Бывший сотрудник КГБ — о сериале «Таинственная страсть»: «Шпионящие агенты в шляпах — это миф и понты»

Друзей моих прекрасные черты появятся и растворятся снова — так готовила нас к сериалу «Таинственная страсть» Бэлла Ахмадулина. Но кто бы знал, что даже после после растворения, то есть окончания сериала, шлейф небылиц и откликов будет тянуться и тянуться за проектом. Даже выборы в США слегка отошли на второй план. «КП» поговорила с генерал-майором ФСБ Александром Михайловым, служившим в то время в КГБ СССР, о том, где правда, где вымысел, а где создатели «Таинственной страсти» деликатно промолчали о принципиальных моментах истории. «Поэтов ограждали от идеологических манипуляций» - Во-первых, стилистика фильма сразу напоминает фильм «Стиляг», - начинает Александр Георгиевич. - Персонажи вырваны из контекста эпохи и показаны как замкнутая каста мажоров от литературы. Никто не ставит под сомнение их талант, но нельзя забывать, что в это время работали великие писатели — Юрий Трифонов, Николай Рубцов, Виктор Астафьев, Владимир Войнович, Валентин Распутин и другие. Во-вторых, без конфликта внутри литературы многое теряется. - То есть драки между собой — правда? А как же дух лицейского братства? - Драки были в ЦДЛ. А вот литература того времени была крайне конфликтной — не все сводилось к отношениям художник-власть. Положение того писателя и поэта невозможно сравнивать с положением писателя и поэта сегодня. Тогда они получали за строчку 2 рубля 2 копеек. Шестидесятники находились в исключительно привилегированных условиях. На гонорар из журнала «Юность» можно было отдать долги и жить год! Сейчас другая эпоха и атмосфера. И Союз писателей тоже был другим. Как бы они не пытались противопоставлять себя ему, они очень стремились туда. Это был уровень со всеми вытекающими оттуда бонусами и правами. - Но ведь Аксенов сразу оговаривается в предисловии, что воссоздавал условную эпоху. Сценаристы разбавили его пересказ своими мыслями. Вот и вышло то, что вышло. - Василий Аксенов пытался построить роман на своем отношении к жизни. Но она протекала в определенных исторических условиях. Многое из того, чего он добился, было сделано не за счет таланта. А за счет того, что он работал в идеологических условиях, которые существовали. Почему мы так любим литературу 60-70-х? Автор вынужден был писать между строк, проявлять талант, читатели это чувствовали. - Так значит — молодец? Жизнь посвятил борьбе! Как гладиатор Спартак. - Когда мы пытаемся видеть в этих ребятах бунтарей, вырванных из политического строя, то забываем главное. Все они прошли через издательство «Политиздат», где выходила серия «Пламенные революционеры». И все диссиденты прошли через эту библиотечку. И Булат Окуджава писал про революционеров, и Василий Аксенов издал повесть «Любовь к электричеству», и Анатолий Гладилин писал туда же, и многие другие. В тех книгах нет ни грамма лжи и приспособленчества. Они писали так же, как и другие советские писатели. Есть стихотворение Вознесенского «Уберите Ленина с денег». Каждый вспоминает, что хочет, но многие интересные эпизоды пропущены. Например, Василий Аксенов, Овидий Горчаков, Григорий Поженян под псевдонимом Гривадий Горпожакс написали книгу «Джин Грин — неприкасаемый (Карьера агента ЦРУ № 014)». Это произведение гораздо выше по уровню, чем серия Яна Флеминга про Джеймса Бонда. А ведь Григорий Поженян — героический мужик, освобождавший Одессу. Он прошел Великую Отечественную войну. На кладбище есть доска в честь тех, кто героически погиб при освобождении Одессы — его фамилия в том числе. Овидий Горчаков — блестящий советский разведчик, прошедший войну и все испытания. Так что в его окружении была не только столичная богема. - И все это не помогло Аксенову в 1980 году, когда его лишили гражданства. - До отъезда в США Василий Павлович Аксенов, надо признать, чувствовал себя прекрасно. Не так, как секретари писательской организации, но жил безбедно. Неплохо зарабатывал. Хотя в то время были живы и большие писатели, на фоне которых Аксенов не выделялся: Константин Симонов, Василий Шукшин, Валентин Распутин и так далее. Тот же Юрий Нагибин — муж Бэллы Ахмадулиной, которого мы тоже видели в сериале. - В романе описано, как Евтушенко направил телеграмму Брежневу и Андропову против вторжения в Чехословакию. Телеграфистку уволили, а Евтушенко якобы добился восстановления ее на работе. Как Аксенов предлагал начать эти телеграммы словами «Гнуснейший Леонид Ильич!» и «Подлейший Юрий Владимирович!». Потом политбюро сравнивается с чикагской мафией. Скажите, КГБ СССР держал их, скажем так, за жабры? Выглядит это как «запрет» на Высоцкого, который давал спектакли, колесил по стране с концертами, выпускал пластинки и ездил на «Мерседесе», «Рено» и «БМВ». - Никакие полковники к этим ребятам на беседы не ходили. Тут сценаристы уровень сотрудника КГБ взяли немного не по чину. Даже в 80-е годы этой темой занимались максимум капитаны, которые курировали Союз писателей или композиторов. И тут важный элемент исторической правды! Ни один сотрудник КГБ СССР не позволил бы себе неосторожными движениями создать очаг социального возбуждения вокруг любой группы лиц. По большому счету все бразды правления были в руках Отдела пропаганды ЦК КПСС — именно там вершилась политика. КГБ никому выкручивать руки не имел права. - Тогда на что жаловались? Неужели никто за ними не присматривал? Они