Почему опасно молиться, если ты не очищен покаянием

Сюжет чудотворной иконы Богородицы "Нечаянная радость", чей праздник мы отмечаем 14 мая, на первый взгляд невероятен. И дело не в том, что здесь присутствует некое видение: нам ли в век интернета удивляться ожившим изображениям? Как всегда, дело в человеке, в той вселенной, которая дышит в каждом из нас, как бы кому-то ни хотелось упростить этот космос до схемы "плохой - хороший", "черное - белое".

Итак, жил-был юноша, одержимый грехами и ведущий порочную жизнь. При этом он имел обыкновение всякий раз, глядя на домашнюю икону Богородицы с Младенцем Христом, благочестиво произносить слова молитвы: "Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою". История была зафиксирована святым Димитрием Ростовским в 1680 году: иконы в доме тогда были нормой, а вот святость и праведность, как всегда, не столь часты. Так вот, наш юноша походя, полагая, что из зловонной жижи своего греха можно панибратски лезть к Богу, собираясь на греховное дело, преспокойно поприветствовал Божию Матерь, изображенную на иконе. Причем поприветствовал Ее словами архангела Гавриила, возвестившего Деве Марии благую весть о том, что она станет Матерью Бога: "Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою". То есть "грязными устами да святые слова". И как говорится, ни разу не поперхнулся. Тут тоже пока ничего удивительного: тот, кто уверен, что никогда этому юноше не уподоблялся, не только глух, но и слеп.

И вот однажды, взглянув при своей "молитве" на икону Богородицы, юноша увидел кровоточащие раны на теле Богомладенца. Кровь лилась из рук, ног, ребер Младенца Христа - как лилась она из Распятого на Голгофе. Каким бы циничным и нравственно отупелым ни был наш юноша, тут он, потрясенный, в ужасе воскликнул: "Кто это сделал?"

"Ты! Своими грехами ты снова и снова распинаешь Моего Сына!"

Логика очевидна. Творя зло, человек уже на стороне зла, какими бы заклинаниями в адрес света или демагогией о сложностях жизни он ни пытался себя успокоить. Значит, когда мы грешим, мы становимся на сторону палачей Христа, своими грехами утяжеляя Его Крест, снова и снова распиная уже однажды Распятого. В этом смысле в мире нет места для маневра, позволяющего служить и тьме, и свету одновременно. Есть черта, граница, отделяющая эти миры, она объективна. В нашем сердце эту границу прокладывает совесть, и выявляется она поступками, а вовсе не словами, да будь они хоть самыми ангельскими. Перетаскивать эту демаркационную линию в угоду времени, нравам, собственным желаниям - обманывать себя и других. Переходить - опасно, а вдруг так навсегда там и застрянешь.

Не будем упрощать, дело не в банальном страхе наказания. Не в том, что юноша, о котором поведал Димитрий Ростовский, увидев кровоточащие раны Младенца Христа, испугался Божьего гнева. Пройдет почти два столетия, и Достоевский, исследуя проблему преступления нравственного закона, покажет: пропасть, которую человек разверзает своим грехом, не оставляет шансов для самостоятельного спасения. Найдутся силы пусть не крикнуть, выдохнуть: "Господи, помоги! Гибну!" - надежда есть.

Икона "Нечаянная радость", изображающая грешного юношу, на коленях молящего Богородицу о спасении, потому и носит такое имя, что радость спасения была для юноши нежданной (слово "чаять" означает ожидать, надеяться, уповать). И это было вторым чудом в сюжете с иконой "Нечаянная радость".

