Зачем ты так, Крисс?

— Как мне жить без тебя, Крис, что же ты наделала? — наверное, Ромка не подумал, а произнес это вслух. Потому что Сидни — черно-рыжая колли — настороженно приподняла ушки и вяло вильнула пушистым хвостом-метелкой. Подошла к Ромке, ткнулась ему длинным носом в ладонь, словно попросила: погладь меня, хозяин. Что такое с вами творится — где Кристина, почему ты так растерян? Что ответить тебе, собака? Все плохо. Все очень-очень плохо. Кристина, такая домашняя, такая родная, ушла. Даже не просто ушла — это оставляло бы какую-то надежду на примирение. — Мужика она себе другого нашла, понятно? — громко сказал собаке Ромка. — Она замуж выходит. А я, значит, так… лесом иду. Гадина такая. Бросила и тебя, и меня. Сидни опять внимательно поглядела на Ромку. Глаза у нее светло-карие, добрые. «Ты сам виноват, хозяин. Ну, вспомни…» Год назад Такой же слякотный март, как и сейчас. Холодный, промозглый месяц — несмотря на начавшуюся календарную весну и порой яркое, словно новорожденное, небо. А потом вдруг ледяной ветер и снежная крупа, сыплющаяся из налетевших туч. Женский день имени Клары Цеткин — как же Ромка его не любит. — Крис, я не буду дарить тебе цветов в этот день. Страшная пошлость — желтая мимоза и тюльпаны втридорога. Давай лучше купим что-нибудь полезное. Чего бы тебе хотелось? Кристина сидит на их уютной кухоньке, под теплым золотистым абажуром. А в чашку с чаем капают слезы. — Ты чего, маленькая, ты чего расстроилась? Из-за мимоз этих паршивых? Да лучше орхидею в горшке тебе куплю! Орхидеи — они цветут долго и очень неприхотливые. Ну, Кристюш, чего ты… — Ромка обнял ее за худенькие плечики, гладит по мягким русым волосам. Какая она хорошая, Кристинка, тихая и милая. Именно — милая. В своем этом голубом свитерке, с крошечными блестящими сережками в ушках. Ушки, как у ребенка, небольшие и аккуратные. — Ну, чего тебе купим? — Ром… не надо ничего покупать… Ром, я люблю тебя. Я не хотела тебе пока говорить… Мы должны пожениться. У меня… у нас… будет ребенок. Только не говори «нет». Пожалуйста. — Кристина, мы же договаривались! — от неожиданности у Ромки сорвался голос на водевильный фальцет. — Никаких этих серьезных последствий! Я не готов жениться! Мне только еще тридцать лет, я не хочу детей! Мы же говорили, обсуждали, и ты была согласна! Ты обманщица, ты обманула меня! Ромка вскочил и кричит. Как стереть эту сцену из памяти? — Тебе еще тридцать лет, а мне уже двадцать восемь! — тоже кричит Кристина. Надо же, оказывается, она может и закричать… — Мы вместе уже три года — и мы любим друг друга! Почему ты против? Я так хочу этого ребенка! — Мы сто раз обсуждали! Планета перенаселена и без этого нашего… Мы живем друг для друга, радуемся жизни! Я не хочу ничего серьезного и на всю жизнь. Нам сегодня хорошо, а завтра, может, не будет хорошо. И самое подлое, что ты соглашалась со мной, а теперь вот тебе! Выступила. Клара Цеткин! У самок есть такое отвратительное свойство — потихоньку воплощать свои идеи в жизнь. Вот как собаку эту ты притащила… Не посоветовавшись со мной! — Как ты можешь? Сидни, она же сама пришла, ты же знаешь! Почему ты во всем всегда обвиняешь меня. Я просто хотела, чтобы мы были счастливы. Вот и все. Ребенка не будет. Я не хочу больше твоего ребенка. И замуж за тебя не пойду, даже если ты попросишь. «Куда ты денешься, дурочка, — подумал Ромка. — Конечно, если я позову тебя замуж, не просто пойдешь — побежишь. Если позову»... Потом они, конечно, помирились. На 8 Марта Ромка подарил ей большую темнофиолетовую орхидею в стеклянной вазе. Есть такие орхидеи, которые не растут в грунте, а сидят в особой колбе и нуждаются только в опрыскивании. Очень, между прочим, дорогие орхидеи — не какие-нибудь мимозы-дешевки. А вопрос с ребенком больше Кристина не поднимала. Ромка только один раз спросил: «Ну что, у тебя все в порядке?» И значительно так посмотрел. «Да, все в порядке, — ответила Кристина. — Все в порядке, Ромик». Она так звала его: Ромик. А он ее — Крис. Как пришла Сидни — Это было поздней осенью. Года два с половиной, наверное, прошло с того памятного вечера. Ромка вернулся домой поздно, на их маленькую фирмочку свалился неожиданно большой и щедрый заказ. Работали допоздна, зато и получили потом жирный бонус. Ну, это уже ближе к Новому году… А тогда только работа и работа. А ведь дома ждала Кристюшка, тогда Ромка дико скучал по ней. Тот самый сладкий период отношений, когда даже на полчаса расстаешься, как на всю жизнь. Когда отрываешь с кожей. Ромка несся по лестнице на свой пятый этаж, не в силах дождаться лифта. Перепрыгивал длинными сильными ногами через две ступеньки. Длинный прыжок на выдохе сопровождался словом «Крис». Сейчас, сейчас он ее увидит. Открыл дверь своим ключом и остолбенел. В коридоре стояла, помахивая хвостом, собака. И смотрела так, будто ждала его, Ромку, уже давным-давно. Ему даже на секунду подумалось: может, это Кристину заколдовала злая ведьма, превратила в доброжелательную собаку? Но из комнаты уже летела навстречу Кристина, розовая, теплая, нежная. От нее всегда пахло какими-то булочками с корицей. — Ромик, Ромик, к нам пришла эта собака! Представь, сама как-то пришла и легла на коврике перед входной дверью. Я ее пустила к нам — это же домашняя собака, она, наверное, потерялась. Ромик, ну, не сердись на меня. Она же замерзнет там, на улице. Там выпал снег, и такой холодный ветер! Ты не замерз, Ромик? Люблю тебя, люблю, — Кристина говорила быстро-быстро, и Ромка даже словцо не успевал вставить в это милое женское воркование. — Я ее накормила, а завтра утром я найду ее хозяев. Я обещаю тебе. Только не ругайся. Я ей постелила в коридорчике. Ну, нельзя ее выгнать. У нее посмотри, какие глаза умные. Она меня уже полюбила. И тебя уже полюбила. Ты в детстве смотрел фильм про Лесси? — Ну… ладно, пусть останется до утра, — без энтузиазма согласился Ромка. Не мог он тогда отказать Кристине. Да и понадеялся — может, действительно хозяева собаки найдутся. Но они, конечно, не нашлись. Кристина назвала собаку Сидни — так звали героиню в каком-то американском сериале. Сначала Ромка сердился на то, что в его квартире появилась собака. У него никогда не было домашних животных, и особой любви к ним он не испытывал. Но Синди оказалась и в самом деле милейшим преданным другом. Как и почему эта красивая и деликатная собака пришла в большом городе именно на их придверный коврик, осталось загадкой. «Плюсик к карме», — думал Ромка, когда Сидни радостно крутилась рядом. Спасли собаку, приобрели верного друга. Ромка полюбил гулять с ней по утрам: замечательная мотивация для ежедневных пробежек. Огромный парк «Лосиный Остров», рядом с которым жил Ромка, был прекрасен в любое время года. И в багряную пору листопада, и зеленым летом. Но особенно хорошо здесь поздней весной. Белая кипень черемухи и пение радостных утренних птичек, свежая, еще незапыленная листва словно утверждали: жизнь прекрасна. Прекрасно быть молодым, здоровым, влюбленным. Ромка размеренно бежал по красно-каменной дорожке, и грунт радостно скрипел под кроссовками: «Крис, Крис, Крис». Свободный полет Она ушла и не вернется. Совершенно ясно. Ромка мог бы догадаться и раньше, что у Кристины появился другой. Они уже давно перестали разговаривать и даже отдыхать ездили порознь. А как уехать вдвоем, объяснял Ромка, если у нас собака? Кто-то же должен оставаться с ней. И вот сегодня он вернулся из поездки в Барселону. Ездили на пять дней веселой мужской компанией. Ну, не совсем мужской. Какая разница? Кому вообще какое дело? Понятно ведь, что не на архитектуру Гауди смотреть ездили. Кристинке купил в дьюти-фри духи. Коньяк и бутылку красного вина — отметить приезд. К вину хамон. Из Барселоны все везут хамон. В Испании в это время уже весна, и Ромка даже слегка загорел. Какие там цветут удивительные южные цветы… И, главное, никто не знает — как они называются. Розовые, желтые, белые. И море бирюзовое. А дома его ждала одинокая Сидни. И записка от Кристины. Типа, прости, я