Били, издевались, заперли в холодильнике и закопали. Как Светлана Рогова пригласила ад в свой дом
«Давай выпьем» — и всё пошло не так
28-летняя Светлана Рогова жила в Витебске одна. Её мать умерла, связи с родственниками почти не было, и алкоголь стал способом заглушить тоску. В тот роковой вечер она позвала в гости Наталью — подругу детства, с которой давно не общалась, но сохранила тёплые воспоминания. Встреча началась непринуждённо: разговоры, рюмки, смех. Когда спиртное закончилось, девушки стали звонить знакомым — и одной из первых «помощью» откликнулся двоюродный брат Натальи, Руслан Сысоев.
Молодой человек, по отзывам знакомых, не отличался жестокостью — но и моральными принципами тоже. Он привёз с собой друзей: Владислава Монакова и Павла Синкевича. Компания расширялась, алкоголь лился рекой. А вблизи заправки к ней присоединилась Марта Казарина — 24-летняя гражданка Латвии, недавно поссорившаяся с парнем и искавшая, где бы «оторваться». Никто тогда не мог представить, что эта случайная компания станет орудием смерти.
Сначала — шум, танцы, смех. Потом — переход границы. Под воздействием алкоголя и токсичной групповой динамики мужчины начали издеваться над хозяйкой квартиры. Светлану запирали в холодильник — не в морозильную камеру, а в основной отсек, где она провела часы в полной темноте, в узком пространстве, едва дыша. Позже — шкаф, диван, который разбирали и складывали так, чтобы внутри осталась она. Это уже не была шутка. Это был метод дегуманизации — превращение человека в объект.
Зрелище в прямом эфире: зрители как соучастники
Особую жуть добавляло то, что происходящее не оставалось в четырёх стенах. Подруга детства Светланы, Наталья, не только не вмешалась — она начала снимать. Да не просто снимать: видео с изнасилованиями и издевательствами позже оказались в интернете. Это был не порно-контент в привычном понимании — это была демонстрация власти, унижения, полного отсутствия сочувствия. И самое страшное — Светлана в какой-то момент перестала сопротивляться. Алкоголь, шок, психологическое подавление — всё это сломало её волю.
Она даже позвонила другу, рассказала, что происходит — и не позвонила в милицию, когда тот настоятельно посоветовал. Почему? Возможно, из страха. Возможно, из чувства стыда. Возможно, она уже не верила, что кто-то ей поможет — или что её вообще услышат. Этот отказ от звонка впоследствии сыграл ключевую роль в судебных решениях: следствие и суд признали, что «жертва не выражала активного сопротивления», а значит, действия преступников не квалифицировались как особо жестокие по отношению к сопротивляющейся жертве. Это вызвало общественный резонанс — ведь согласие под угрозой, в состоянии опьянения и психологического шока не является согласием.
«Асоциальный элемент»: от слов — к лопате
На третий день преступления перешли в новую фазу. Руслан Сысоев и Марта Казарина, несмотря на разницу в возрасте и происхождении, нашли общий язык — и общий интерес. Интерес к квартире Светланы. В тот момент Рогова, измученная, но всё ещё живая, просто налила себе очередную порцию спиртного. Казарину эта картина возмутила.
«А давай избавимся от этого асоциального элемента», — сказала она.
Фраза, от которой волосы дыбом встают даже спустя годы. «Асоциальный элемент» — это термин из сталинской эпохи, обозначавший «неполноценных», «вредных», «подлежащих устранению». В 2018 году он прозвучал в разговоре двух людей, решивших убить женщину, потому что она им мешала — мешала веселиться, мешала захватить жильё, мешала жить «комфортно».
Они придумали ложь: мол, поедем на природу, разожжём костёр, закопаем мусор. Купили перчатки. Купили лопаты. Привезли Светлану в лес — пьяную, полураздетую, не понимающую, что происходит. Она смотрела, как копают яму, и верила, что это для отходов. Когда яма была готова, Сысоев ударил её лопатой по голове. Казарина держала руки. Их усилий хватило, чтобы столкнуть женщину в могилу. Потом — камень на грудь. Потом — земля. Заживо.
Судебные эксперты позже установили: Светлана была настолько пьяна и травмирована, что даже без камня и удара не смогла бы выбраться. Её тело нашли спустя несколько дней — когда парень Казариной, услышав от неё «намёк», рассказал всё двоюродной сестре пропавшей. А та немедленно заявила в милицию.
Суд: меньше срока — больше цинизма
На процессе, проходившем в 2019 году в Витебске, звучали обвинения по шести статьям. Сысоев получил 22 года — максимальный срок в рамках белорусского УК за убийство, кражу, хулиганство и распространение порнографии. Казарина — 17 лет. Оба не раскаялись. Наоборот — вели себя вызывающе, шутили в зале суда, утверждали, что «всё не так страшно», что «Света сама виновата».
Наталья Янчилина, подруга детства, получила 2,5 года с отсрочкой — за съёмку и распространение видео. Павел Синкевич, признанный соучастником хулиганства, отделался штрафом в 3 тысячи рублей. Владислав Монаков — вообще избежал наказания: следствие не смогло доказать его участие в физическом насилии, хотя он присутствовал всё время и пил, пока над Светланой издевались.
Справедливость? Многие в Республике Беларусь и за её пределами увидели в приговорах не торжество закона, а его бессилие перед лицом системной патологии: когда жестокость становится развлечением, когда свидетели превращаются в операторов, а убийство — в «рациональное решение проблемы».
Эхо трагедии: почему это важно помнить
Случай Светланы Роговой — не единичный. Похожие преступления происходят в разных странах, часто — в замкнутых компаниях, где алкоголь и групповое безумие стирают границы дозволенного.
Сегодня, спустя годы, в Республике Беларусь эта история иногда всплывает в обсуждениях о насилии в отношении женщин, о праве на безопасность, о культуре вина и безнаказанности. Но главное — она напоминает: зверство не всегда врывается в дом с ножом. Иногда оно приходит с бутылкой, с улыбкой и фразой:
«Давай посидим».
И тогда уже поздно звонить в милицию.
