Глеб Матвейчук: Даже друзьям не признаюсь, кто выиграл "Точь-в-точь"!
Глеб Матвейчук признался Sobesednik.ru: в новом сезоне в телешоу Первого канала «Точь-в-точь» стало еще сложнее. — Глеб, в свое время ты пробовался в шоу «Голос», затем участвовал в программе «Две звезды», потом — «Точь-в-точь». Тебя хвалят, восторгаются. Но мне кажется, что бьешься-бьешься, а вот огромной популярности пока нет. Не слышал я, чтобы крутили твои записи в машинах, например. — Сейчас огромное количество людей, которые со своим авторским материалом не могут пробиться. Действительно такая проблема есть. Это заблуждение, что новому артисту сразу дадут выйти на какой-то телеканал спеть свой материал. Мы живем в другое время. Понимаешь, чтобы ощутить ту популярность, о которой ты говоришь, надо прожить в профессии определенное количество лет. Я же не Лепс или Киркоров, у которых за плечами десятки лет творческой жизни. Я появился-то совсем недавно. До этого много чем занимался, например, как композитор написал музыку к более чем тридцати фильмам. В стационарном театре работал. Не все так просто дается, нужно проделать определенный путь. Чтобы выйти на сцену и запеть — я к этому очень долго шел. А если взять телевизионные концерты, в которых иногда участвую, то там утверждает песни большая группа людей-редакторов. Даже Валерию Леонтьеву могут порекомендовать, что петь в эфире, и это, как правило, известные шлягеры. А ведь у Валерия Яковлевича много новых очень хороших, современных песен. Но показать их в телевизионном пространстве ему просто негде. Что же ты хочешь от меня, если я, считай, только «родился» недавно? — Чтобы ты ответил тем, кто участников «Точь-в-точь» называет либо «сбитыми летчиками» — персонажами, которые утратили былую популярность, — либо теми, кто просто пиарится. — А назови мне программы, например, на Первом канале, которые посвящены музыкальному вещанию. Их сегодня всего две: «Голос» и «Точь-в-точь». Таких передач стало в десять раз меньше, чем было десять лет назад. И где музыканты, артисты могут себя проявить?! Участвовать в нашем шоу стремятся очень многие. Просто не все подходят, не каждый может в таком жанре работать. Некоторые от предложения отказываются — боятся, что не справятся. И безграмотно говорить, что участвуют «сбитые летчики»! Для участия приглашают не абы кого, вся музыкальная редакция канала очень долго утверждает каждого. Ведь нужно быть уверенным, что участник сможет сыграть максимально близко к заданному образу. [:image:] — Удивило твое недавнее выступление в программе — номер из мюзикла «Призрак оперы», где ты одновременно изображал и актрису Эмми Россум, и актера Джерарда Батлера. По-моему, такое было впервые за все сезоны шоу. — Пожалуй. Понимаешь, это уже четвертый сезон программы, за эти годы показали всех, кого можно показать. По-моему, больше трехсот образов! Народ просто одурел уже! Мне показалось, если уж заинтересовывать зрителя, надо внести что-то новое. В этом номере я такую задачу и ставил. Даже представить себе не можешь, какой сложный переход от женского образа к мужскому. Помимо того, что исполнял двумя голосами — я еще выполнял ряд технических задач. Например, когда на декоративной лодке переходил из одного стоящего на треноге костюма в другой, боялся, что вся эта хрупкая конструкция свалится. Репетировал и говорил себе: «Будь что будет». Потому, что было очень много «но», которые могли эффект испортить. Но, кажется, получилось. А вообще признаюсь, что по сравнению с первым сезоном, в котором участвовал, в этот раз было еще труднее. Мне иногда говорят, что вот сегодня ты не был похож. Но, люди, будьте снисходительны! Иногда ты сразу делаешь такие не похожие друг на друга по голосу образы! Например, на следующий день после оперной певицы Анны Нетребко пел под рок-певца Литтл Ричарда. Голосовой аппарат — это две маленькие связочки, им нужно время, чтобы перестроиться. А тут времени такого нет! Получается, совершаешь некое насилие над организмом! Иногда я удивлялся своему удачному выступлению. Например, исполняя диву Плавалагуну из «Пятого элемента», сам себе доказал, что у меня голосовой диапазон в пять октав! Естественно, это петь больше не буду, но рад, что показал свои возможности. — Конечно, таким высоким