Почему при Сталине возник культ только одного царя

Антимонархическая пропаганда была одним из козырей большевиков во время Гражданской войны и продолжилась после нее. Казалось бы, эпоха хороших царей, когда бы они не правили, закончилась безвозвратно. Однако при Сталине государственная идеология сделала исключение для двух монархов. Зачем это понадобилось вождю — в статье «Рамблера».

В тридцатые годы место Сталина было формально вторым после Ленина, а на самом деле первым. Ведь если Ленин был усопшим отцом нации, то Сталин — живым и вездесущим. Однако революционеры со стажем отлично помнили, что Сталин не только не был фаворитом среди возможных преемников вождя мирового пролетариата, но и вообще был гораздо менее знаменит чем вечный враг Троцкий и другие видные большевики, в том числе и его временные союзники — Зиновьев, Каменев, Бухарин.

Возможно, поэтому, осознавая важность принципа преемственности власти особенно в России, Сталин, расправляясь с политическими противниками, решил обратиться к царской традиции.

Для убежденного большевика-ленинца любой царь по определению был плохим — как угнетатель народа. Но опору в своих действиях — массовый террор против своих же соратников, шпиономания, авторитарное управление — Сталин искал и нашел в прошлом. А с началом войны социалистическая идея полностью превратилась в государственную. В ее рамках могли существовать и хорошие цари, если они были настоящими государственниками. Получилось такое самодержавие с народностью без православия. Хотя в годы ВОВ, оценив возможности влияния на верующих, Сталин ненадолго реанимирует и церковь.

Превозносить Ивана Грозного не приходило в голову даже царям из дома Романовых. Слишком противоречивой была его личность. Но для Сталина он оказался идеальным кандидатом на роль своего предшественника. Это уловил еще Булгаков, сочинив ироническую пьесу о приключениях Ивана Грозного в современной Москве. Мы ее знаем по блестящей экранизации Леонида Гайдая.

Именно Сталин предложил создать фильм об Иване Грозном и найти хорошего мастера для съемок. Им оказался Сергей Эйзенштейн. Первая серия снималась во время войны и получила признание вождя и зрителей. Съемочная группа получила даже Сталинскую премию первой степени. А вот вторая сразу отправилась на полку. Эйзенштейн не сдался и написал письмо. В ответ Сталин вызвал его и исполнителя роли царя Черкасова к себе, чтобы объяснить не только свои претензии к картине. Фактически, это было объяснение новой идеологии. Разговор был записан и сохранился.

© Кадр из фильма "Иван Грозный"

Сталин объяснил, что опричное войско — вовсе не ку-клукс-клан, а прогрессивное королевское войско в отличие от феодальной армии, которая в любой момент могла «уйти с войны». Что Иван Грозный был великий и мудрый правитель, а не нерешительный Гамлет как в фильме. Мудрость Грозного Сталин увидел в том, что тот «стоял на национальной точке зрения и иностранцев в свою страну не пускал, ограждая страну от проникновения иностранного влияния». И в этом он лучше Петра I, который «тоже великий государь, но он слишком либерально относился к иностранцам».

Символично, что разговор произошел в 1947 году. СССР уже поссорился с бывшими союзниками — США и Англией — а в стране разгорается борьба с космополитами. Сталин, оправдывая Грозного, оправдывает себя. Он даже идет дальше, замечая, что дворы Александра I и Николая I были немецкими.

Сталин особо подчеркивает, что именно Иван Грозный первым ввел государственную монополию в сфере внешней торговли. Ленин был вторым. Оба были настоящими защитниками страны. Аналогия напрашивается сама собой: Сталин — третий защитник.

При этом Сталин не только не отрицает жестокости Грозного, он ее оправдывает. И упрекает режиссера, что в фильме уважительные причины не показаны. Более того, главной ошибкой царя Сталин считает тот факт, что «он не дорезал пять крупных феодальных семейств». Если бы уничтожил, рассуждает вождь, Смутного времени не было бы. По мысли Сталина, Ивану Васильевичу мешал Бог, «слишком долго каялся и молился». Нужно было быть еще решительнее, резюмирует он.

Реальный Иван Васильевич не имел ничего общего с образом, созданным при Сталине, но это было неважно. Грозный в интерпретации Сталина — это сам Сталин, его государственная программа, оправдание и объяснение всех своих действий. Кольцо абсолютной монархии замкнулось, а революционер и специалист по боевым экспроприациям стал абсолютным государем.