Любовь и вредность

Бытовое насилие в романе Уильяма Сарояна, семейные предания Дафны Дюморье, напряженная жизнь обитателей Приречной страны в книге Руне Белсвика и история ХХ века, рассказанная Старым Домом, в обзоре книжных новинок «Ленты.ру». Уильям Сароян «Мальчики для девочек, девочки для мальчиков» (перевод В. Бошняка, «Азбука») О Уильяме Сарояне, американском прозаике и драматурге армянского происхождения (тот случай, когда национальная принадлежность не пустой звук — кусочек своего сердца Сароян завещал похоронить в Армении у подножия Арарата, что и было сделано), принято говорить, что он недооцененный и ставить его имя в один ряд с Хемингуэем, Фолкнером и Стейнбеком. Можно было бы назвать еще Фицджеральда, хотя он на поколение постарше, и Апдайка, хотя он изрядно моложе. С Апдайком Сарояна роднит та злая наблюдательность над ничтожным и ежедневным, когда конфликт рождается из ничего и уничтожает в результате все. Примерно как в фильме Андрея Звягинцева «Изгнание», снятом по мотивам повести Сарояна «Что-то смешное». Вот живут муж и жена, двое детей, видимость покоя и благополучия ровно до того момента, пока не сдвинется некая невидимая шестеренка и не даст ход механизму истребления. На вопрос «а что, собственно, произошло?» ответа нет, потому что не произошло ничего. Просто в результате все умерли, а уцелевшие глубоко несчастны. Впрочем, роман «Мальчики для девочек, девочки для мальчиков» совсем не трагичный. По крайней мере в нем массово никто не умирает (хотя одна смерть все же есть), а совершенно напротив — много пьют, веселятся и занимаются любовью. Правда, злятся, плачут и немного поколачивают друг друга тоже. Это во многом автобиографическая история о супружеской жизни, где 40-летний муж — писатель в творческом кризисе, а жена — 20-летняя девочка, которая хочет гостей и платье. Муж прокрастинирует, берется за несколько текстов сразу и ни один не может довести до финала, финансовые дыры латает, играя на скачках, любуется слезами жены и голыми попками детей. Жена строит планы вылазок с друзьями и шопинга, немного ревнует мужа к другим женщинам, постоянно сравнивает себя с чужими женами (в свою пользу) и закатывает мужу истерики. Иными словами, они более или менее среднестатистическая семейная пара, в которой острые конфликты (со слезами и рукоприкладством) сменяются идиллическим миром. И все бы ничего, только перемена погоды в доме слишком часта и непредсказуема, а бури слишком сильны и внезапны. И в какой-то момент становится понятно, что исхода нет и так будет всегда. И это и есть трагедия. Дафна Дюморье «Берега. Роман о семействе Дюморье» (перевод А. Глебовской, изд-во «Азбука») Ровесница Сарояна Дафна Дюморье тоже страдала от недопризнания. Но по другому поводу. Британка с французскими корнями рано озаботилась тем, чтобы получить финансовую независимость. Свой первый сборник рассказов она выпустила в 18 лет, но денег он ей не принес. А вот роман «Дух любви», опубликованный, когда автору было всего 24 года, подарил ей не только долгожданную финансовую свободу, но и мужа — год спустя она стала женой своего преданного читателя и почитателя Фредерика Браунинга, будущего казначея королевской семьи. Если вспомнить популярность романа «Ребекка», количество его переизданий и экранизаций, если учесть, что только Хичкок снимал фильмы по трем произведениям Дюморье, то непризнанность в контексте творческой биографии знаменитой британки выглядит оксюмороном. И тем не менее она огорчалась как раз тому, что популярность сослужила ей дурную службу — перевела в раздел беллетристов, на которых не обращают внимания серьезные критики. И даже в ее биографии всех больше волновал вопрос, были ли у нее лесбийские связи с женой своего издателя Эллен Даблдэй и актрисой Гертрудой Лоуренс или нет. Недостаток нескандального внимания к себе она отчасти компенсировала написанием документальных книг, рассказывающих о жизни членов своей семьи. Скажем, роман «Джеральд» об отце писательницы был написан в 1934 году сразу после его смерти от рака. Хотя современников книга удивила своей откровенностью: в ней актер Джеральд Дюморье представал человеком самовлюбленным, неуравновешенным, склонным к насилию и неумеренному потребления спиртного. Предкам Дюморье тоже досталось от своей беспокойной потомицы. Действие в книге «Берег. Роман о семействе Дюморье» начинается в те времена, когда Мэри-Энн Кларк, прапрабабушка Дафны, была еще молода и хороша собой. Она только что со скандалом разорвала роман с Фредериком Августом, герцогом Йоркским и Олбани (ее поймали на продажах офицерских званий в британской армии), распродала имущество и, прихватив дочь (сын был пристроен в учебное заведение), отправилась из Англии во Францию за новой жизнью. То есть в начале XIX века. Собственно, Мэри-Энн Кларк и ее некрасивая дочь Эллен и станут главными героями романа. При переезде в другую страну