В издательстве «Бель Летр» в октябре вышла книга о бывшей первой леди США «Джеки». Жаклин Кеннеди — жена 35-го президента США Джона Кеннеди и первая леди государства с 1961 по 1963 год. Она была одной из самых популярных женщин своего времени, её считали законодательницей моды и стиля в Америке. Всегда спокойная и дружелюбная внешне, внутри Жаклин переполняла буря эмоций, которые она тщательно скрывала. Особенно после убийства горячо любимого ею мужа — первая леди очень тяжело переживала трагедию. В своей книге американская писательница Дон Трипп постаралась передать всю глубину личности Жаклин, которую родные называли просто Джеки. Начиная рассказ с трагических событий 22 ноября 1963 года, когда Джона Кеннеди застрелили в его автомобиле, где он находился вместе с супругой и умер у неё на руках, автор отправляется в прошлое и вспоминает о первой встрече Джека (так называли Джона близкие) и Джеки, их свадьбе, рождении детей, разговорах супругов по душам и многом другом. При работе над книгой Трипп изучила множество материалов: газетные и видеохроники, письма и мемуары Жаклин и Джона Кеннеди, просмотрела сотни фотографий. Она преследовала одну цель: понять и рассказать читателям, какой была настоящая Джеки. С разрешения издательства «Рамблер» публикует отрывок о том, как завязывались романтические отношения между Джоном и Жаклин Кеннеди весной 1952 года.

«Альпина Паблишер»

Большую часть той весны он, кажется, проводит в Массачусетсе, занятый избирательной кампанией в Сенат. Иногда Джек неожиданно звонит, чтобы сообщить мне, что приедет. Я слышу звон монеток и догадываюсь, что он в кабине телефона-автомата. Он приглашает меня на вечеринки или в кино. Сегодня мы идём на вестерн с Джоном Уэйном (по выбору Джека), а завтра — на что-то более художественное (мой выбор). Кеннеди через десять минут становится скучно. Он встаёт и ходит взад-вперёд, объясняя, что хочет размять ноги. В конце мая я приглашаю его на танцы, причём предупреждаю в последний момент и удивляюсь, что он соглашается. В июне мы идём на новый фильм с Гэри Купером «Ровно в полдень». К нам присоединяются брат Джека Бобби и его жена Этель. Бобби познакомился с ней на канадском горнолыжном курорте Мон-Трамблан. Этель впоследствии защитила университетскую дипломную работу по книге Джека «Почему Англия спала» и таким образом прочно вошла в семью. После кино Джек приглашает меня на обед в «Мартинс». Достаёт из кармана книгу. Мемуары Джона Бакена. — Я принёс её для тебя. Закладка, точнее, просто обрывок бумаги лежит в том месте, где рассказывается о молодом солдате, погибшем в битве на Сомме. «Он мог злой шуткой ранить чьи-то искренние чувства и не питал ни капли уважения к святыням глупцов». Перелистываю несколько страниц. Подчёркнуто: «Он не любил эмоций не из-за легкомыслия, а напротив, потому что умел чувствовать глубоко». — Это твой экземпляр. — Можешь оставить его себе, если хочешь. — И снова та самая полуулыбка. — Спасибо. — Когда мне было тринадцать, я заболел и провёл в больнице месяц. Чтение помогло мне не сойти с ума. Я читал эту книгу и некоторые другие. Отец навещал меня каждый день. — А мать? Он качает головой. — Она всё время проводила в одном из модных домов Парижа или стояла на коленях в церкви. — В его голосе горечь. Я вижу: ему стыдно, что он позволил мне заметить такое проявление чувств. Трогает манжет, подворачивает его. Мне хочется чем-то его утешить, смягчить тревогу. — Я впервые отправилась в Англию после войны, — начинаю я. — Некоторым из нас удалось получить приглашение на вечер в саду Букингемского дворца. Я уговорила других девчонок пойти туда, и мы дважды отстояли большую очередь, просто чтобы два раза пожать руку Черчиллю. Он смеётся. — Черчилль всегда меня поражал, — продолжаю я, ковыряя вилкой картошку фри. — Тёмный ангел, лишившийся власти, переживший столько неудач и снова получивший высший пост. Замечательная история.

