«Книга без политики не существует»

19 октября начинает свою работу Франкфуртская книжная ярмарка — самый крупный международный книжный форум. Почетным гостем этого года стали Фландрия и Нидерланды. Президент ярмарки Юрген Боос рассказал обозревателю «Ленты.ру» Наталье Кочетковой о революциях и эволюции в книжном мире и о том, что книжной индустрии давно пора выйти за привычные границы. «Лента.ру»: В последние годы из-за развития технологий мир сильно изменился. Книжный мир в том числе. Какой должна быть международная книжная ярмарка сейчас? Юрген Боос: Книжная отрасль менялась всегда. Когда я только начинал, а это было более 35 лет назад, я работал в издательстве. В то время как раз механический набор с металлическими литерами менялся на фотонабор. И все наборщики в издательствах испугались, что скоро их профессия будет никому не нужна, и они станут безработными. Пару лет спустя появились первые копировальные аппараты, потом факсы. 15 лет назад внезапно возник интернет. Все авторы и издатели каждый раз боялись, что все — книге конец! Но конец не наступил. И я считаю, что книжная отрасль из всех отраслей экономики самая стабильная. Меняются профессии внутри отрасли. Весь процесс подготовки книги к печати изменился: сейчас все делается на компьютере. А бывает, что дело даже до печати не доходит, если книга электронная. Тексту-то ведь все равно, где он будет прочитан — на экране или на бумаге. Очень сильно поменялось продвижение книг, маркетинг. Раньше книги можно было продать только в книжном магазине, это был единственный канал сбыта. Сейчас часто издательства напрямую работают с читателями. Они пользуются всеми социальными сетями сами — Facebook, Instagram. Раньше что-то подобное делали книжные магазины. У авторов появилась возможность иначе выйти на рынок. Возникли предложения в области self-publishing, то есть самостоятельного издания собственной книги. И теперь мы знаем совершенно новые имена, которые раньше, в прежних условиях, появиться бы не могли. Вы имеете в виду авторов, которые сначала становятся звездой в интернете, а потом публикуют бумажную книгу? Ну да. Рано или поздно эти люди все равно попадают в какое-то издательство и подписывают с ним договор. Ну, и еще одно важное явление, которое мы наблюдаем за последние 15-20 лет, — это Amazon. Как он появился и чем он стал. Революция в области доставки книг, которую он совершил. Кроме того, Amazon сам стал заниматься книгоизданием. Сейчас он открывает традиционные офлайновые книжные магазины. Давайте вернемся к вашему первому вопросу о книжных ярмарках. Как постоянно вынуждены меняться отрасли из-за появления новых технологий, из-за того, что меняются потребности клиентов, читателей, появляются новые каналы связи, так же вынуждены меняться и ярмарки. Надо сказать, что в мире не много таких ярмарок, которые организованы так же, как Франкфуртская. Чаще всего у таких мероприятий есть определенный фокус. Кто-то целенаправленно работает с читателем. Такие ярмарки проводятся с целью продать книги — это крупные выставки в Каире или в Дели. Туда приходят миллионы людей, потому что в этих странах мало книжных магазинов и порой, кроме такой большой ярмарки, другой возможности у людей купить книгу нет. У Франкфурта роль непростая, я бы даже сказал, уникальная, потому что мы должны заниматься всем, что происходит в отрасли. Другие ярмарки, например, Болонская — это мероприятия формата b2b. Болонья целенаправленно занимается детской литературой. Есть ярмарки, посвященные книжной иллюстрации. В Лондоне речь в основном идет о правах на англоязычные книги. Американская книжная ярмарка исключительно национального формата. Они ориентируются на свои собственные книготорговые сети. То же в Пекине — они в основном работают на свой внутренний китайский рынок. У них нет такой большой международной составляющей, как у нас. В Мехико представлен весь испаноязычный регион. Видите, у каждого своя специализация, своя ниша. Все, что касается функции ярмарки b2b, теоретически можно целиком вывести в виртуальное пространство. В этом отношении Франкфурт ждут какие-то перемены? Очень может быть, что некоторые выставки именно так и изменятся и превратятся в настоящие книжные фестивали. Но даже если вы читаете книгу на планшете, вам все равно хочется увидеть автора, за книгой стоит живой человек, на него тоже интересно посмотреть. Это один вариант — литературные фестивали. Да и в b2b-сегменте вы можете с человеком переписываться, но хочется же посмотреть на него живьем, понять, кто стоит за этим именем, за этими письмами. Это важно для доверия — хотя бы раз в год пообщаться с глазу на глаз. И как раз во Франкфурте