За что Солженицына не любили русские диссиденты

Писатель Александр Исаевич Солженицын остается одним из самых противоречивых русских писателей XX века. В Союзе его ругали за критику коммунизма, но и на западе он остался одиночкой среди других диссидентов. Почему писатель оказался неудобным и для коммунистов, и для демократов — в статье «Рамблера».

Зеленый свет литературной славе Солженицына дал сам Хрущев, прочитав повесть «Один день Ивана Денисовича» и одобрив ее публикацию в «Новом мире».

В рамках разоблачения культа личности Сталина и политических репрессий такой шаг был закономерен. Солженицын стал не только всесоюзной, но и мировой знаменитостью. Однако после снятия Хрущева идеологический курс изменился. О Сталине и его эпохе старались просто не упоминать, вождя не хвалили, но и не ругали. Резкая критика коммунизма в произведениях Александра Исаевича естественно вызывала раздражение властей, усилившееся после присуждения писателю Нобелевской премии.

Впрочем, одно время Солженицыну покровительствовал глава МВД Щёлоков, вероятно, потому что находился в глубоком конфликте с руководителем КГБ Андроповым. Например, Щёлоков разрешил писателю доступ к старым военным картам — Александр Исаевич тогда работал над первой частью «Красного колеса» — «Августом Четырнадцатого». Из-за этого писатель несколько лет откладывал публикацию «Архипелага ГУЛАГ» на западе.

После того, как главный обвинительный для сталинского режима роман увидел свет, изгнание Солженицына стало вопросом времени. Выдворение из страны было решено на уровне Политбюро ЦК КПСС.

Позже писателя не раз упрекали в искажении фактов и завышении числа репрессированных. Книгу восприняли как личное оскорбление не только сталинисты, но и вообще приверженцы советского строя. И даже спустя много лет коммунистически ориентированные патриоты не устают обвинять писателя в очернении страны и даже развале Союза. Неприемлемым оказалось и нейтральное отношение (а иногда и оправдание) к тем заключенным, которые в годы ВОВ сотрудничали с немцами.

Разумеется, на западе Солженицына встретили как героического борца с коммунистическим режимом. На некоторое время он стал признанным кумиром, однако позже значительная часть русской эмиграции и иностранных либералов разочаровалась в нем.

Одних смущали его державно-православные взгляды, идея русского национального государства, идеализация Российской империи. Других раздражали антилиберальные высказывания — писатель позволял себе критиковать демократические ценности так же остро, как раньше коммунизм. В итоге он поссорился с большинством видных советских диссидентов, а эмиграция раскололась на два лагеря. Противоположный Солженицыну возглавил Синявский. Александра Исаевича упрекали в том, что он так же параноидально как и большевики подозревает западные страны в скрытой агрессии против России.

Писатель на самом деле был убежден, что именно европейские страны виновны в торжестве коммунизма в России. Он считал, что диссиденты выступают не против советского строя, а против России и ее народа. В ответ он получал обвинения в национализме и даже антисемитизме.

Кстати, Солженицын отказался от встречи с Рейганом, куда пригласили знаменитых советских эмигрантов, объяснив, что вообще не является диссидентом.

К 1994 году, когда Александр Исаевич вернулся в Россию, он получил прозвище «вермонтский затворник» и не общался с журналистами. Впрочем, и в новой стране он оказался не к месту.

Катастрофические результаты реформ его шокировали, о чем он сообщил с трибуны Госдумы в присущей ему резкой манере. В итоге курс постсоветских демократов ему оказался так же чужд, как и ранее коммунистический режим.