Прообразы героев популярных детских книг

В детстве этими книгами зачитывались. Их продолжают читать и сейчас — уже своим детям и внукам. Но мало кто знает, что у героев многих советских детских книг были свои прототипы. Прообразами служили как знаменитости, так и менее известные личности, а порой и вовсе обычные люди, которые со временем становились лишь тенью своих литературных воплощений. А ведь их истории и судьбы не менее интересны. Почему доктор Айболит начал помогать больным животным? Как знаменитый театральный режиссёр стал Карабасом-Барабасом? Кто скрывается за образом отважного капитана Врунгеля? RT предлагает взглянуть на героев любимых книг по-новому. Карабас-Барабас Алексея Толстого Многим известно, что сказка «Золотой ключик, или Приключения Буратино» первоначально задумывалась как вольный пересказ на русский язык итальянской сказки Карло Коллоди «Пиноккио». Алексей Толстой не планировал создавать самостоятельную историю. Но вскоре идея увлекла писателя. Позаимствовав у Коллоди канву произведения, Толстой снабдил сказку карикатурами на известных деятелей культуры своего времени. Старый шарманщик Папа Карло, в хижине которого находится дверь в настоящий театр, — это великий режиссёр Константин Станиславский. А основной отрицательный персонаж, антагонист Буратино и его друзей Карабас-Барабас — другой театральный режиссёр Всеволод Мейерхольд. Любимая плётка-семихвостка Карабаса — это маузер, который Мейерхольд стал носить после революции. Режиссёр, как говорят, иногда даже выкладывал его перед собой во время репетиций. Кстати, в бороде Карабаса угадывается аллюзия на шарф режиссёра, конец которого тот постоянно засовывал в карман. Иллюстрация Аминадава Каневского к сказке Алексея Толстого и портрет Константина Станиславского РИА Новости Алексей Толстой никогда не был поклонником театра Мейерхольда и его подхода к работе с актёрами. Это и подтолкнуло писателя к созданию отрицательного образа этого теоретика театрального гротеска и народного артиста РСФСР. Дядя Стёпа Сергея Михалкова «В доме восемь дробь один // У заставы Ильича // Жил высокий гражданин, // По прозванью «Каланча», — кто не знает с детства этих строк про дядю Стёпу? Российский режиссёр и сын поэта Никита Михалков позднее вспоминал рассказы отца о создании знаменитого персонажа. Однажды Сергей Михалков решил написать стихотворение, сел за стол, приготовил лист бумаги и ручку. Он посмотрел на себя в зеркало и увидел высокого и худощавого, тогда ещё совсем молодого человека. Так и был создан портрет всеми любимого милиционера. Или даже автопортрет, только с более яркими чертами. Сам поэт признавался, что страдал от своего роста: долгое время сверстники посмеивались над долговязым Сергеем Михалковым. Желание стать пониже преследовало поэта, но в конце концов он осознал, что в его баскетбольном росте ничего плохого нет. Иллюстрация Генриха Валька к стихотворению «Дядя Стёпа» и портрет Сергея Михалкова РИА Новости Впервые «Дядя Стёпа» Сергея Михалкова был опубликован в 1935 году в детском журнале «Пионер». С тех пор имя героя стало нарицательным — дядей Стёпой обычно называют высоких людей. Дениска и Мишка Виктора Драгунского Не одно поколение мальчишек и девчонок выросло на знаменитых «Денискиных рассказах» Виктора Драгунского. В цикл вошло около 80 добрых, интересных, полных юмора произведений. Иллюстрация Владимира Канивца к «Денискиным рассказам» и портрет Виктора Драгунского с сыном Дениской Персонажи рассказов о Дениске и его друзьях кажутся близкими и трогательными во многом потому, что их образы списаны с дорогих писателю людей. Так, прототипом Дениски Кораблёва — главного героя «Денискиных рассказов» — стал не кто иной, как сын писателя. Цикл можно считать своеобразным дневником о детстве мальчика. Друг, одноклассник и сосед главного героя — Мишка Слонов — образ собирательный, объединивший черты друзей Дениса Драгунского. Сам писатель их хорошо знал и любил. Доктор Айболит Корнея Чуковского «Добрый доктор Айболит! Он под деревом сидит», — большинство читателей считают, что этот симпатичный персонаж — плод воображения Корнея Чуковского. Однако у Айболита были реальные прототипы. Стоит отметить, что повесть Чуковского основана на произведении английского писателя Хью Лофтинга «История доктора Дулиттла». Действительность, считал зарубежный автор, «или слишком ужасна, или слишком скучна». Именно поэтому он придумал историю о человеке, который выучил язык зверей и птиц, лечил их, а также побывал на Северном полюсе, в