это все и происходит. Там собираются представители книжной отрасли со всего мира. Кроме того, книжная отрасль меняется, открывается другим сферам. И сейчас существует множество контактов с кино, игровой индустрией, музыкой, телевидением. Они все рассказывают истории, всем нужен контент, литературная основа для творчества. Тут важно понять, что все эти отрасли живут разными циклами. Сколько делается фильм? Три-пять лет. Нужно найти историю, деньги, команду актеров, снять это все. Книга выходит гораздо быстрее. Книжные новинки появляются раз в полгода. Важно эти циклы синхронизировать. Чтобы представители всех этих сред, разных медиа встретились друг с другом и лично пообщались. Что нового будет на книжной ярмарке этого года? Во-первых, мы по-прежнему пытаемся работать и с b2b, и с читателем. На выходных выставка открыта для читателей, а в будние дни — для профессионалов. То есть на выходных мы как раз превращаемся в тот самый литературный фестиваль, на котором проводим очень много мероприятий, которые мы же и организуем. Раньше этим занимались издательства. Автор приезжал на выставку и предоставлял свою новую книгу. Теперь мы за этим внимательно следим сами. Мы сами кураторы программы, мы сами смотрим, кто, когда, где и что представляет. Еще одна новинка, которая сразу бросится в глаза, — у нас появляется новая зона Arts+. В альбомах, книгах по искусству сейчас заметнее всего, как перемешиваются разные носители, как размываются границы между областями. Теперь, когда музей делает выставку, они сами же выпускают каталог этой выставки. Раньше это делало для музея издательство. Теперь музей все делает сам: пишет тексты, находит типографию, издает книгу и сам же ее продает в магазине. Более того, сейчас музеи дигитализируют свои коллекции. Я могу пойти в аптеку или в магазин бытовой химии и там распечатать на бумаге или холсте понравившуюся мне картину. Раньше я в этой ситуации покупал альбом или открытку. У люксовых марок, которые производят товары роскоши, Louis Vuitton, Hermes, Prada появились свои фонды, которые занимаются искусством. У них есть собственные музеи и издательства. Они тоже издают книги по искусству и продают их там же, где продают свои основные товары — одежду и парфюмерию. На Франкфуртскую книжную ярмарку в этом году мы пригласили Дэвида Хокни — одного из представителей старого поколения художников-экспериментаторов Великобритании. Он одним из первых начал экспериментировать с разными форматами. С полароидом, например, когда только-только появились эти моментальные карточки. Он работал в технике коллажа. А сейчас многие свои произведения он создает на планшете. Издательство Taschen сейчас выпустило крупный ретроспективный каталог Дэвида Хокни. Но книга будет страшно дорогой — две с половиной тысячи евро за штуку, потому что все экземпляры уникальны и каждый подписан самим художником. На примере искусства хорошо видно, как меняется классический рынок литературы. Поэтому мы пригласили всех: архитекторов, которым интересно издать собственные чертежи, представителей сферы моды, дизайнеров, художников. У нас будет один день, в среду, когда мы их всех соберем на большую конференцию и поработаем с ними со всеми вместе. Вы сказали, что раньше фестивальной программой выходного дня для широкой публики занимались сами издательства, а теперь руководство ярмарки взяло это под свое кураторство. С какой целью? Не полностью, конечно, но мы взяли на себя много. Потому что мы должны больше заботиться о читателе. А издательства не заботились? Нет, потому что у них на это сил и ресурсов не было. Они же все друг с другом конкурируют. А ярмарка — нейтральная, она ни с кем не конкурирует. Нам проще взять на себя эту роль. Чем программа под кураторством ярмарки отличается от той программы, которую предлагали издательства? У издательства главный интерес — продать свой бестселлер. Скажем, в один год к нам приезжал Арнольд Шварценеггер, в другой год — нобелевский лауреат Гюнтер Грасс. То есть спектр персон очень широк. Бестселлер может быть и романом, и кулинарной книгой. Но это дело случая: вот Шварценеггер написал книгу и приехал. А мог и не написать. На это никто никак повлиять не может. А мы можем управлять этим процессом. В прошлом году у нас на выставке был Салман Рушди. Это значит, что мы можем управлять теми сигналами, которые мы посылаем, приглашая того или иного человека. Потому что книга без политики тоже не существует — мы и политическая отрасль в том числе. В этом году сигнал такой: смотрите — мы меняемся. Нам нужно работать с другими медиа, с другими средами. Поэтому я пригласил всех этих архитекторов, дизайнеров и художников.