Маршак: тест для «своих» и фильтр для «чужих»

В отечественном культурном коде есть масса координат для распознавания «своих» и не очень своих. Пожалуй, самой яркой из таких координат является творчество Самуила Яковлевича Маршака, чьё имя знакомо практически каждому советскому, а впоследствии и российскому ребёнку. Более того, Маршак не только стал детским сказочником — он играл одну из ключевых ролей в советском литературном процессе вообще. Значительное влияние на поэта оказали его путешествия. Так, в 1911 году Маршак совершает путешествие по Ближнему Востоку (Турция, Греция, Пакистан и Сирия), где он работает в качестве корреспондента «Всеобщей газеты» и «Синего журнала». Этот период является творческим пиком «молодого Маршака» — в пути поэт пишет свои лучше вещи раннего творчества. Ещё одним путешествием, повлиявшим на литератора, является его поездка в Англию. В 1912 году он вместе со своей супругой Софией отправляется в Лондон, где проходит обучение, а в свободное время путешествует по стране и параллельно переводит сонеты В. Шекспира, стихотворения У. Блейка, Р. Киплинга, Дж. Остин, баллады и песни Р. Бернса. Впоследствии его переводы признаны классическими и принесли поэту славу — в том числе и в виде почётного гражданства Шотландии (признательность страны за переводы уже названного Роберта Бернса). Вернувшись на родину в 1914 году, Маршак обосновывается в провинции, где он сотрудничает с различными изданиями. Примечательно, что после 1918 года литератор бежит из Петрозаводска в Екатеринодар, и под псевдонимом «Доктор Фрикен» печатается в газете «Утро Юга». В газете выходят в тираж стихи Маршака и его антибольшевистские фельетоны. Уже через год под этим же псевдонимом — «Доктор Фрикен» — он выпускает сборник своих поэтических работ. Последующие годы отмечаются стабилизацией литературного успеха Маршака: поэт достаточно компактно встраивается в новую, большевистскую систему, и занимается культурным просвещением для детей. В 1920 году выходят его первые стихотворные детские книги — «Дом, который построил Джек», «Детки в клетке», «Сказка о глупом мышонке». Спустя два года, в 1922 году, поэт возвращается в Петроград, где продолжает принимать активное участие в развитии детского творчества и детской литературы. В 1934 году, на Первом съезде советских писателей, Маршак выступает с докладом о детской литературе и избирается членом Союза писателей СССР — что, впрочем, не уберегает созданное им детское издательство в Ленинграде от репрессий. В 1937 году издательство было разгромлено, а лучшие его воспитанники впоследствии подверглись репрессиям. Сам поэт в 1938 году перебирается в Москву. Спустя год после переезда в столицу, в период советско-финской войны, Маршак становится одним из авторов газеты «На страже Родины». В годы Великой Отечественной войны поэт начинает активно работать в жанре сатиры, публикуется в «Правде» и сотрудничает с карикатуристами Кукрыниксами. Примечательно, что Самуил Маршак стал не только символом детской поэзии, но и автором, получившем известность на ниве «взрослой» литературы. В 1960 году в свет выходит автобиографическая повесть Маршака «В начале жизни», а спустя год — сборник статей и эссе о поэтическом мастерстве, получивший название «Воспитание словом». Лауреат одной Ленинской и четырёх Сталинских премий был известен и своей гражданской позицией. Так, Маршак неоднократно выступал в защиту Иосифа Бродского и Александра Солженицына. От Бродского он требовал «поскорее достать переводы текстов на Ленфильме», а Солженицына защищал перед Твардовским, требуя от автора поэмы «Василий Тёркин» опубликовать в «Новом мире» солженицынское произведение. Последним литературным секретарём Маршака был известный ныне телеведущий Владимир Познер. Вот что он вспоминает: «Я приходил к Маршаку три раза в неделю и отвечал на письма, в основном из Англии и Америки. Естественно, прежде чем их подписывать, Самуил Яковлевич их читал. Но довольно часто, он просто со мной разговаривал. Он говорил о русской литературе, о своем личном опыте, о своей жизни. И когда Маршак переводил какие-то новые вещи, он мне их читал. Я так понимаю, что он любил проверять написанное на слух. Но читать самому себе вслух было бы странно, он и читал мне». Литературное наследие Маршака очень богато. Даже сегодня каждый знает и любит его «Кошкин дом», «Двенадцать месяцев» и «Теремок». Это ли не признание для человека, преданного своему делу? Самуил Маршак Вересковый мед Шотландская баллада (из Роберта Стивенсона) Из вереска напиток Забыт давным-давно. А был он слаще меда, Пьянее, чем вино. В котлах его варили И пили всей семьей Малютки-медовары В пещерах под землей. Пришел король шотландский, Безжалостный к врагам, Погнал он бедных пиктов К скалистым берегам. На вересковом поле, На поле боевом Лежал живой на мертвом И мертвый — на живом. _______ Лето в стране настало, Вереск опять цветет, Но некому готовить Вересковый мед. В своих могилках тесных, В горах родной земли Малютки-медовары Приют себе нашли. Король по склону едет Над морем на коне, А рядом реют чайки С дорогой наравне. Король глядит угрюмо: «Опять в краю моем Цветет медвяный вереск, А меда мы не пьем!» Но вот его вассалы Приметили двоих Последних медоваров, Оставшихся в живых. Вышли они из-под камня, Щурясь на белый свет, — Старый горбатый карлик И мальчик пятнадцати лет. К берегу моря крутому Их привели на допрос, Но ни один из пленных Слова не произнес. Сидел король шотландский, Не шевелясь, в седле. А маленькие люди Стояли на земле. Гневно король промолвил: «Пытка обоих ждет, Если не скажете, черти, Как вы готовили мед!» Сын и отец молчали, Стоя у края скалы. Вереск звенел над ними, В море катились валы. И вдруг голосок раздался: «Слушай, шотландский король, Поговорить с тобою С глазу на глаз позволь! Старость боится смерти. Жизнь я изменой куплю, Выдам заветную тайну!» — Карлик сказал королю. Голос его воробьиный Резко и четко звучал: «Тайну давно бы я выдал, Если бы сын не мешал! Мальчику жизни не жалко, Гибель ему нипочем… Мне продавать свою совесть Совестно будет при нем. Пускай его крепко свяжут И бросят в пучину вод — А я научу шотландцев Готовить старинный мед!..» Сильный шотландский воин Мальчика крепко связал И бросил в открытое море С прибрежных отвесных скал. Волны над ним сомкнулись. Замер последний крик… И эхом ему ответил С обрыва отец-старик: «Правду сказал я, шотландцы, От сына я ждал беды. Не верил я в стойкость юных, Не бреющих бороды. А мне костер не страшен. Пускай со мной умрет Моя святая тайна — Мой вересковый мед!»