Африке и даже на Луне. Для доктора не было ничтожных дел, отсюда и его фамилия — Дулиттл, от английского do little — делай малое. Но у российского Айболита был ещё один прототип — врач из Вильнюса Цемах Шабад. Русские коллеги звали Цемаха Йоселевича Тимофеем Осиповичем. Корней Чуковский познакомился с Шабадом в Вильнюсе в 1905 году. У доктора Шабада была в Вильнюсе врачебная практика, он работал в городском совете и издавал журнал о здоровье. Кроме того, доктор открыл на свои деньги столовую для бедняков и держал приют для бездомных. «Был это самый добрый человек, которого я знал в жизни», — вспоминал о Тимофее Осиповиче Чуковский. Но особенно трепетно Шабад относился к детям. Маленькие пациенты любили своего доктора и даже прибегали к нему, едва с их питомцами — кошками, собаками, голубями — случалась беда. Тимофей Осипович лечил и животных, хотя и не был ветеринаром. Иллюстрация Владимира Сутеева и памятник доктору Цемаху Шабаду © vilnius-tourism.lt Доктор Цемах Шабад умер в 1935 году. Провожать его в последний путь отправилась тридцать тысяч горожан. В 2007 году в Вильнюсе доктору установили памятник: старик в шляпе, рядом с которым девочка с котёнком на руках. Капитан Врунгель Андрея Некрасова Прежде чем стать писателем, Андрей Некрасов сменил множество профессий. Он успел побывать моряком и путешественником, плавал во многие уголки Земли. Некрасов записывал рассказы и байки своих товарищей, а однажды по совету писателя и друга Бориса Житкова решил написать книгу. В китобойном тресте на Дальнем Востоке работал тогда некто Андрей Васильевич Вронский. Так и не сумев осуществить мечту о кругосветном путешествии на яхте, он стал придумывать яркие небылицы, которые записал литератор и моряк, а по совместительству и друг Андрей Некрасов. Именно Вронский стал прообразом Врунгеля. Его настоящая фамилия так подходила для главного героя, что первоначально книга должна была называться «Приключения капитана Вронского». Но из опасений обидеть друга автор решил остановиться на другом варианте. © proboating.ru Рассеянный Самуила Маршака Прообразом знаменитого героя Самуила Маршака был почётный профессор, создатель школы физикохимиков в России Иван Алексеевич Каблуков, известный своей непрактичностью и рассеянностью. Многие читатели в своих письмах прямо спрашивали поэта о сходстве героя с учёным. На это Самуил Маршак отвечал, что его Рассеянный представляет собой собирательный образ. И всё же у читателей не оставалось сомнений, что именно Иван Каблуков вдохновил автора на создание такого яркого и запоминающегося героя. При этом мало кто из интересовавшихся знал чудаковатого учёного лично — зато о нём ходило множество слухов и анекдотов. Например, профессор часто оговаривался, так что вместо «химия и физика» у него выходило «химика и физия». Однажды он пытался сказать «колба лопнула, и кусочек стекла попал в глаз», но получилось «лопа колбнула, и кусочек глаза попал в стекло». Иллюстрация Константина Ротова и Иван Алексеевич Каблуков © msu.ru Стоит заметить, что самому профессору явно льстило такое внимание со стороны автора произведения. Когда Иван Каблуков познакомился с произведением Маршака, он погрозил пальцем брату поэта, писателю Ильину, и сказал: «Ваш брат, конечно, метил в меня!» Капитан Татаринов и Саня Григорьев Вениамина Каверина В романе «Два капитана» Вениамина Каверина целый ряд героев имеет реальных прототипов. Писатель получал сонмы писем от влюбившихся в роман читателей, многие из которых спрашивали, почему нигде не удаётся найти отчёты об экспедиции Татаринова. Других интересовало, какое звание получил Саня Григорьев после возвращения с войны. Историю Сани Григорьева автор взял из жизни. Прообразом мальчика с тяжёлым детством и мечтой выучиться на лётчика стал знакомый писателя, рассказавший ему о своей судьбе. Даже немоту Сани, которую ему помог побороть врач, автору придумывать не пришлось. Иллюстрация Виктора Бритвина и портрет Георгия Седова В капитане Татаринове можно обнаружить черты двух исследователей Крайнего Севера. Первый из них — Георгий Седов, умерший в 1914 году на пути к Северному полюсу, — стал прообразом мужественного путешественника с большой душой. Кроме того, сюжетная линия произведения опирается на историю экспедиции Георгия Брусилова. В 1912 году он предпринял попытку пройти на шхуне «Святая Анна» Северным морским путём. Судно застряло во льдах и долгое время дрейфовало; о дальнейшей судьбе самого Брусилова до сих пор ничего не известно. Евгения Шмакова