Keystone Press Agency/globallookpress.com

Джек рассказывает, что он был в Лондоне в сентябре 1939 года, когда его отец служил послом США в Великобритании. Немцы бомбили польские аэродромы и военные корабли в Балтийском море. Джек был на галерее в парламенте, когда Черчилль объявил о вступлении Британии в войну. — Отец был категорически не согласен с Черчиллем, — говорит Джек. — Он считал, что Америка не должна вмешиваться, что ей стоит наблюдать за происходящим из-за океана. Но я помню, как премьер-министр объяснил в тот день, что война может быть благородным делом, способом отстоять свободу. — А потом ты вернулся домой, написал книгу, а ещё через несколько лет стал героем войны, которую твой отец не одобрял. Он улыбается: — Надо было продолжать заниматься писательским ремеслом. Снова улыбка. Мне иногда кажется, что, когда он рассказывает о таких мелочах, через маленькие трещинки приоткрывается его внутренний мир. Он старается всегда держаться легко и непринуждённо, но за его юмором кроется печаль. Мне хотелось бы лучше узнать глубокую, уязвимую сторону его натуры. Проникнуть за глянцевый фасад и понять, что там внутри. Покидая «Мартинс», он произносит: — Так что насчёт четвертого июля? Почему бы тебе не поехать в Хайянис-Порт? — Заехать по пути в Ньюпорт? — Приезжай на выходные. Мама почитает «Скачку Пола Ревира». — Обещаешь? Мы проходим мимо торгового центра «Вулвортс», и он берёт меня за руку и тянет внутрь: — Пойдём-ка! — Что ты делаешь? — Хочу купить тебе какое-нибудь украшение. — Да нет, не стоит. — Серьги? Браслет? Что любят такие девушки, как ты? — Что угодно, только не кольцо. Он хмурится, а я смеюсь. — Ты сам спросил. Он проходит мимо витрин с драгоценностями, мимо тощих манекенов с женской одеждой прямо к кабинке фотоавтомата в дальнем углу коридора. Шарит в кармане. — Дай-ка угадаю, — смеюсь я. — У тебя нет мелочи? Но он вытаскивает несколько монет — по пять и десять центов, два четвертачка. — Это моя сдача из «Мартинс», — замечаю я.

91060/globallookpress.com

Джек отправляет монеты в щель автомата, берёт меня за талию, затаскивает в будку и задёргивает занавеску. Стул очень узкий, так что я почти уселась Джеку на колени. Совершенно очевидно: ему нравится, что я так близко, а у меня немного кружится голова от такой близости. Этот человек любит подталкивать к краю. Сверкает вспышка, начинается обратный отсчёт, мигает и загорается красный огонёк, а потом его сменяет зелёный. — Замри, Джеки. Улыбайся. Его рука на моём бедре. Я всем телом тянусь к нему. Мне хочется, чтобы он прикасался ко мне, чтобы его лицо оказалось рядом с моим. Я чувствую запах его кожи и волос. Мы оба уставились на зелёную лампочку, точнее, в маленький объектив под ней. Джек сильнее прижимает меня к себе, пока щёлкает затвор. Аппарат издаёт смешное жужжание, а потом затихает. Джек вскакивает и быстро хватает выплывающую ленту со снимками, не давая мне дотянуться до неё. — Дай посмотреть, — протестую я. Он поднимает фотографии повыше, чтобы я не могла их достать. — Жаль, что у тебя закрыты глаза. — Что, на всех снимках? — Да. Впрочем, нет, подожди. Ты открыла их только на последнем кадре, но он не очень хорошо получился, тебе не понравится. — Джек, дай мне посмотреть. Он улыбается, как бы давая понять: «Хочешь посмотреть? Тогда попробуй отбери». И спешит по длинному коридору к выходу. Он идёт быстро, шаг у него широкий. Мне приходится бежать, чтобы догнать его. Когда мы выходим на улицу, он показывает мне снимки. — У меня глаза вовсе не закрыты. Получилось хорошо, очень даже хорошо. Дай посмотрю повнимательнее. Он суёт фотографии в карман. — Ты уже всё видела. — Дай мне одну на память. — Нет, они мои. — Но это же была моя сдача, оставшаяся после обеда! Мы гуляем дальше. Наэлектризованность между нами растёт. Я это чувствую, мы оба это чувствуем. Он берёт меня за руку, его пальцы нежно переплетаются с моими. Указательный палец слегка поглаживает мою ладонь. Намеренно, очень чувственно. Мне приятно касаться его бедром, плечом, локтем, когда мы идём рядом. Мы добираемся до угла, где нам предстоит разойтись, — ему направо, а мне налево. — Я позвоню, — говорит он. Предполагается, что он развернётся и уйдёт. Он так делал обычно. Но не на этот раз. — Итак, четвёртое. Да, Джеки? — Он смотрит на меня сверху вниз. Какое лицо, какие глаза! Он касается моей щеки лёгким и быстрым движением руки. В этом ласковом жесте есть что-то новое, отчего меня бросает в жар. Тайна Гуччи: наследница модного дома опубликовала книгу о своей семье и убийстве отца