Падает лес
Ветра дуют нещадные, и я, стоя на крылечке дачи, вздрагиваю от звука, что уже стал болезненно-знакомым. Сначала раздается стон – почти человеческий. Потом шум ломающихся веток. Затем – глухой удар. Земля вздрагивает и наступает тишина. До следующего повторения. Это рушатся в захламленном, неухоженном лесу деревья. Коротко – падает лес. Огромные ели, густо-зеленые на макушке, обвешанные шишками как новогодними игрушками, со стволами, сплошь покрытыми седыми лишайниками и потеками серо-желтой смолы, смотрят в небо, а потом рушатся со стоном на упавшие раньше березы. Их стволы лежат, как тела бойцов после боя. Боев тут, под Наро-Фоминском, кстати, было немало. Вон, до сих пор находят в земле свидетельства войны. На поляне, ближе к Наре, недавно отыскали останки семи человек. Да и мы с детьми как-то набрели в лесу на пробитую каску, покореженные остатки арторудия, а потом и на снаряд – страшный, ржавый, впившийся в землю, как пломба в зуб. Но скоро уже гулять по нему, по лесу, станет невозможно. Сейчас – невозможно почти. Во время войны леса тут не было – все больше поля да мелкие перелески. Морщины окоп в них сохранились до сих пор. Сколько там народу полегло – не сосчитать. Погибая, отцы-деды верили, что Победа будет за нами, а за ней – наступит радостное, мирное будущее. И Победа была, и будущее наступило. Разве что потомки оказались как-то уж больно бесхозяйственны в отношении родной земли и собственных богатств, за которые в войну отдавали жизни их предки… Лес поднялся, спрятал прошлое под кронами. Мощный, сильный. Красивый. Любите, цените, хольте… Но вот – падает лес. Короед – короедом, в нашем лесу – дело вовсе не в прожорливости какого-то жука. А в наплевательстве абсолютном, пофигизме местных властей. Ну и еще в том, что общее – оно как бы и ничье. Лесника у нас не видали давно, может, и нет его вообще. Ну и с территорией лесной непонятно. Вроде как принадлежит она Минобороны, поскольку тут была когда-то военная часть, а не Рослесхозу. Или «впополаме» владеют? А у нас же знаете, как: вот две соседние территории, на каждой по дворнику, но двадцать сантиметров межпограничного пространства между их «сферами влияния» не будут подметены, хоть умри. Так и тут, видно. Но вообще-то мне плевать, кому территория нашего леса принадлежит. Выглядит-то как бесхозная абсолютно. Но захоти я напилить в лесу валежника, мигом выскочит из-за пня какой-нибудь «представитель власти» и кинется меня штрафовать, да еще и залепит что-то про то, что я ворую у государства. Были прецеденты у соседей. И пока по закону будет этот «лесовик» прав – валежник брать разрешат позже. Но мне он не нужен! Мне лес жалко, который от падали собственной задыхается и умирает. Умирает со стоном. … Недавно проехала мимо проржавевшей таблички «Берегите лес – наше богатство!» Милый лозунг советских времен, выведенный на кривенькой железке, звучит как насмешка. Важные слова так приелись, что не цепляют. А ныне год экологии идет, сплошные конференции, сплошные новации, ноу-хау, движения зеленых, синих, не знаю, каких еще... И все чего-то рапортуют, и красота на фото. И на плакатах. Господи боже. А он валится со стоном, лес. И его фото не публикуют на плакатах. Больно страшный. Мы не любим некрасивое. А в других местах – так просто вырубают. По-тихому. Я знаю, мне кажется, что у нас будет следующей национальной идеей. Именно он, лес! Сейчас-сейчас, когда он окончательно рухнет, когда его окончательно сожрет короед, поглотят мох и лишайники, когда он начнет смердеть, разлагаясь, и превращаться в болото, возникнет фигура какого-нибудь Данко с горячим и горящим сердцем. И на руинах волонтеры начнут сажать прутики-саженцы. «И на Марсе сады будут цвести!» Но это будет потом. Сейчас – пусть умрет. Пусть падает, стонет. Не он сейчас главное. Да и денег на него нет, как водится. И не про него задавали вопросы Президенту, а про коровятину и говядину. О! Еще раз ухнуло, упало так, что земля содрогнулась. Падает лес. Наша ментальность – не поддерживать живое, а дать живому сдохнуть, а потом – воскрешать. Да, это труднее, но очень по-нашенски, по-русски. Просто вижу, какими живописными будут конференции по поводу бедственного положения некоторых лесов в Подмосковье, но – спустя какое-то время. Будет, где разгуляться любителям красивых и пустых слов… Все будет потом. Когда он упадет, рухнет как подкошенный. Еще и попиарится кто-нибудь на нацидее спасения «нашего богатства». Пока же никто не выпрыгивает из штанов, чтобы спасти гибнущее, никто не выпадает из чиновничьих кресел в наказание за равнодушие… Падает лес.
