Леонид Юзефович: Якутский холод заставляет страдать, но пробуждает и милосердие
Известный писатель, претендент на премию «Русский Букер» Леонид Юзефович в эксклюзивном интервью газете «Якутия» рассказал об истории создания романа «Зимняя дорога», который посвящен событиям, происходившим в республике почти сто лет назад. Интервью Леонида Юзефовича открывает в газете рубрику «СТОзвездие Якутии». Звезды живут миллиарды лет, хотя по человеческим меркам даже 100-летний срок – немалый. Именно столько исполняется в 2017 году газете «Якутия», которая все эти годы описывает жизнь региона, невзирая на любые, подчас очень резкие перемены общественного устройства. Какой видится республика с точки зрения звезд, то есть вечности? Порассуждать на эту тему газета приглашает известных людей, тоже своего рода «звезд», не чужих для региона. Речь идет о «якутском мятеже», ставшем одним из финальных эпизодов Гражданской войны в России, а также о противостоянии войска генерала Пепеляева отряду большевиков под руководством Ивана Строда. Леониду Юзефовичу с исторической точностью (поскольку он работал с архивами) и художественной достоверностью удалось привлечь внимание широкой публики к этой истории, которая, прямо скажем, за пределами Якутии известна была слабо. Особенно приятно, что при подготовке своего романа Юзефович использовал материалы газет «Ленский коммунар» и «Автономная Якутия», правопреемником которых является газета «Якутия». 1 декабря в Москве состоится оглашение имени лауреата премии «Русский Букер», и мы очень надеемся, что им станет именно Леонид Юзефович, поскольку «Зимняя дорога» вошла в шорт-лист премии. Накануне этого события нашему журналисту удалось взять интервью у писателя. — Вас не удивили споры критиков по поводу жанра «Зимней дороги»? — Нет, не удивили. Документальный роман — это действительно что-то вроде сухой воды или холодного огня. Одно слово исключает другое. Или документальность, то есть абсолютная верность источникам, или роман, то есть вымысел. В «Зимней дороге» я не стараюсь сочетать то и другое, как поступают авторы исторических романов. Никаких фантазий себе не позволяю. Неукоснительно следую документам, причем часто документам архивным. Сам их нахожу, а не беру из чужих рук, но пытаюсь подойти к ним не как ученый, а как писатель. То же самое я делал в моей книге о бароне Унгерне «Самодержец пустыни». Историк изучает социальные явления, а у меня в центре повествования стоит человек с его характером, страстями и сомнениями. Моя цель — воскресить не только мысли, но и чувства реальных исторических персонажей. А они обычно остаются за пределами чисто научных исследований. Это сближает «Зимнюю дорогу» с романом. Как и язык, которым она написана. Он принадлежит скорее к сфере литературы. Наконец, мне важно было в деталях воссоздать мир, в котором действовали мои герои. Есть старый афоризм: «Историки подобны глубоководным рыбам — они освещают, но сами не видят». Мне хотелось увидеть прошлое во всех подробностях и оживить его для читателя. В задачи науки это тоже не входит. — Каковы главные вехи создания романа? — Меня с юности волновала история Гражданской войны. Ей посвящены мои книги «Казароза», «Самодержец пустыни», «Песчаные всадники» и «Контрибуция». Снятый по моему сценарию телевизионный фильм «Гибель империи» — о том же времени. Унгерном я заинтересовался в 1970-х, в Забайкалье, где служил офицером, а Пепеляевым — в моей родной Перми. Там о нем помнили всегда, потому что именно он в 1918 году на несколько месяцев отбил Пермь у красных. Материал для «Зимней дороги» я начал собирать еще в 1990-х. Случайно узнал, что следственное дело Пепеляева находится в военной прокуратуре СибВО. Оно было передано туда из ФСБ, когда его старший сын Всеволод подал заявление о реабилитации отца. Я поехал в Новосибирск, и, хотя такие дела выдавать на руки не полагалось, сумел убедить работников прокуратуры, что мне совершенно необходимо с ним ознакомиться. А в нем, между прочим, девять объемных томов. Выписки из него и легли в основу «Зимней дороги». Нашел дневник Пепеляева, его стихи, письма к жене, которые он ей писал, но отправить их в Харбин не смог. В итоге они попали в ГПУ. Все это дало мне возможность увидеть не абстрактного «белого генерала», а живого человека — любящего, страдающего, сомневающегося. То же было и со вторым моим главным героем, красным командиром Иваном Стродом. Я прочел все его книги и статьи, изучил его следственное дело в Центральном архиве ФСБ в Москве, ездил на его родину — в латвийскую Лудзу. Тогда же начал работу над книгой, но бросил. Никак не удавалось найти верную интонацию. Для ученого это задача второстепенная, а для писателя — важнейшая. Потом понял, почему у меня ничего не получилось. Как многие в то время, я поддался соблазну считать, что белые во всем были правы, а красные — во всем неправы. Этот чересчур простой подход не способствовал поиску истины. Позднее я уже так не думал, но и вторая попытка рассказать о Якутском походе Пепеляева ничем не закончилась. В третий раз вернулся к этой теме лишь в 2012 году. Работа над книгой заняла около трех лет, но я ее все-таки дописал. В числе прочего мною двигало чувство долга. Мне казалось, я должен рассказать о том, что знаю, потому что, если этого не сделаю я, то не сделает никто. Или сделает так, что и Пепеляев с женой, и Строд, и другие участники этих событий останутся в истории не теми людьми, какими я их увидел и понял. Если теперь по моим следам пойдет кто-то еще, буду только рад. Один человек не может исчерпать такую тему. — Якутия — это просто фон борьбы Пепеляева и Строда или все же отдельный герой романа? — Если бы эта драма разворачивалась в каком-то другом месте, она была бы другой. Гражданская война в разных российских регионах — разная. В Якутии белые и красные одинаково страдали от мороза, тех и других поражали необозримые пространства. О здешних расстояниях очень образно сказал писатель Владимир Короленко, в конце XIX века живший в ссылке в Амге. По его словам, якутские священники, объезжая свои раскинувшиеся на сотни верст приходы, «венчают супругов, у которых давно бегают дети, и отпевают умерших, чьи кости уже истлели в земле». Поскольку основное действие книги происходит зимой, одним из ее главных героев стал холод. Он влиял на ход боевых действий, на психологию людей. Рассказывая о том или ином эпизоде этой не похожей ни на какую другую военной кампании, я старался указывать температуру воздуха в эти дни. Показания термометра воссозданы по дневникам участников похода и по газетам. — А где вы знакомились с якутскими газетами? — В газетном зале Российской Национальной библиотеки в Петербурге. Там есть все номера выпускавшейся в Якутске газеты «Ленский коммунар». С апреля 1922 года она выходила под названием «Автономная Якутия». Эта газета помогла мне воссоздать фактуру тех лет — цены на продукты, бытовую обстановку в столице республики. Кроме того, пользовался трудами якутских историков и дореволюционных русских этнографов. