Победы в белых перчатках: главные успехи России на дипломатическом фронте

Главные победы, впрочем, и главные поражения случаются вовсе не на полях сражений, а за столом переговоров. Именно там решается, кто в действительности победил, а кто на самом деле проиграл. В истории России случалось и то, и другое. Бывало так, что результаты боевых действий или в целом или на каком-то этапе складывались неблагоприятно для нашей страны, но в результате того или иного дипломатического шага картина переставала быть такой уж безрадостной. К сожалению, случались и обидные неудачи, когда успех буквально уплывал из рук в результате хитроумных козней иностранных дипломатов и/или досадных промахов своих собственных. Но вспоминать, конечно, приятнее о тех ситуациях, когда отечественные мастера взаимодействия с иностранными партнерами оказывались ловчее своих визави. Иногда для успеха в переговорах достаточно было в них… не вступать, как в 1812 г. Отказ от мира с Наполеоном в 1812-м Войдя в Москву, Наполеон довольно быстро понял, что попал в ловушку. Причем ловушку, пылающую огнем. Оставаться в ней было для его некогда Великой армии смерти подобно. Но и уйти просто так, без каких-то, пусть зыбких оснований на ничью означало для него бесславное поражение. Поэтому Наполеон попробовал заключить перемирие, для чего отправил Александру I довольно миролюбивое письмо. Более того, решился сам предложить ничейное окончание партии с российским императором. Вот тут Кутузов и Александр I разыграли комбинацию, во многом предопределившую разгром наполеоновской армии. Важно было как можно дольше удерживать его войска в разоренном и сожженном городе. Но как это сделать? И тут инициатива самого французского императора пришлась как нельзя кстати. Оставалось только разыграть спектакль с ролями доброго и злого следователя. «Злым» оказался Александр, имевший, помимо всего прочего, личные причины недолюбливать Бонапарта. Он просто не давал никакого ответа, банально тянул время, давая противнику увязнуть в захваченной и разоренной им Москве. Ну, а «добрый следователь» Кутузов дал-таки аудиенцию посланнику французского императора Лористону, но только ею и ограничился. Он отказался от какого бы то ни было перемирия. В этот момент он мог раскрыть карты — наступил уже октябрь, а значит, и первые холода. Суровая русская зима неумолимо надвигалась. В этой ситуации заключать какую бы то ни было сделку с заведомо проигрывавшим все Бонапартом было бы просто глупо. Ловушка, обеспеченная в том числе затягиванием с отказом в мирном договоре, окончательно захлопнулась. Попытки Наполеона свалить на россиян сожжение Москвы и якобы какие-то неправильные партизанские действия были, по сути, не более чем желанием свалить свою агрессию с больной головы на здоровую. Бессовестное разграбление московских храмов это со всей очевидностью подтвердило. Брестский мир в 1918-м Иногда дипломатические победы не кажутся таковыми, потому что они не приводили ни к какому триумфу, а лишь позволяли избежать еще более жутких последствий неудач. Именно так следует на самом деле относиться, например, к Брестскому миру, который практически все современники назвали позорным, хотя таковым его именовать совершенно неверно. Даже сам инициатор сделки в Брест-Литовске В. И. Ленин крайне негативно отзывался о тех условиях, на которые пришлось пойти. И конечно, предпочел бы, как и Л. Д. Троцкий, не подписывать вообще никакого договора, по принципу ни мира, ни войны. Но увы, такой возможности просто не существовало — германские войска, овладев Ригой и Моонзундскими островами, могли в любой момент занять Петроград. Собственно, именно эта угроза и заставила правительство большевиков начать переговоры на заведомо неприемлемых условиях. Ставка на то, что страны Антанты пойдут навстречу разоренной войной России и протянут ей руку помощи в виде всеобъемлющего мира была изначально обреченной. Не для того империалистические хищники затеяли мировую драку, чтобы в решающий момент выпустить из своих когтей уже почти сдавшихся противников, а также слабого союзника в придачу. Причем этот союзник стал едва ли не большей угрозой, ведь он открыл всему миру возможность построения принципиально другого мира — социализма, мира без аннексий и контрибуций. Понятно, что на это Англия и Франция, которых не раз в ходе Первой мировой выручала ценой огромных жертв русская армия, не пошли. Считается, что в Брест-Литовске Советское правительство защищало само себя, но на самом деле речь шла о судьбе страны в целом. Если бы договор не был бы заключен, Ленин и его окружение просто-напросто переехали бы в Москву, что и случилось вскоре. А вот то, что условия мира были бы намного хуже — сомнений нет никаких. Потерян был бы не только Черноморский, но и Балтийский флот, промышленные предприятия