Лилия Габдрафикова: "Война заставила многих татарских женщин освоить новые навыки"

В Институте истории Марджани обсудили вопросы адаптации женщин и мужчин к жизни в экстремальных условиях

В Казани прошла международная научная конференция "Женщины и мужчины в экстремальной повседневности народов России и мира", в которой приняли участие около 100 исследователей из регионов России, а также Беларуси, Казахстана и Узбекистана. Одну из дискуссий посвятили теме эмансипации татарок в годы Первой мировой войны и вкладу женщин-ученых в 1940-е годы, а также исследованиям современного Дагестана.

Трагедия и надежда одновременно

"Мы выбрали Казань как город-хранитель памяти о сложных, переломных событиях в истории страны и отдельных судеб", — отметила на открытии конференции председатель Российской ассоциации исследователей женской истории Наталья Пушкарева. Масштабное событие организовали РАИЖИ, Институт этнологии и антропологии имени Н.Н. Миклухо-Маклая и казанский Институт истории им. Ш. Марджани.

Ключевой темой пленарного заседания стали Первая и Вторая мировые войны. К примеру, главный научный сотрудник Института Марджани Лилия Габдрафикова рассказала о жизни татарских женщин в годы Первой мировой:

— Если посмотреть на женские прошения в органы власти, то они однотипные, но в каждом таком документе — трагедия целой семьи и надежда одновременно, — отметила Габдрафикова.

Она привел в пример письма Бибиасьмы Мухаметзяновой, которая пыталась выяснить, что произошло с ее мужем: сослуживец сообщил, что он умер от холеры, но она не верила этому. Даже официальное извещение о смерти супруга могло оказаться неправдой. А потому в Оренбургском магометанском духовном собрании муллам предписывали воздерживаться от проведения бракосочетаний с вдовами солдат. При этом Габдрафикова приводит случай, когда никах читало частное лицо, а значит, ситуация могла повторяться.

В целом, указала спикер, документы той поры противоречат ориентальным образам о мусульманской женщине.

— Война заставила многих татарских женщин освоить новые навыки. Например, в деревнях они начали сами пахать, сеять, косить, возить снопы, ставить стога, ходить в лес за дровами. Раньше они не занимались этими работами. До войны некоторые авторы считали татарок не особо приспособленными к хозяйственной жизни, — отметила Габдрафикова. — В городах наряду с фабрично-заводскими работницами и женской прислугой все больше становилось татарских учительниц (их называли мугаллима), женщин-врачей, фельдшериц, актрис, появлялись первые журналистки, приказчицы, сестры милосердия.

Это значит, что именно во время Первой мировой войны началась вынужденная эмансипация татарской женщины, резюмировала выступающая. А дальнейшая история ускорила эти процессы.

"Женщины несли двойное бремя"

Особенно ярко прозвучало выступление самой Пушкаревой на тему "Вклад советских женщин-ученых в дело победы в Великой Отечественной войне". Она указала, что уже предвоенные советские фильмы создавали новую модель женственности, и это, конечно, происходило не только в сфере кинематографа. В 1941-м в СССР работало 13 000 женщин-ученых из 38 200 научных работников в целом.

— В эвакуированных научно-исследовательских учреждениях и в тех, что оставались в Москве, женщины несли двойное бремя, — отметила Пушкарева. — Это значительно усложняло им жизнь. Они продолжали быть ответственными за все домашние дела, за воспитание детей, за кормление членов семьи, отоваривание продуктовых карточек, приготовление еды и при этом должны были работать со всей возможной самоотдачей. Это принималось всеми как должное, в общественных обсуждениях этот факт никем никогда не упоминался.

Между тем, говорила Пушкарева, тогда в институтах, на предприятиях ранее бывшие на вторых ролях представительницы слабого пола неожиданно обнаруживали себя начальницами цехов и даже директорами.

— Об этом не писалось в газетах военного времени, о назначении женщин такого рода вы не найдете информации! — отметила Пушкарева. — Это парадокс, с которым сталкивается исследователь. Никто ими не восхищался.

Как туризм сделал видимыми женщин Дагестана

Работа конференции велась в 15 секциях, причем во второй день — в 9 залах одновременно. Основные темы обсуждения — труд и быт, женское здоровье, повседневная жизнь, социализация и воспитание, музеефикация памяти, отношения, проблемы инвалидности — и все это в эпоху войн (начиная с русско-турецкой 1877—1878 годов), катаклизмов, переломов, политических кризисов.

Особое внимание было уделено работе ученых и преподавательниц. К примеру, один из авторов комикса "Бестужевки: первый женский университет" Анна Русинова изучила опыт Евгении Эвенбах в Амурской экспедиции 1934 года. Эта художница была одним из создателей первых букварей и учебников для бесписьменных народов Сибири и Дальнего Востока. Благодаря ее записям можно изучить и жизнь нанайцев того времени, и опыт работы женщины-антрополога.

Среди 80 c лишним докладов встречались и республиканские исследования. Елена Миронова разбирала 1917 год через воспоминания казанских дворян — это, в частности, автобиографический роман Ольги Ильиной (в девичестве Боратынской) "Канун восьмого дня", который, вероятно, требует осмысления. А воспоминания балетмейстера Гая Тагирова стали основой для доклада о быте и повседневности татарских мужчин в Томской губернии в эпоху революции.

Порой после выступления начинались серьезные споры, особенно если они касались уже не архивных исследований, а тем, касающихся современности. К примеру, большой интерес вызвала серия исследований в Дагестане. Старшие коллеги поделились воспоминаниями о недавней поездке в регион, где их возмутило, что местный гид высадил ученых у черта на куличках. У молодежи поинтересовались, носили ли исследовательницы платки. А те отвечали, что делали это в знак уважения к местным традициям.

В сферу интересов ученых попала и тема СВО. К примеру, на конференции обсуждался вклад женщин Дагестана в решение задач специальной военной операции.

Регион изменили не только военные конфликты, указывали исследовательницы, но и туризм: женщины занялись бизнесом в сфере гостеприимства, став более "видимыми", чем ранее.

К примеру, Зиля Хабибуллина изучала опыт переживания незапланированной беременности современными российскими мусульманками. В частности, предметом ее исследования стала группа взаимопомощи мусульманкам в кризисной ситуации в социальной сети, где были запрещены сообщения от мужчин, так же как и запрещено было "мракобесие, призывы не учиться и не давать детям образование, не рожать в роддоме, не обращаться к врачам". В черный список попали, к примеру, обвинения, что женщина сама виновата в своих проблемах.

Хабибуллина отметила, что масштабных научных исследований внутрисемейного регулирования рождаемости в России не проводится. Мусульманке в вопросах планирования сложно еще и потому, указала ученая, что нет у исламских правоведов четкого ответа, имеет ли право женщина сделать аборт, принимать медицинские средства от беременности. При этом она, безусловно, обладает правами на образование, распоряжение имуществом, получение медицинского обслуживания, а также на заботу о своем здоровье и здоровье своей семьи. К примеру, для мужчины-мусульманина считается добродетелью жениться на женщине, которая забеременела в случае изнасилования, чтобы поддержать ее морально и материально, помочь вырастить ребенка.

Оргкомитет при подготовке конференции получил более 300 заявок, тезисы докладов были собраны в вышедший в печати к началу конференции одноименный сборник.