«Сельский крестный ход на Пасхе» Перова: история шедевра

Цвета, как на овечьем тулупе, клевета, смерть высокого искусства – такими оценками встретили Синод и общество картину Василия Перова «Сельский крестный ход на Пасхе». Моралист и обличитель, правдоруб, художник с негодованием показал людей, погрязших в пороке. Перов призывал переосмыслить бытие, вернуться к истокам, моральной чистоте. Однако многим сюжет полотна казался наглой «чернухой». Живописца обвиняли в намеренном пасквиле на церковь и даже грозили ссылкой на Соловки.

Сюжет

На фоне мрачного пейзажа разворачивается не менее мрачная «пастораль»: из избы вываливается паства вместе со священником. По разъезженной улице подгулявшая толпа начинает крестный ход. Действие происходит не на Пасху, а на светлую седмицу, то есть на неделе после религиозного праздника. В это время священник обходил все дома прихода, в каждом из которых его привечали и угощали.

Священник, с трудом стоящий на ногах, с осоловевшим взглядом, словно окружен рамой крыльца, как на парадном портрете. Ирония художника нам понятна: тот, кто должен был стать духовным лидером, впал во искушении и не только не выполняет свою миссию, но ведет других по ложному пути.

В пастве нет ни веры, ни трепета перед религиозными святынями. Одни мужичок несет икону перевернутой, а лик в руках женщины и вовсе обшарпан. Очевидно, что священнику и дьячку, который даже упал от количества выпитого, недосуг заниматься делами прихода.

Контекст

Увидев картину Перова, представители Синода выразили протест. Академия художеств получила предписание снять полотно с экспозиции. Неоднозначно оно было встречено и современниками. Например, Павел Третьяков выкупил ее сразу же и выставил у себя. Правда, вскоре его заставили полотно снять.

Художник Василий Худяков писал: «А другие слухи носятся, что будто бы Вам от Св. Синода скоро сделают запрос; на каком основании Вы покупаете такие безнравственные картины и выставляете публично? Картина («Попы») была выставлена на Невском на постоянной выставке, откуда хотя её и скоро убрали, но все-таки она подняла большой протест! И Перову вместо Италии как бы не попасть в Соловки».

Под Италией имеется в виду поездка, в которую художнику разрешили отправиться в качестве награды за его другое полотно, написанное в том же 1861 году, — «Проповедь в селе».

Были и те, кто рассмотрел в Перове мастера обличения и защитника простых людей, терпящих тяжелое унизительное положение и покинутых в их горе. Так, критик Владимир Стасов называл полотно «Сельский крестный ход на Пасхе» правдивым и искренним. Ему парировал художник Михаил Микешин, полагавший, что Перов убивает высокое искусство, показывая лишь неприглядную сторону жизни.

Перов писал в те годы, когда творческая интеллигенция была озабочена судьбой крестьянства. В эпоху реформ, кардинальным образом менявших уклад жизни большой части населения страны, стало модным интересоваться фольклором. Собирались и издавались песни, поговорки, сказки. Авторы стремились показать жизнь без прикрас, натуралистично. За писателями народную ноту подхватили художники, чьи картины встречала публика, уже подготовленная и растревоженная прочитанными до того Пушкиным, Гоголем, Достоевским, Некрасовым.

«Молодой художник поднимал выпавшую из рук Федотова кисть… и продолжал начатое им дело, точно будто не бывало никогда на свете всех лжетурчанок, лжерыцарей, лжеримлян, лжеитальянцев и лжеитальянок, лжерусских, лжебогов и лжелюдей», — писал о Перове Стасов.

Судьба художника

Перов с детства знал жизнь будущих героев своих ранних полотен. Он был незаконнорожденным сыном прокурора в Тобольске. И хотя родители его обвенчались вскоре после рождения Василия, это не давало ему права на фамилию отца. Перов же было прозвищем за чистописание.

Вася решил стать художником довольно рано. Дело было вот как. У отца была солидная псарня, а в кабинете на самом видном месте висел портрет родителя вместе с любимым псом. После смерти собаки барон пригласил художника, которому поручил прямо на портрете зарисовать умершее животное и изобразить на его месте новое. Маленький Василий был так впечатлен произошедшим на картине волшебством, что упросил художника оставить ему кисти и краски.

В арзамасской школе живописи, куда его вскоре отправили учиться, Василий задержался недолго. У подростка не сложились отношения с однокашниками — после очередного обидного прозвища Перов запустил в обидчика тарелкой с горячей кашей. В тот же день Василия исключили из школы и отправили домой. Свое образование он продолжил в Москве в училище живописи, ваяния и зодчества. Жить было тяжело. Зимой, когда мороз особенно лютовал, молодой человек оставался дома — не в чем было идти. С трудом хватало на оплату занятий и квартиры, жил впроголодь. Если бы не помощь одного из преподавателей, Перов не смог бы закончить курса.

Впоследствии художнику всегда приходилось решать денежные проблемы. Даже в создании Товарищества передвижных художественных выставок (те самые «передвижники») Василий Григорьевич участвовал в основном как в бизнес-проекте. Позднее, когда объединение сконцентрируется на пропаганде своих идей через искусство, Перов оставит их.

Живописца волновали русские типажи. Из поездки по Италии, куда его отправила Академия, он вернулся раньше срока, указав в прошении о возвращении, что не понимает европейской жизни и не считает для себя возможным создать что-либо стоящее там. В Москве же, где Перов жил и писал до своей кончины, он смог принести в галереи жизнь улиц, лица простых людей, серость, грязь и нищету, о которой одни не говорили, а другие и не знали вовсе.

Незадолго до смерти Перов столкнулся со своего рода творческим кризисом. По воспоминаниям современников, он начал варварски править свои ранние картины (удалять персонажей, кромсать полотна), вплоть до уничтожения. Сказывались постоянная нехватка денег и усталость от попыток каким-либо образом улучшить свое материальное положение; смерть первой жены и двоих детей; моральное истощение и кризис идей.

Перову не было и 50, когда он скончался от чахотки. Похороны были очень торжественны. На руках через всю Москву тело перенесли от заставы до церкви училище, а после литургии в Даниловский монастырь.