и сокровища мировой культуры в Петрограде. Об этом могли забывать оппоненты Ленина даже внутри родной для него РСДРП (б), но почему об этом стараются многие не вспоминать и сейчас, давая оценку гениальному ходу с сепаратным договором, не совсем понятно. Стараются не вспоминать и о том, что еще до Ленина Григорий Распутин был сторонником выхода России из войны. Если бы царь и его окружение услышали этот совет, то условия договора с кайзеровской Германией были бы намного мягче наверняка. И страна, вероятно, избежала бы революционных потрясений и последовавшей за ними жуткой Гражданской войны. А вот большевики решились-таки, хотя и с огромным трудом, под фактически ультиматум собственного лидера на решительный шаг. И не прогадали — Советскую республику удалось вот так, сугубо дипломатическим способом отстоять, когда армии у нее фактически не было. Потом Германия потерпела поражение в Первой мировой и в ней тоже случилась революция — в итоге многое из того, что противники Брестского договора считали навсегда потерянным, удалось вернуть. А с учетом победы СССР в Великой Отечественной войне, то даже отчасти с лихвой. Тегеранская конференция 1943-го Сражаясь с фашизмом в 1941—1945 гг., Красная армия и весь советский народ одержали немало эпохальных побед на полях брани. В результате немного в тени оказались успехи отечественной дипломатии тех лет. Между тем по своей значимости эти успехи были едва ли не менее важными. Сейчас как-то подзабылось, но Советский Союз в 1941 году оказался один на один с самым лютым врагом за всю историю человечества. Более того, ждать помощи, если не считать Тувы и Монголии, было просто неоткуда. Наоборот, велика была опасность объединения империалистических и фашистских государств в единый блок. В 1940-м году один из будущих союзников Великобритания едва не вступила в боевые действия против Красной армии во время советско-финской Зимней войны. Так что должно было произойти нечто невероятное, чтобы буквально через год английское руководство начало помогать тем, кого считало едва ли не самым вероятным противником. Уже 22 июня 1941 г. премьер-министр У. Черчилль заявил о поддержке тех, с кем боролся многие годы. Понятно, что объединил недавних оппонентов общий безжалостный противник, но не только. Помогло мужество и упорство советских бойцов и гибкость и вместе с тем твердость в отстаивании интересов страны на внешнеполитической арене тогдашнего советского руководства во главе с И. В. Сталиным и В. М. Молотовым. Без того и другого не было бы главного, на взгляд автора этих строк. дипломатического триумфа советской дипломатии — Тегеранской конференции. Именно на ней ведущие западные страны признали СССР равноправным партнером, определяющим судьбы Европы и в целом мира. Такого не было до этого никогда ранее. Главным же успехом СССР на самой Тегеранской конференции стало, конечно, долгожданное обязательство западных союзников открыть Второй фронт на севере Франции в мае 1944 года. С этого момента советские полководцы могли явственно почувствовать, что скоро, пусть и с огромной задержкой, но у них появятся могущественные помощники в борьбе с нацизмом. Уже само осознание этого факта наверняка придавало моральных сил нашей Ставке и, наоборот, надломило окончательно гитлеровскую верхушку. Хотя сам Гитлер и пытался храбриться, считая, что документы по конференции, выкраденные в британской посольстве в Турции, подброшенная англичанами фальшивка. Весьма вероятно, что это и вправду не было случайностью и утечка была организованна намеренно. Но это ничего не меняет по сути. Всем было понятно, что эта информация делает любое сопротивление гитлеровцев бесполезной. Скорее всего, если бы не бесноватость нацистской верхушки, которой просто нечего было терять после чудовищных злодеяний, акт капитуляции мог бы быть подписан сразу после Тегеранского саммита. Дальнейшая борьба была столь же обреченной, как и попытки фашистской разведки сорвать встречу союзников. Шансов, реальных, а не в кино, к счастью, не было никаких. Против суммарной мощи СССР, США и Великобритании устоять гитлеровцам было не суждено, как и справиться с их специальными службами в Тегеране. Отмененная победа Еще одним большим успехом советской дипломатии, конечно, является Хельсинский Заключительный акт 1975 г., закрепивший нерушимость границ в Европе. Но, эта победа, увы, оказалось лишь временной. Поражение Советского Союза в Холодной войне и Беловежский сговор позволили Западу начать перекраивать границы как ему заблагорассудится. Обещания натовцев не двигаться всей своей армадой на Восток так и остались обещаниями. Впрочем, кто бы в этом сомневался, за исключением советского руководства эпохи перестройки, уповавшего на мифическое «новое мышление». Результаты этого упования сказываются до сих пор.