Что значил Крым для Византии
Восточно-Римская империя, или Византия, как её прозвали историки (сама она никогда так не называлась), унаследовала южный берег Крыма, где располагался полуавтономный Херсонес, от Римской империи. В VI веке Византия присоединила к себе восточную часть Крыма – бывшее Боспорское царство. На века Крым, который тогда звался Тавридою, превратился в опорный край Восточно-Римской империи на севере. Крымские владения Империи Великое переселение народов, развернувшееся в IV веке, надолго лишило Крым того экономического значения, которое он имел в предыдущую тысячу лет, в античное время – роль крупного поставщика (реэкспортёра) зерна для Балкан и Малой Азии. Теперь уже Крым зависел от привозного хлеба. Вместе с тем, его стратегическое значение для Империи не только не уменьшилось, но, скорее, возросло. В конце 520-х или в 530-е годы, при императоре Юстиниане Великом, проводившем политику восстановления былой мощи Римской империи, Византия присоединила к себе земли бывшего Боспорского царства по берегам Керченского пролива, как он теперь называется. Теперь крымские владения Империи были объединены в совокупное целое. От Херсонеса до Боспора по южному берегу Крыма протянулась цепь византийских крепостей, важнейшими из которых стали нынешние Алушта и Гурзуф. Севернее, по гряде Крымской Яйлы, Юстиниан возвёл вторую линию укреплений, дабы уберечь южное побережье от варварских вторжений. Предосторожность была не лишней. Великое переселение народов находилось ещё в самом разгаре. В 576 году могущественный Тюрский каганат, разорвав союз с Византией, вторгся в её причерноморские владения. Византия потеряла Боспор и с большим трудом сохранила южный берег Крыма с Херсонесом. Впоследствии Империи удалось вернуть себе Боспор Киммерийский. Но с VIII века он стал предметом постоянного соперничества с хазарами (а с Х века – с Русью) и постоянно переходил из рук в руки. В противоположность Боспору, Херсонес стал устойчивым форпостом восточно-римских владений в Крыму. Будучи полуавтономным образованием, он сохранился как оплот византийской цивилизации даже после первого падения Константинополя в результате Четвёртого крестового похода в 1204 году. Однако не смог устоять перед вторжением монголо-татар в середине XIII века. Контроль над ним перешёл в руки Генуи. Северные границы крымских владений Империи защищало автономное княжество готов, часть которых осталась в Причерноморье после ухода большей части народа на запад в конце IV века. Готы в Крыму были федератами, то есть союзниками Империи. Стоя на страже её границ, они получали от неё некоторое содержание. По позднейшей аналогии с Россией, крымские готы были «казаками» Византии на её северных границах. Правда, в конце VIII века готы потерпели поражение в борьбе с хазарами (а Империя, занятая религиозной смутой, не смогла оказать им должной помощи), и стратегическое значение Готского княжества для Империи сошло на нет. Северный оплот Владение Крымом обеспечивало Византии два больших преимущества: 1) контроль над Чёрным морем; 2) возможность влиять на «варваров» Северного Причерноморья, проводя политику «разделяй и властвуй» в интересах безопасности своих границ, и приобщая их к христианству. Принятие христианства от константинопольской церкви считалось в Византии актом признания вассальной зависимости от Империи. Такую политику Восточно-Римская империя проводила по отношению ко всем «варварским» народам региона – от готов и гуннов до Руси и половцев. Не всегда власть Византии над южным берегом Крыма была одинаково прочной. В течение VI-X веков она неоднократно оспаривалась различными «варварами»: гуннами, тюрками, хазарами, наконец, древними русами. Но всякий раз Империя, как сухая из воды, выходила из этих испытаний. «Херсон и южное побережье, – писал замечательный византинист Дмитрий Оболенский, – были бесценным наблюдательным пунктом, сторожевой башней для наблюдения за окраинами варварского мира Южной Руси… Из Крыма византийцы следили за передвижениями номадов, которые кочевали в степях между Доном и Днепром, с помощью взяток и разжигания розни между ними предотвращали их нападения на Балканы… Безопасность балканских провинций Империи часто зависела от бдительности её осведомителей в Крыму. Неудивительно, что Византия крепко держалась за свои крымские аванпосты». Плацдарм для заговоров и диссидентов Крым, будучи отдалённым северным владением Византии, служил обычным местом ссылки либо эмиграции диссидентов и отстранённых от власти лиц. Так, в 654 году по приказу императора Константа II в Херсонес был сослан опальный римский папа Мартин I. Так, во времена иконоборчества в Крыму обосновались тысячи монахов-почитателей икон. Здесь они придали новый импульс православному миссионерству в Северном Причерноморье, который привёл сначала к попыткам окрестить хазар (что не удалось сделать), а потом к крещению Руси. Крым стал оплотом христианизации региона. С Крымом как местом политического убежища связана одна из множества удивительных историй борьбы за власть в Византии. В 695 году туда был сослан свергнутый император Юстиниан II. Однако он не прекращал тайных интриг, направленных на возвращение трона. Жители Херсонеса, опасаясь, что такая активность Юстиниана может навлечь на весь город гнев действующего императора Тиверия II, стали составлять заговор с целью схватить свергнутого басилевса и выдать его столичным властям либо убить. Прознав про это, Юстиниан бежал в горы к готам, а оттуда к хазарам. Хазарский каган принял бывшего императора с почестями, отдал ему в жёны свою сестру и назначил правителем кавказского побережья. Но из Константинополя пришёл запрос: выдать бывшего монарха. Каган погоревал, но решил убить своего зятя. Однако, видимо, предупредил об этом сестру, а та – мужа. Юстиниан решил перейти свой Рубикон. Бросив всё, он пустился через всё Чёрное море на Балканы и там, с помощью болгарского хана Тевкела, в 705 году отвоевал себе цареградский престол. Не всегда, однако, Херсонес был лоялен Империи. Вероятнее всего, знаменитый поход киевского князя Владимира на Херсонес (Корсунь), после которого он крестился, был предпринят именно для усмирения отпавшего города, так как в то же самое время другая русская дружина участвовала в подавлении византийским правительством мятежа Варды Фоки. Очевидно, крымские владения Империи тоже были вовлечены в смуту. Сам факт крещения князя Владимира после взятия Корсуни показывает, что оно было предпринято не вопреки, а по воле византийского правительства. Ибо, как мы видели, принятие христианства «варварским» правителем всегда было признанием верховного суверенитета Империи.