они обрастут новыми знакомствами и связями. Со временем Мэри-Энн превратится в полубезумную старуху. Вопреки ожиданиям, ее дурнушка-дочь Эллен выйдет замуж и родит детей (генеалогическое древо Дюморье представлено на форзаце издания). От жовиальной бабки потомкам передастся актерский талант и практичность. От французской половины родни — музыкальность, мечтательность и талант художника. Постепенно, в деталях (в духе любимой Дюморье Шарлотты Бронте) автор описывает старение одних членов семьи и выход в житейский авангард других. Роман охватывает примерно столетие и заканчивается началом XX века. Заканчивается более или менее ничем. Потому что чем может закончится история семьи? Только нарождением новых детей и постепенным уходом стариков. Руне Белсвик «Простодурсен. Лето и кое-что еще» (перевод О. Дробот, иллюстрации Варвары Помидор, изд-во «Самокат») 6+ Бывает, что издательство покупает права на иностранную книгу и приглашает переводчика. А бывает, что переводчик влюбляется в какую-то книжку и предлагает ее разным издательствам. В случае с циклом Руне Белсвика о Простодурсене сработал второй механизм. Ольга Дробот — не только блестящий переводчик со скандинавских языков (норвежский, датский, шведский), но и специалист по скандинавской литературе и культуре. Поэтому часто бывает, что именно она рекомендует книгу российским издателям. И никогда не промахивается. Это она сделал так, что на русском языке появились «Вафельное сердце» и «Тоня Глиммердал» Марии Парр. Это благодаря ей теперь у нас есть «Простодурсен», которого норвежские специалисты по детскому чтению включили в список 25 лучших книг для детей — наряду с «Муми-троллями» и «Винни Пухом». В принципе «Простодурсен» — это такая же вселенная, как «Гарри Поттер» или «Звездные войны». В неком закрытом от посторонних глаз мире, неведомой Приречной стране живут шестеро героев с говорящими именами: Простодурсен, Ковригсен, Сдобсен, Пронырсен, творческая и музыкальная Октава и просто Утенок, который своей живостью призван оттенять взрослость и закостенелость других персонажей. В их жизни не происходит ничего и свершаются важнейшие события разом. Ровно, как в жизни маленького ребенка, когда ты встал утром и еще не знаешь, где, как и чем закончится этот день. А главное: вечер — это страшно далеко. Поэтому все, что они делают: топят ли печь, готовят пудинг, пекут торт, ставят любительскую театральную постановку или идут в поход — приобретает вселенский масштаб. Потому что даже заноза в пальце или протекший ботинок — это важно. Это вообще очень медленная и уютная книжка. Но без душности. Такая герметичность буден приречных жителей служит своего рода увеличительным стеклом, позволяющим внимательно рассмотреть характер и душевные движения каждого. Увидеть, что добрый, надежный Ковригсен может впасть в тоску и депрессию, что жизнерадостная Октава способна проливать слезы отчаяния, а тоскливый Сдобсен — не чужд великодушия. Дж. Патрик Льюис «Старый Дом» (перевод М. Бородицкой, иллюстрации Роберто Инноченти, изд-во «Пешком в историю») 6+ Сюжет стихотворения Льюиса — история ХХ века, рассказанная Старым Домом. Вот в пустой Дом вселяются жильцы. Идет ремонт, в Доме живет семья, подрастают дети, старшая дочь выходит замуж. Но приходят и первые несчастья: «Так молода — и вот уже вдова! И вновь очаг мой теплится едва...» Первая мировая война в Италии закончилась в ноябре 1918 года — глава семьи не успел вернуться домой. Но семья и Дом оправятся от этого потрясения. Будут сеять хлеб и собирать виноград: «Проходят грозы, плодоносят лозы... Как нынче уродился виноград! В душистом соке руки, губы, щеки, И даже кот лиловым гроздьям рад». Но вот подступают 1940-е и новая война. Но заканчивается и она. И снова люди пытаются жить обычной жизнь. Молодая вдова теперь старушка, сын вырос и покидает родной дом: «Моя хозяйка, тихая вдова, Сегодня от печали чуть жива: Сын уезжает, с ним жена и дети — Ах, свидимся ль еще на этом свете?» И вот наступает момент, когда Дом пустеет совсем, разрушается и сливается с природой. Но это история не про смерть, а про жизнь, которая возобновляется все равно: «Я разрушаюсь... Я дышу с трудом... Когда-нибудь... здесь будет... новый дом. Смех зазвенит, и замелькают лица, И только ветер, облако и птица Все будут петь им песенку свою Про Старый Дом, что жил в лесном краю». Романную глубину этому поэтическому тексту придают акварели итальянского художника Роберто Инноченти. У него особый стиль. Как большинство иллюстраторов ХХ века, он уделяет пристальное внимание историческим реалиям и любит тщательную прорисовку деталей. Каждая страница книги по-брейгелевски наполнена персонажами, на которых текст лишь намекает. А намеренно приглушенная цветовая гамма, как на старых фотографиях, уравнивает тех, кто жил в начале ХХ века, с теми, кто застал его излет. Те и другие рано или поздно отойдут в историю.