не могу так больше, все кончилось, у меня другой мужчина, я выхожу замуж. Очень короткая записка . Информационная. С Сидни утром погуляла, пожалуйста, не выгоняй ее, она настоящий друг. Если бы не Сидни… Многоточие. В целом понятно. Если бы не Сидни, я бы ушла уже давно. Или, может — если бы не Сидни, мне было бы очень одиноко. Что же теперь делать? Куда бежать? Кого звать на помощь? Ромка набрал телефон Кристины — конечно, выключен. Пустые шкафы: он всегда злился на то, как быстро женщины заполоняют своими вещицами — кофточками, юбочками, пижамками — все свободные полки в шкафу. Теперь вот полки пусты. Исчезли и совместные фотографии в рамочках: Кристинка была сентиментальна, и он смеялся над этой ее страстью расставлять всюду фотки. Теперь их нет. И колечек Кристинкиных нет. Признаться, он совсем редко дарил ей какие-то украшения. Ну, теперь тот, новый, будет дарить. Крис достойна того, чтобы ей дарили побрякушки. Достойна иметь мужа и ребенка. Вообще, такую, конечно, искать и не найти. А он, Ромка, осел. Что ему теперь осталось? Оказывается, он сидит уже час на полу и пьет вино. Опа, и коньяк тоже уже, оказывается, наполовину выпит. И Ромка уже совершенно пьяный и очень несчастный. Но это временно. Сейчас он поднимется (боже, как качается потолок) и выйдет из квартиры. Он поднялся на крышу своего высотного шестнадцатиэтажного дома. Там есть специальный люк — можно выбраться наверх. Подошел к самому краю. Проклятый мартовский ледяной ветер, снег с дождем, небо почему-то рыжего цвета. А справа чернеет Лосиный Остров. Там когда-то в мае пели счастливые птички и обещали вечную жизнь и радость. Нет радости, нет счастья, нет Кристины. Сейчас, сейчас порыв ветра сбросит его, Ромку, вниз. Он даже не успеет сообразить, что произошло. А она… еще пожалеет, еще заплачет. Никто, никто не будет так ее любить. Никогда. Сердце застучало глухо, горячая кровь ударила в голову. Прекратить все это. Прекратить. Кристину не вернуть. Сам дурак, сам все испортил. Чего теперь… Еще полшажка, и боль прекратится. И вдруг что-то царапнуло. Собака! Как же он мог забыть? Сидни одна, сидит и ждет, доверчиво смотрит в темноту коридора. Кто с ней теперь погуляет, кто даст еды? Она будет вновь предана, как когда-то. Почему она тогда, в подъезде, оказалась одна? Вопросы без ответов. Поворот ключа Собака заскулила тоненько, тревожно. Эй, хозяин, ты что? Ромка плакал. «Крис, зачем ты так?» — думал Ромка, это из какогото известного фильма. От этого было только больнее: будто кто-то написал уже давно сценарий к его личной драме, а он и Кристина просто разыграли ее, как по нотам. Он, Кристина и Сидни. Конечно, Сидни. Может, даже в этом сценарии главная роль — ее? Как же он не подумал о собаке. Решил сброситься с крыши — прекрасно. Это быстро и легко. Вселенная и не заметит, что одним молодым и дерзким станет меньше. Но как же собака? Кто ее покормит, кто выведет ее на улицу? Вот она здесь, рядом, живая и теплая, она встревожена. Она слизывает шершавым языком слезы с лица Ромки. А он гладит ее по мягкой шерсти. Почему люди решили, что ангелы это обязательно крошечные младенцы с крылышками? Ангелы принимают самые разные обличия. Вот, к примеру, Сидни. Она появилась в жизни Ромки несколько лет назад — совершенно, казалось бы, случайно. И все эти годы он самодовольно думал: это он спас ее от холодной улицы и голодной смерти. Он дал ей пищу и кров… А на самом деле — ничего случайного в жизни нет, и Сидни, может, не просто так оказалась возле его квартиры. Может, уже тогда она знала, что когда-нибудь спасет Ромку в самый горький миг от рокового решения. Они и сидели на полу в коридоре: молодой мужчина и собака. Ромка ей рассказывал, рассказывал о том, как он был неправ. Что он упустил свою Крис. Он скормил Сидни хамон. Предложил и коньяка, но она деликатно отказалась. А потом в замке повернулся ключ. И Сидни радостно бросилась в открывшуюся дверь. Это вернулась Кристина. — Я не могу без вас, — сказала она. — Алкоголики.