От Малевича до Кабакова: что показывают на выставке «А-Я» в Центре «Зотов»
В Центре «Зотов» до 18 января следующего года проходит выставка «Путь к авангарду». Экспозиция выстраивает визуальный диалог между наследием русского авангарда начала ХХ века и неофициальным советским искусством.
Выставка «Путь к авангарду: диалоги художников в журнале “А-Я”» — совместный проект Центра «Зотов» и частного проекта российского художника Анатолия Тимофеевича Музея AZ. Он посвящён журналу неофициального русского искусства «А-Я», который с 1979 по 1986 год выходил в Париже стараниями двух людей. Во Франции это был уехавший из СССР ещё в 1975 году художник Игорь Шелковский, а в Москве — Александр Сидоров, отвечавший за сбор текстовых и иллюстративных материалов для публикации. На страницах «А-Я» впервые публично зазвучали имена таких художников, как Эрик Булатов, Илья Кабаков, Виктор Пивоваров и Олег Васильев.
Была у журнала и ещё одна функция — он налаживал разорванные связи между авангардом начала ХХ века и неофициальным советским искусством, который иногда называют «вторым авангардом». За это в «А-Я» отвечала рубрика «Наследие», возвращавшая из небытия творчество художников, которых в 1930-х заклеймили как формалистов. Здесь же впервые увидели свет неизвестные тексты Малевича, Филонова, Матюшина и Шаламова.
На выставке диалог между художниками разных поколений, который завязался на страницах журнала, начинает звучать заново. В экспозиции собрано более 350 работ, включая произведения Казимира Малевича, Эль Лисицкого, Павла Филонова, Игоря Шелковского, Эрика Булатова, Ильи Кабакова, Виктора Пивоварова, Франциско Инфанте и многих других.
По направлению к Малевичу и обратно
Главная фигура первого раздела выставки — Казимир Малевич. Его статья «О субъективном и объективном в искусстве», которую нашли во французских архивах и ранее никогда не публиковали, вошла в рубрику «Наследие» самого первого выпуска журнала «А-Я» 1979 года (тогда же отмечалось 100-летие со дня рождения мастера).
Для неофициальных советских художников Малевич был фигурой легендарной, но тёмной: о нём знали понаслышке, перед ним благоговели, но по факту почти никто не видел его работ живьём. Ещё в 1930-х наследие авангардистов было признано формализмом. Их работы из музейных экспозиций убирали в запасники, а из альбомов по искусству вымарывали их имена. Олег Васильев, представленный на выставке картиной «Из окна мастерской», вспоминал, что ещё в юности считал Малевича «первооткрывателем, паломником к высотам интеллектуального искусства». При этом Васильев признаётся, что его реальное знакомство с творчеством Малевича сводилось к «нескольким случайным репродукциям и однажды состоявшемуся посещению запасника музея».
В 1970-е годы ситуация стала меняться. Получив возможность пусть и не в полной мере, но хотя бы частично ознакомиться с наследием Малевича, художники как бы заново открывали его для себя. Результатом этого становилось более трезвое, взвешенное отношение к легенде. Художник Эдуард Штейнберг вступает в растянувшийся на десятилетия «внутренний диалог» с Малевичем, а Франциско Инфанте создаёт цикл «Супрематические игры» из разложенных на снегу разноцветных картонных фигур.
Другие художники оказываются чуть более критичны. «Первым портретом геометрического предмета» называет Эрик Булатов «Чёрный квадрат», отрицая тем самым его статус главного символа абсолютного «ничто». А Виктор Пивоваров так формулирует своё расхождение с Малевичем. «От супрематических квадратов мои отличаются волнообразным краем и острыми уголками. Кажется, можно ухватить их за эти уголки и сдёрнуть с картины», — пишет художник в книге «Влюблённый агент». При этом очевидные переклички с наследием Малевича можно найти в представленных на выставке работах как этих, так и других художников.
От Татлина до «Двери» Рогинского
Есть на выставке и не такие известные, как Малевич, фигуры русского авангарда, с которыми сопоставляли себя неофициальные художники. С некоторыми из них они даже были знакомы лично. Например, Игорь Шелковский дружил с Фёдором Семёновым-Амурским, чья работа украсила обложку третьего номера журнала «А-Я». Это знакомство, случайно завязавшееся на выставке в середине 1950-х, оказало несомненное влияние на Шелковского, в чём можно убедиться на выставке. Кроме того, в экспозицию вошло несколько работ Семёнова-Амурского в авторских рамах, созданных Шелковским.
С оформленными Александром Родченко обложками изданий Маяковского на выставке сопоставляются созданные Борисом Орловым «Парсуны». Так художник называет свои абстрактные или напоминающие человеческие бюсты композиции из разноцветных геометрических форм, повторяющих узнаваемые эмблемы и знаки отличия. В знаменитой красной «Двери» Михаила Рогинского (1965) посетителям выставки предлагается разглядеть отголоски контррельефов живописцев Владимира Татлина и примитивистских экспериментов Михаила Ларионова, включавшего в свои работы изображения магазинных вывесок или отсылки к русскому лубку.
Есть в экспозиции и другие любопытные рифмы, напрямую не связанные с андерграундным искусством конца ХХ века. Например, небольшой подраздел выставки рассказывает о пересечении судеб Владимира Маяковского и художника Василия Чекрыгина. В 1913 году он занимался оформлением дебютного сборника стихов поэта вместе со Львом Жегиным, оставившим свои воспоминания. По его словам, разница мировоззрений Маяковского и Чекрыгина, увлекавшегося философией русского космизма, была очевидной. «Ну вот, Вася, — бурчит Маяковский, — опять ангела нарисовал. Ну нарисовал бы муху. Давно муху не рисовал», — пишет Жегин.
Стихи Мандельштама, превращающиеся в «Чёрный квадрат»
Неофициальное советское искусство было очень текстоцентричным. Одни художники сами писали тексты и включали их в свои работы, другие тесно общались с писателями и часто иллюстрировали их работы. Связи были очень крепкими: Эрик Булатов и Олег Васильев дружили с поэтом Всеволодом Некрасовым, Дмитрий Пригов учился на одном факультете с Борисом Орловым и Александром Косолаповым. Одним из любимых поэтов многих художников неофициального круга был Генрих Сапгир: на выставке есть часть его стихотворного триптиха «Дух, душа, тело», воспроизведённая фломастером на мужской рубашке.
Изначально Шелковский и Сидоров планировали выпускать одновременно два журнала — художественный и литературный. На деле же всё оказалось сложнее: единственный литературный номер вышел в 1985 году, за год до прекращения существования журнала. Посвящённый литературным связям «второго авангарда» раздел завершает экспозицию, замыкая своего рода круг. Здесь, например, можно найти работу художника-минималиста Александра Юликова из серии «Стихи Осипа Мандельштама» (1979). Стихотворные строки налезают друг на друга так плотно, что издалека композиция напоминает «Чёрный квадрат» Малевича, с разговора о котором выставка начинается.
«Курс на Север»: как северные земли вдохновляли российских и западных художников