Борис Мессерер: Образ поэтов-шестидесятников не должны формировать пошлые сериалы

Знаменитый театральный художник, представитель поколения шестидесятников Борис Мессерер написал книгу «Промельк Беллы. Романтическая хроника». Речь в ней, конечно же - о поэтессе Белле Ахмадулиной, в браке с которой он прожил почти сорок лет. Накануне выхода книги в продажу обозреватель "ВМ" поговорил с Борисом Асафовичем.Это, конечно, вполне можно было бы считать удачным коммерческим ходом: едва лишь Первый канал закончил показ посвященного поэтам-шестидесятникам сериала «Таинственная страсть», как в продажу поступила книга воспоминаний Бориса Мессерера. Однако хочется верить, что дело тут совсем не в коммерции, а в справедливости: ведь кто, как не Борис Асафович, проживший вместе с Беллой Ахмадулиной много лет, должен был именно сейчас рассказать о том, какой Белла Ахатовна была на самом деле, а не в буйном воображении сценаристов. - Борис Асафович, когда у вас возник замысел этой книги? Не тогда ли, когда вы узнали о съемках сериала «Таинственная страсть»? - Да, нет, что вы! Он возник гораздо раньше - шесть лет назад, 29 ноября 2010 года - при трагических обстоятельствах ухода Беллы из жизни. Это случилось в Переделкино. У нее был сердечный приступ. Когда приехала реанимация, сделать, увы, было уже ничего невозможно. «Она родилась через сто лет после Пушкина и ушла после столетия ухода Толстого», - сказал тогда Андрей Битов... И все эти шесть непростых лет я работал над книгой. - Шесть лет - срок для подготовки рукописи огромный. - У меня было много других дел. И потом... Книга ведь получилась очень большой. Впрочем, дело даже не в этом! Просто работать над книгой о Белле было для меня очень тяжело и морально, и физически. Эмоции... тут понятно: справиться с ними оказалось весьма не просто. Но еще одна сложность заключалась в том, чтобы не просто писать о человеке, а собрать свидетельства, высказывания и строки, подтверждающие как слова самой Беллы, так и мои мысли. - В вашей книге вы предоставили слово самой Белле Ахатовне, опубликовав ее воспоминания. - Да. Она ведь очень много и часто рассказывала мне о поэтах и писателях прошлого времени - таких классиках, как Пушкин, Лермонтов, Бунин, Чехов, представителях Серебряного века. Вспоминала случаи из собственной жизни, моментах своего детства, юношества, взросления. А я все это записывал на диктофон - с ее, конечно же, разрешения. - Делилась ли она с вами воспоминаниями о своих товарищах-шестидесятниках, например, об Андрее Вознесенском, Роберте Рождественском? - Рождественский тут совершенно не при чем! Он абсолютно не участвовал в жизни шестидесятников, постоянно находясь немного в стороне от всех них. А об остальных... В моей книге есть, например, переписка Беллы с Василием Аксеновым, письма и записки к Булату Окуджаве, ее воспоминания об этих людях. - Слушать записанный на диктофон голос любимого человека - это... - ...это, порой, довольно-таки больно. И это вызывает такие переживания, о которых мне даже сложно рассказать. Я слышу в диктофоне голос Беллы, но иногда кажется, что она - рядом со мной: сидит, курит, рассказывает. - Вы включили в книгу все, что хотели рассказать о вашей жене? Или многое осталось за границами книги? - Конечно же, не все. Почему? Тут много причин. Во-первых, объем. Книга и так получилась огромной, куда уж было расширять ее еще. А, во-вторых... Есть ведь и очень личное, чем невозможно делиться. Есть слова, произнесенные в излишнем откровении, которыми не стоит делиться. Я ведь преследовал цель не «обнажить» Беллу перед читателями - она и так была беззащитна и ранима - а познакомить читателей с ее воспоминаниями о себе и о других. - Белла Ахатовна была человеком откровенным? - Со мной - да, безусловно. А вот в обществе незнакомых людей чувствовала себя неловко. Но, повторю, я не использовал откровенность Беллы ей во вред, потому что делал книгу во славу этой женщины. - Шестидесятники уже стали мифом, а миф всегда далек от прототипа. Какой образ Беллы Ахмадулиной хотели показать людям вы? - Правдивый и только! Потому что большинство людей не знают, какой Ахмадулина была на самом деле. Образ, сложившийся у них в головах - искусственный, высосанный даже не из пальца, а из пошлых фильмов, показываемых нашим телевидением. - Намекаете на «Таинственную страсть»? - Не намекаю, а говорю прямым текстом! Да, Чулпан Хаматова, исполнившая там роль поэтессы Нэллы Аххо, прообразом которой была Белла, замечательно работала. Я ее выделяю из всех остальных участников этого проекта и к ней у меня нет никаких претензий. Но сам фильм... Это же пошлость и сплошное вранье! И Белла там совершенно не Белла, и эпоха там совершенно не эпоха, потому что авторы сериала «Таинственная страсть» не имеют ни малейшего представления о реалиях того времени. - Сериал, однако, вызвал новую волну интереса к шестидесятникам. Люди вновь потянулись читать Евтушенко и Ахмадулину. - Это правда. Но нельзя объяснять это только сериалом. Шестидесятники были ярчайшим явлением в жизни России, символом общего прорыва. Именно в это время мы в себе воспитывали внутреннюю свободу, хотя, конечно, в условиях советского режима сделать это было чрезвычайно непросто. - Заниматься откровенным фрондерствованием тогда было опасно. - Мы обретали эту свободу в разговорах друг с другом. Это тоже был своего рода вызов. Мы не хотели считать себя зависимыми от власти людьми, а потому сформулировали для себя определенные правила: мы делаем то, что хотим, а власть принимает соответствующие административные меры. Но советоваться и подстраиваться под существующие нелепые законы мы не собирались. Это было невероятно интересное время, и я рад, что смог быть часть всего этого. ЕСТЬ МНЕНИЕ Страсти по "Таинственной страсти" Колонка нашего обозревателя Екатерины Рощиной Сейчас, когда самый ожидаемый сериал этого года - "Таинственная страсть" - подходит к завершению, можно делать какие-то выводы. Вполне, кстати, субъективные. Потому что есть факторы объективные - фильм посмотрело огромное количество зрителей, он вызвал споры, а значит, не оставил равнодушным никого...Это, конечно, результат. К середине сериала "раскачался" сюжет и смотреть стало интересно - без фанатизма, но следишь за сюжетной линией. Прекрасна Чулпан Хаматова с ее Нэллой Аххо, очень живой Филипп Янковский. Пожалуй, именно на этих двух актерах держится фильм. Хотя актерских удач много. Юлия Пересильд - Ралисса - невероятно хороша и эфемерна, на нее просто приятно смотреть. Александр Ильин в роли Роберта Эр тоже понравился. Удивила портретная схожесть Александра Большакова с Эрнстом Неизвестным и Евгения Павлова с Андреем Вознесенским. И так же - раздражение вызвал Сергей Безруков, он же Влад Вертикалов, он же Владимир Высоцкий, он же Пушкин, он же Есенин. Ну, как-то совсем не похож. Безруков в роли Безрукова с гитарой. (далее..)