Как ушла из жизни младшая сестра Владимира Ленина

Родные и близкие Владимира Ильича Ленина с одной стороны были «неприкасаемой кастой», которую нельзя было перемолоть в жерновах кровавых репрессий. А с другой — доставляли Сталину много треволнений, дававших чётко понять, что оставлять в живых Ульяновых крайне опасно. Как впрочем и Крупскую, которая у гроба «Маняши» (так в семье называли младшую сестру вождя мирового пролетариата) на вопрос высокопоставленного работника Народного комиссариата оборонной промышленности. Александра Соловьёва, о том, от чего наступила смерть этой в общем-то не старой, 59-летней женщины, неожиданно сказала: — От того, что творится вокруг нас. Неужели вы не видите этой ужасающей обстановки, которая отравляет нам жизнь. Не замечаете всеобщего страха и репрессий? Надежда Михайловна, супруга и верный друг вождя (возлюбленной её нельзя было назвать из-за наличия в биографии Ильича Инессы Арманд) после прихода к власти Сталина оказалась знатной оппозиционеркой. Крупская высказывала крамольные воззрения, шедшие вразрез с генеральной линией партии и самого Иосифа Виссарионовича. Со Сталиным у неё были из рук вон плохие отношения. Но, несмотря на это, Надежду Константинову, избегая явной «кучности», уберут не в 1937-м, а лишь в 1939-м. После реплик у гроба «Маняши» жить её оставалось чуть более полутора лет. В ходе приступа острого аппендицита кремлёвские медики пропишут жене Владимира Ильича то, что не при каких обстоятельствах прописывать было нельзя — горячую грелку. И «услужливо» подождут момента, когда острый аппендицит перейдёт в перитонит, чтобы в заключении написать «…полезность оперативного вмешательства оказалась исключена». Но покамест на календаре было 12 июня 1937 года. Разгар кровавых репрессий. И в гробу лежала не просто «сестра Ильича», а его личный биограф — человек, хоть и безропотно подчинявшийся всем указаниям партии и правительства, но, тем не менее, знавший непозволительно много. «Маняша» была на 8 лет моложе вождя Она родилась в 1878 году, в Симбирске. И жизнь её походила на полосу испытаний большевички, фанатично преданной своему делу. Прилежно отучившись сперва в симбирской, затем в московской гимназии, девушка возжелала поступить на Высшие (так называемые «Бестужевские») женские курсы в Санкт-Петербурге. Но, по всей видимости, сестру народовольца, готовившего покушение на Александра III, видеть там не хотели. Пришлось окончить двухгодичные Московские женские курсы, получив диплом обыкновенной домашней учительницы. В политическую борьбу «Маняша» включится в возрасте 20 лет, став членом РСДРП. В задачи сестры Ленина входила доставка товарищам нелегальной литературы, обеспечение коммутации между ключевыми членами подполья, а также ведение пропаганды среди рабочих. Девушка-кремень! Мария несколько раз арестовывалась, а в 1899 году была выслана в Нижний Новгород, куда вслед за ней полетело предписание: «Обеспечить строгий полицейский надзор!» Год 1901-й ознаменовался арестом Марии Ульяновой, самого активного агента «Искры» (одной из первых революционных газет). Последовало заключение в Таганскую тюрьму, где «Маняша» проведёт 7 месяцев. За первым тюремным сроком произойдёт высылка в Самару. После третьего ареста в январе 1905-го Мария Ильинична проведёт в заключении чуть больше 5 месяцев и в первый летний месяц отправится в Швейцарию, откуда вернётся в Петербург, став секретарём в Василеостровском районном комитете РСДРП. Завет Ильича: «Учиться, учиться и ещё раз учиться!» Маняша исполняла на совесть, посещая лекции в Брюссельском университете, штудируя французский в Сорбонне. Возвращаясь на Родину она с «завидным постоянством» арестовывалась за дела партийные, и высылалась в глухомань. Например, в Вологду, откуда неизменно возвращалась. В разгар Первой мировой Мария Ильинична была сестрой милосердия. В преддверии революции входила в состав редколлегии «Правды», становясь одной из ключевых персон в развитии коммунистической прессы. «Маняша», которой несуществующий с точки зрения коммунистов Бог не дал красоты, отличалась маниакальной верностью делу Ленина и партии. Она могла дневать и ночевать в редакции «Правды», принимая «ходоков» — солдат, рабочих, вдов, восторженно смотревших в декабрьские дни 1917-го на новую власть Мария Ильинична работала в редакции, вычитывая гранки до 3 часов ночи, забывая об обедах, не требуя ни достойного вознаграждения, ни отдыха, и лишь иногда покидая редакцию, когда в «Правду» настойчиво звонил старший брат Володя, уведомлявший, что выслал уже за ней машину и что нужно прибыть домой, чтобы немного поспать и поесть. Именно она 30 августа 1918 года встретит подстреленного Фанни Каплан Владимира Ильича — Что случилось, Володя?! — бросится она к нему. — Да вот, подкузьмили мне руку. Мария Ильинична будет дежурить у его постели с врачами круглые сутки в те минуты, когда угроза общего заражения крови будет слишком явной, а прогноз будут называть «самым серьёзным». Свои литературные гонорары Мария Ульянова перечисляла в фонд помощи сельским корреспондентам газеты или в фонд помощи голодающим. Туда же она отдаст свои нехитрые ценности. Умиляет их перечень: колечко, золотая цепочка, медальон, серебряная монета иностранного происхождения и… солонка. Тоже серебряная. Заболев воспалением лёгких, «Маняша» настоятельно отказывалась от положенной ей по больничному оплаты труда, коротко писав в записке бухгалтерам и кадровикам: «Вычеркните меня из списков. Получать деньги, когда не работаешь, нет никакой охоты» Если верить тому, что рассказывают о «Маняше», она была олицетворением принципиальности, справедливости и работоспособности. Когда по ордерам начали раздавать отобранную у господ одежду, Маняше могла «перепасть» котиковая шуба. Нет. Она не отказалась от ордера на неё, а спустилась на первый этаж и вручила квитанцию Олимпиаде Никаноровне — легендарному сторожу «Правды». Сама же ходила в драном пальто. После смерти великого брата Мария Ильинична вместе с Дмитрием Ильичом написали полностью соответствовавшие генеральной линии партии воспоминания о Ленине-вожде. Это было вполне приемлемо. Но готовившиеся воспоминания о Ленине-человеке, который медленно угасал в Горках, кидаясь камешками в мешавшему ему спать соловья, о фактической изоляции угасавшего вождя мирового пролетариата, превращавшегося в живую куклу в результате слишком уж странной терапии, о нарастании его беспомощности на фоне мягкого отстранения от власти теми, кому была доверена организация лечения и устройство быта Владимира Ильича и, наконец, о похищении его политического завещания, которого он не доискался во время последней ремиссии, когда ему, наконец, удалось прорваться в Кремль… такие «мемуары» заинтересовать узурпировавшего власть Сталина точно не могли. Хронология прижизненной «партийной мумификации» Ленина не требовалась. Владимир Ленин и Иосиф Сталин в Горках Ведь на свет могла всплыть главная правда: тбилисского «семинариста» и «шашлычника», которому можно было доверить, разве что, «текучку». Преемником вождя этого грузина не видел ни сам Ленин, ни его ближайшее окружение. Но он переиграл всех и долголетие родственников-биографов почивавшего в мавзолее Ленина, которые, старея, могли навспоминать массу никому не нужных вещей, «шашлычник» не нуждался. Объявить их врагами народа было непозволительной роскошью. А вот мягко сжить со свету — это да. Это по-сталински. О брезгливости, с которой товарищ Сталин и его окружение относились к близким Ленина, красноречиво свидетельствовал один факт. Прощание с «Маняшей», старейшим члене ВКП(б) с безупречной партийной биографией, верой и правдой отдавшей жизни борьбе за дело коммунизма, прошло тихо и незаметно. Воспоминания Марии Ульяновой о брате после её смерти будут засекречены на долгие годы. Такая история.