женским голосом из участников-мужчин никто не споет. Ты же прекрасно понимал, что члены жюри узнают тебя? — У меня нет задачи в своих образах всех «порвать», сделать так, чтобы не узнали. Мне важно почувствовать механизм живого шоу и, как винтик, сделать все, чтобы очередной выпуск получился интересным. Конечно, я часто беру себе оперные образы, но это тоже элемент общего шоу. — То, что сейчас мы видим в эфире, снималось еще весной. Удивляюсь, как заранее не просочилась в прессу информация, кто кого будет изображать в программе! Вы подписываете какие-то бумаги о неразглашении? — Во-первых, все участники, в том числе и я, подписывали документ о неразглашении. Во-вторых, я как профессионал прекрасно знаю прописную истину: перед эфиром нельзя «продавать» тайны. Я даже родственникам и друзьям ничего не рассказываю. — В свое время ты семь лет проработал в театре Моссовета. Например, играл Христа в рок-опере «Иисус Христос — суперзвезда». Недавно в Омске якобы из-за возражений православных активистов отменили эту рок-оперу в постановке петербургского театра. Какое твое отношение к таким отменам? — Я не видел именно этот спектакль, но, знаешь, с рок-оперой «Иисус Христос — суперзвезда» борются с того момента, как появились первые постановки. Многие в разное время выступали против. Лично я считаю, что спектакль не несет ничего негативного по отношению к верующим. Наоборот, мне кажется, в этом есть даже миссионерская функция. Помню, когда готовил роль Христа, то получил благословение у знакомого священника. Так что имел и моральное, и духовное право участвовать в этом спектакле. Никогда не чувствовал, что делаю что-то кощунственное по отношению к чувствам верующих. [:image:] — Кстати, расстался ты с театром Моссовета со скандалом. К тебе даже денежный иск предъявили. Много тогда звучало версий. А что же на самом деле произошло, сейчас можешь рассказать правду? — Я принес в театр свое готовое произведение — мюзикл «Территория страсти», и мы договорились на определенных условиях его поставить. Когда у меня закончился контракт работы в этом театре, спектакль так и не вышел. Нарушили все наши соглашения: и с точки зрения актерского состава, и со стороны художественного оформления, не говоря уже о сроках выпуска спектакля. На мои претензии мне ответили: «Ты молодой композитор — и будешь нам что-то говорить?!» Тогда забрал материал из театра. И вот ко мне приходит иск на восемь миллионов рублей! Я столкнулся с этой проблемой один на один. Скажу честно: было страшно. Судился и в результате выиграл. После произошедшего я еще больше убежден, что театр должен быть коммерческим. Не получать государственные субсидии, а зарабатывать. Сейчас же многие под видом «творческой неудачи» тратят миллионы рублей впустую. В результате некоторые театры застыли в своем былом величии и не хотят развиваться. Артисты там хиреют и превращаются в неконкурентноспособных. — В результате «Территорию страсти» поставил артист Александр Балуев, который, если не ошибаюсь, впервые выступил в роли режиссера? — Да, и сделал это блестяще. Саша и свои деньги вложил в постановку. А ведь это сложно — поверить, вложить средства в антрепризный спектакль, в котором работают двадцать пять актеров! Мы четвертый год играем этот спектакль, и скажу тебе честно: постоянно с аншлагами. Уже через полгода проката деньги «отбили» до копейки! Скоро выпускаем еще две постановки. — Признайся, твоя бывшая супруга — актриса Анастасия Макеева, которая играла в этой постановке, покинула проект из-за вашего развода? — Настя перестала работать в мюзикле еще до нашего развода — параллельно возникли другие проекты. Только прошу тебя: не пытай меня сейчас насчет нашего расставания. Не хочу, чтобы мое медиапространство ограничивалось «красными дорожками», свадьбами-разводами, рекламами памперсов и так далее. Мне это неинтересно. Знаешь, сколько было провокацией после нашего развода?! Звонили журналисты и говорили: «Вот посмотрите, что про вас написали. Вы должны как-то на это ответить». Нет, я ничего никому не должен. Просто понял, что публичные рассказы о личной жизни — это путь в никуда. Главное сейчас для меня — сделать все, чтобы в следующем интервью ты не задавал вопрос о моей недостаточной популярности. [:wsame:][:wsame:]
