Умер литературовед Станислав Джимбинов
Американист Станислав Бемович Джимбинов умер 19 июня. Об этом собщает сайт Литературного института имени Горького, где Станислав Бемович работал последние сорок лет. "Знаменитый Джимбинов! Знаменитый в своей уникальной среде: интеллектуалов, эстетов, философов, полемистов. Человек, удерживавший в своем сознании и сердце немыслимый объем того, что мы расплывчато-конкретно называем "мировая культура", — говорится на сайте института. Станислав Бемович родился 24 июня 1938 года в семье народного поэта Калмыкии Бема Джимбинова... Всю жизнь преподавал историю зарубежной литературы XX века, много читал в университетах Западной Европы и Америки. Одним из первых в Советском Союзе Джимбинов начал заниматься американской поэзией. Под его редакцией вышла знаменитая темно-синяя антология американской поэзии — уникальное, прорывное издание, воспитавшее не одно поколение стихотворцев. Пожилой мужчина в строгом костюме и в желтых очках с кучей навороченных смартфонов в карманах, которыми он не умел пользоваться... Его можно было встретить на Горбушке, покупащим диски со старым черно-белым кино, с тележкой — на книжной ярмарке. Он не пропускал ни одной, растрачивая целое состояние на книги. Станислав Бемович целиком жил и растворялся в пространстве литературы. Приходил на лекцию, ставил кожаный толстый портфель на стол, доставал кипу маленьких листочков с выписками: "посмотрите, сколько я всего принес", — улыбался он. И начинал читать. — Он не был универсальным лектором, но несколько вещей знал блистательно, — вспоминает писатель Сергей Есин, — Джимбинов был прекрасным специалистом по Джойсу, Прусту, Кафке и русской философии. И при всем своем своеобразии — он был прекрасным лектором. Записать лекцию за Джимбиновым было невозможно. Это был поток сознания, песня про Кафку, Улисса, Элиота; про то, что Ремарк — это уксус, Хемингуэй — уксусная эссенция, а Фолкнер — вещество высокой концентрации; про мальчика Пшибыслава, хранящего всю жизнь стружки от заточенного карандаша в память о самом светлом событии своей жизни... Он сам не замечал, как переходил с русского на немецкий, французский, английский — сколько языков знал Джимбинов — десять, двадцать — неведомо никому. — Он изучал языки легко и в перерывах между работой, — говорит замдекана заочного отделения Литинститута Александр Великодный, — когда несколько лет назад лежал в больнице — выучил греческий и для себя, чтобы скоротать время, сравнивал переводы Библии на всех языках. Лекция всегда заканчивалась одинаково. Звенел звонок. Джимбинов вздрагивал и опускал плечи. "Ну вот, опять не успел, а ведь столько хотел сказать", — снова и снова повторял он обиженным голосом, складывая листочки в портфель. — Студенты очень любили его, — вспоминает Великодный. — Он вел в Литинституте "античку" и зарубежную литературу ХХ века. У него не было четкой структуры преподавания, он задавал непредсказуемые, не по теме, вопросы на экзаменах, но его неожиданные аналогии, параллели, ассоциации поражали даже тех, кто абсолютно ничего не мог понять. Студенты уходили, чувствуя, что прикасаются к чему-то великому и прекрасному. При всей своей оригинальности Станислав Бемович умел привить любовь к иностранной литературе. И неслучайно его, преподавателя "зарубежки", считают своим литературным "отцом" русские мета-метафористы. — Он учил нас проникнуть внутрь стихотворения. В русской литературе нет такого понятия как "месседж", но он учил докапываться до него. Джимбинову удавалось объяснить, что зарубежная литература — это зеркало для нашей литературы, в котором она может увидеть и плодотворные для себя пути развития, и оценить недостатки. Трудно переоценить роль созданной им антологии американской поэзии, на которой учились наши поэты. Скорее всего, в скором времени, она будет издана как литературный памятник, — говорит поэт и переводчик Виктор Куллэ. Джимбинов жил один. На покупных обедах, которые разогревал в микроволновке, среди книг, которые так любил, и в окружении которых умер. Месяц назад Станислав Бемович сломал ногу, когда искал дома нужную ему книгу. Его отсутствие в институте списывали на болезнь. О смерти литературоведа узнали 23 июня, за день до семьдесят восьмого дня рождения. Все произошло в духе Кафки, любимого писателя Станислава Бемовича Джимбинова. Прощание с литературоведом состоится во вторник, 28 июня. Время и место — уточняются. Сергей Федякин, доцент Литературного института Станислав Бемович… В памяти сразу возникает множество разнообразных эпизодов, – встреч, разговоров, тех фраз, которые он мог произнести почти мимоходом, а для тебя они становились невероятно важными. Я слушал Джимбинова студентом, я разговаривал с ним, уже сам став преподавателем. И как забыть этот певучий завораживающий тенорок! Наберешь его номер, чтобы задать простейший «библиографический» вопрос, и завяжется беседа, от которой слегка пьянеешь, до того она полна живых и очень джимбиновских мыслей. Внезапно узнаешь о книгах, про существование которых даже не подозревал, слышишь его столь знакомый вздох: «Вот бы переиздать!». И начинаешь остро чувствовать, насколько велика, насколько разнообразна мировая культура, – это Божье дело, порученное человеку. Разговоры эти не могли закончиться, ведь и темы были неисчерпаемы: не только Розанов или Флоренский, но вообще – поэзия, философия, музыка… Он отдавал предпочтение инструментальной. И здесь тоже был необыкновенно чуток ко всему подлинному. Дорогой Станислав Бемович! Неужели никогда-никогда этого больше не будет!.. Алексей Варламов, ректор Литературного института Станислав Джимбинов скончался в воскресенье, на Троицу... из родствеников у него осталась одна сестра, от которой только сегодня мы узнали о смерти Станислава Бемовича. Любимейший преподаватель Лита, абсолютно литинститутский человек, он здесь учился, он здесь преподавал. Невероятно эрудированный, знавший больше десяти иностранных языков. Джимбинов много преподавал за рубежом и снискал общемировую известность. Это был один из самых ярких наших профессоров. Мы переживаем, скорбим, будем помнить.