А какое же первое? "Истинное чудо никогда не бывает случайным, - писал искусствовед, музейщик А. Б. Салтыков, - и смысл его в раскрытии человеку внутренней духовной стороны жизни". Первое чудо - переворот, произошедший в душе грешника, осознавшего глубину своего падения. Точнее сказать - это первопричинное чудо: юноша увидел свой грех со стороны; понял, насколько погибельно то, как он живет; ощутил, что самому ему из гиблой бездны не выбраться, и, в раскаянии, взмолился Богородице о заступничестве перед Господом. Богородица не оставила молитву безутешного грешника без ответа. Это, бесспорно, чудо, но каждый раз, когда мы встаем перед иконой, уповая на него, ожидая его, нужно помнить, что "запускающий механизм" тут наше раскаяние и смирение, а не наша пусть и очень хорошо обоснованная или даже требовательная просьба.

Как бы ни хотелось быть оптимистом, нужно признать: такой глубокий и искренний внутренний переворот - явление не столь частое. Кто-то скажет: даже невероятное. Но как говорят богословы: "На свете нет греха, который бы превышал милосердие Божье", а человек - это космос, и только Господь видит наши сердца.

Вот история, рассказанная митрополитом Антонием Сурожским, и она тоже связана с иконой "Нечаянная радость".

Однажды к владыке в волнении подошел церковный сторож и сообщил, что во время службы украли небольшую Иверскую икону Божией Матери XVII века. Владыка Антоний решил шума не поднимать и молиться о том, чтобы икона вернулась. Иверскую заменили другой иконой, а через две недели во время службы пропала и она. Тогда владыка вышел к народу и сказал: "Мы можем отнестись к случившемуся двояко: или видеть в этом кощунство и молить Бога, чтобы Он наказал преступника. Или задуматься над тем, что может человека побудить совершить такое. Что у человека в душе, если он приходит в церковь, где люди молятся, где все открыты, уязвимы, и уносит образ. Как страшно за него, как больно за него, как жалко его!"

Прихожане постановили: молиться о преступнике и о том, чтобы иконы принесли благословение как тому, кто их взял, так и тому, кому они достанутся. Молились в течение полугода. И вот однажды вечером к владыке Антонию постучался человек и сказал, что хочет исповедоваться. "Нет, я не буду слушать твоей исповеди, - сам не зная почему, ответил владыка, - объясни сначала, что ты сделал, почему пришел ко мне так поздно?"

"Я украл ваши иконы... но чувствую, что в этом что-то не так... Наверное, надо взять у вас разрешение..."

"Так ты его не получишь. Скажи: ты еще у кого-нибудь крал, много крал?" - "Да".

"Было видно, - объяснял потом митрополит Антоний, что это был не такой вор, который крадет, рискуя. Этот воровал у друзей".

И владыка, обращаясь к пришедшему, продолжил: "Вернись домой, собери все, что украл, и иди из дома в дом, звони тем, кто тебе доверился, и говори: "Я тебя обманул; но теперь я принес краденое, прости!.." Будь готов, что тебя могут не простить, выгнать вон, вызвать на суд! Будь к этому готов и скажи с радостью "да".

Гость ответил: "Часов до одиннадцати придется ходить".

Но в одиннадцать он не пришел. Владыка ждал его и до полуночи, и всю ночь: "Болела душа, думал: значит, испугался, значит, его порыв умер перед страхом, перед стыдом, ложным стыдом, потому что перед Богом стыда-то у него не было, а перед людьми испугался. Я молился, как умел". А на следующее утро кто-то снова постучал в дверь. "Что же ты вчера не пришел?" - "Слишком много кражи было, весь вечер, все утро ходил. И вы возьмите ваши иконы".

После этого владыка Антоний исповедовал пришедшего. Потом прочитал над ним разрешительную молитву. Дело было сразу после праздника "Нечаянной радости". Это и была нечаянная радость, нежданная, негаданная. Не только потому, что дорогие иконы - не драгоценные, а именно дорогие - вернулись домой в храм. А потому что преступник вернулся к своему Отцу. Потому что в нем пробудилась совесть. Он сумел почувствовать, что делает что-то не так. Он нашел в себе силы покаяться. Сумел изменить свою жизнь. И этот непростой путь он проделывал не один.

Думаю, стоит добавить: человек этот остался при храме - прислужником на приходе.