же толпы слушателей собирали. Мало ли, что там могло прозвучать. - Дети XX съезда часто рисуют вокруг себя мифы. Они не могли перед лицом товарищей допустить тот факт, что у них не было куратора. Это чистые понты: «за нами следят». У кого-то, возможно, они и были — только это не куратор, который говорил, что можно и что нельзя. Это мог быть сотрудник, который занимался функцией, прописанной в «Положении о КГБ». Дословно: «ограждение представителей творческой интеллигенции от акции идеологической диверсии противника». То есть с ними никто не боролся. КГБ работал от противника: то есть пытался не допустить, чтобы поэтов и писателей втянули в идеологическую борьбу, чтобы не сделали их инструментом. - К чему такая теплая опека? - Потому что последствия были тяжелыми. Статья 190 УК СССР — «клеветнические измышления, порочащие государственный и общественный строй» и 70 — «антисоветская агитация и пропаганда». И председатель КГБ Юрий Владимирович Андропов говорил: «Нельзя получать удовлетворение от того, что человека лишат свободы. Наша задача — удержать его и сохранить для общества и истории». Поэтому когда я вижу чекистов в шляпах, которые ходят в шляпах по пятам, как пинкертоны, это смешно. «У Евтушенко могли быть контакты с сотрудниками КГБ СССР» - Наверняка, не все были такими ершистыми, как шестидесятники. - У многих из нас, сотрудников КГБ, были в буквальном смысле дружеские отношения с представителями различных творческих кругов того времени. Никто из них не пытался действующих сотрудников ассоциировать с сотрудниками 1937 года. Это были новые лица, которые пришли в ЧК из творческих вузов и имели хорошее базовое образование. Играли в театрах или участвовали в конкурсе Чайковского, например. Это были не колхозники или трактористы, которые строят интеллигенцию. Наоборот: сотрудники были осведомлены обо всех новинках литературы и музыки — советских и зарубежных. Конечно, мы понимали сложность отношений в обществе и тонкости отношений власти и художников. Проблема была в другом. Политические органы опасались, что деятелей культуры будут использовать в интересах запада. Например, предоставлять места в антисоветских журналах, которые издавались за рубежом. За эти публикации им платили деньги, минуя Всесоюзное агентство по авторским правам, между прочим. Любая публикация наносила ущерб Советскому Союзу — на их основании иностранная пресса делала выводы, что советская литература в загоне. В этом была проблема и Бориса Пастернака в том числе — он опубликовался за рубежом. - Евгений Евтушенко сильно огорчился, посмотрев сериал. Поэт увидел себя конформистом и предателем. Который может во время драки, например, слинять или ручкаться с чекистами — так написал Аксенов. Могли быть вообще у поэта контакты с Комитетом? - Я полагаю, что с определенным высоким звеном КГБ СССР у Евтушенко были контакты. Они не были связаны с оперативной работой. Но при всех своих проблемах Евтушенко был иным человеком в том кругу. Он держался на грани. И по большому счету не вижу в его творчестве того, к чему можно было прицепиться с точки зрения идеологии. Это человек написавший большое количество произведений, прославлявших комсомол, поэму «Бабий Яр» и «Братская ГЭС». Конечно, его не любили. И понятно, почему сериал вызвал изжогу у Евгения Евтушенко — он показан приспособленцем. Можно ли его назвать таким? Это слишком резкая формулировка. Он был большим поэтом, получал большие гонорары и терять этого не хотел. Его можно понять. В отличие от Бэллы Ахатовны он не имел возможности питаться нектаром с цветов. Надо смотреть на эти вещи реально. - «Вася всегда умел разглядеть в своих современниках нечто парадоксальное, иногда почти фарсовое, иногда, наоборот, трагическое», - пишет о «Таинственной страсти» Галина Волчек, в то время прима «Современника», а сейчас — мама продюсера проекта Дениса Евстигнеева. - Мне кажется, что все это напоминает историю о шаловливом детстве. Единственное, в чем изюм — это то, что герои спрессованы в группу единомышленников. Молодых, отвязных, агрессивных. Мы видим их все время вместе. А они не были сплоченной монолитной группой. В советское время существовала система перспективного планирования издания литературы. Каждое издательство — «Современник», «Советский писатель» — имели план на пять лет вперед. И важно было в него попасть. Потому что в этом случае все произведения гарантировано выйдут. После скандала с журналом «Метрополь» (неподцензурное издание вышло в 1979 году самопальным образом с произведениями Ахмадулиной, Вознесенского, Высоцкого, Алешковского и других; один экземпляр был нелегально вывезен в США и опубликован издательством «Ардис Паблишинг», после чего авторы были подвергнуты гонениям. — Авт.) все издательства исключили опальных авторов из плана по идеологическим соображениям. И возникло такое оживление! - Сразу вспоминается булгаковский МАССОЛИТ. - Был крупный переводчик Семен Липкин (работал с поэзией восточных языков, поскольку в идеале владел персидским — Авт.). Вместе с исключением из плана он потерял 18 позиций — то есть 18 переводчиков получили работу. Конечно, люди радовались. Надо иметь в виду, что писательская среда достаточно завистливая. Слава коллеги всегда щекочет самолюбие многих других. Поэтому то, что происходит в «Таинственной страсти», вырвано из контекста. Мы видим конфликт поэт — власть, но не видим конфликта поэт — поэт.