держали при себе в виде мешочка, надетого на шею (а имея в виду тот факт, что специя отпугивает блох, у нашего внутреннего скептика есть повод задуматься).

На протяжении веков индонезийский архипелаг Банда был единственным местом произрастания мускатного ореха, и без вездесущих голландцев здесь не обошлось: в семнадцатом столетии они присвоили острова себе и установили монополию на приправу.

И чтобы держать ее под контролем, плоды обрабатывались известью, что лишало возможности прорастить их где-то еще помимо оккупированных земель.

Все бы ничего, но входивший в архипелаг Банда остров Рун был лоялен британской короне и вел с англичанами торговлю.

Ситуацию надо было исправлять, и голландцы вероломно взяли остров в 1666 году — именно вероломно, потому что в 1619 году они заключили с англичанами мирный договор, коим и пренебрегли.

Эти события разворачивались в условиях второй англо-голландской войны 1665-1667 годов, и в последний год равновесие было восстановлено Бредским соглашением, в рамках которого Англии вместо острова Рун достался Манхэттен.

Историк Жиль Милтон заметил, что хотя война лишила Англии их мускатного ореха, она получила самое большое из яблок, как метафорически называют Нью-Йорк.

—Техасское соляное побоище—

Самые ранние артефакты, связанные с кристаллической солью, были обнаружены в Румынии и датируются 6050-5500 годами до нашей эры: есть догадка, что местные жители поливали раскаленные угли соленой водой и таким образом получали соль в твердом виде.

На том и держалось процветание туземцев, научившихся консервировать еду. Однако тысячелетиями позже уже в совсем другой стране под названием США соль легла в основу конфликта.

В 1877 году судья Чарльз Говард решил взять под свой контроль все месторождения соли, находящиеся близ Гваделупских гор.

Жившие там мексикано-американцы никак не могли понять, почему белый человек вдруг отказал им в праве добывать соль свободно, и подняли восстание.

Самонадеянность двадцати техасских рейнджеров столкнулась с непредвиденным сопротивлением, в ходе которого интервенты были обезоружены, а судья Говард — убит.

Так местные жители отстояли свое право на соль, а не знавшие поражений рейнджеры до сих пор глотают горечь.

И понятно, что соль — по сравнению с остальными не пряность никакая, но история-то все равно хорошая.