Светлана Захарова: Разогревая чувства
Прима Большого театра Светлана Захарова известна не только в России. Титулом «Этуаль» ее удостоил миланский «Ла Скала», на сцене которого она танцует.До Захаровой ни одна русская балерина титула «Этуаль» (высший статус артистов балета в «Гранд-опера» и «Ла Скала». — «ВМ») не удостаивалась. Ив Сен-Лоран, увидев ее танец на сцене парижской «Гранд-опера», назвал ее «лучезарным талантом», которому «просто нет равных сегодня в мире». «Вечерке» звезда рассказала, какое время в ее жизни было самым счастливым, чего она боится и как будет праздновать Новый год. СПЕКТАКЛЬ КАК СОБЫТИЕ — В предстоящие праздники Большой театр чуть ли не каждый день дает знаменитый новогодний балет Чайковского «Щелкунчик». Судя по программкам, насладиться вашим танцем в нем не получится — вы в них не значитесь. — Верно, «Щелкунчик» я не танцую. Так сложилось, что когда я перешла из Мариинского театра в Большой, как-то не довелось приготовить редакцию Юрия Николаевича Григоровича (в Большом театре «Щелкунчик» дают в редакции Григоровича. — «ВМ»). Все время зимой куда-то улетала на гастроли. Так что этот спектакль идет без моего участия. К сожалению. Потому что я люблю «Щелкунчик», люблю музыку Петра Ильича Чайковского. Это красивая сказка, хотя на этот спектакль и принято водить детей, в Большом он все же не детский. Но, если признаться честно, сегодня мне не очень уже интересно танцевать сказочных принцесс. Больше люблю спектакли с ярко выраженным драматизмом. С живыми эмоциями и настоящими человеческими чувствами. — Где можно развернуться не только по-балетному, но и по-актерски? — Да. Например, такие как «Спартак», «Дама с камелиями», «Жизель», «Легенда о любви», «Манон», «Ромео и Джульетта» — в этих партиях есть настоящие переживания. Любовь, радость, предательство... Все, чем могут быть наполнены душа и сердце. Мне нравится искать разные чувства и состояния. Что-то придумывать для выражения того, чего еще не пережила в жизни, а что-то искать уже в своей душе. — Николай Цискаридзе рассказывал, что для звезды балета каждый спектакль — это Олимпиада, где нет права на ошибку. — Олимпиада — это все-таки соревнования. У нас — искусство. Но ответственность и волнение перед выходом, соглашусь, очень схожи. Больше ничего общего. На сцене должно присутствовать искусство, которое состоит не только из движений, что мы отрабатываем в зале, но и драматизма, актерской игры. У нас даже сложнее: мы не только свое тело должны подготовить к выходу на сцену, но и душу. Эмоции и чувства должны быть разогреты не меньше. Для меня каждый спектакль — это событие. Даже не работа. — В Москве вы живете уже давно. Много ли мест, где вы еще не бывали? — Я сюда переехала в 2003 году. До этого я училась в Вагановской академии и потом работала в Мариинском театре, где получила огромный опыт. Но пришел момент, когда я все же приняла предложение переехать в Москву, в Большой театр. Москва — удивительный город, он всегда принимает талантливых людей. А дальше уже от них самих зависит, как их судьба здесь сложится. Стыдно признаться, но Москву как таковую я почти не вижу. Хотя поначалу много ездила по Подмосковью: открывала для себя монастыри, храмы. Бегала по музеям и выставкам. Сейчас времени совсем нет. Каждый раз себе говорю: вот вернусь с гастролей и схожу в Третьяковку, в Пушкинский музей, на выставку современного искусства, съезжу в Коломенское, Царицыно, Кусково, другие знаменитые места. Только планы. По этому поводу есть определенное сожаление… Не удается. — Зато вам удалось родить дочь Анюту. Что редкость для практикующей балерины. Я почувствовала, что жизнь может быть другой. Раньше мне казалось, что моя профессия — это как бы норма жизни. То, что я привыкла делать каждый день с десятилетнего возраста, не казалось для меня чем-то сверхъестественным. А тут, когда я впервые оказалась свободна от балета, поняла: это действительно тяжело, он отнимает столько эмоций, сил. Эта профессия очень женственная, но по сложности совсем не женская. — В России повелось, что артист балета обязательно от чего-то страдает: от одиночества, от диктата власти, от собственных противоречий. По вам такого не скажешь. — Сейчас другое время. Железного занавеса нет. Границы открыты. Занимайся, чем твоей душе угодно. Многие балетные рожают детей и потом успешно возвращаются. Я вышла на сцену через три месяца после родов. Все мое существо просило возвращения, я очень соскучилась. Было нелегко, но все можно преодолеть. Стереотип, о котором вы говорите, в прошлом. Мое поколение более свободно, раскрепощено и, можно сказать, не знает запретов. — Вообще мифов вокруг вашей профессии много. Вам подбрасывали в пуанты стекло? — Нет, никогда. Меня часто спрашивают: как вы выживаете, в балете же столько зависти, недоброжелательства. Но посудите сами: ведь все это присуще любой профессии, особенно в отношении человека, достигшего определенных высот в своем деле. Будь он в балете или опере, драматическом театре или на эстраде, на предприятии, в офисе или в любой другой сфере. Если вы работе в коллективе, это неизбежно. И я не вижу ничего в этом ужасного, правильная зависть и здоровая конкуренция — стимул к развитию. — Как собираетесь отмечать новогодние праздники? — Как всегда, с семьей. Скорее всего там, где будет много снега. Пользуясь случаем, поздравляю всех читателей «Вечерней Москвы» с Новым годом и Рождеством. Желаю всем счастья! ДОСЬЕ Светлана Захарова родилась в 1979 году в Луцке (Украина). До 2003 года — солистка Мариинского театра; прима-балерина Большого театра и миланского «Ла Скала» . Замужем за скрипачом Вадимом Репиным. Воспитывает дочь Анну.
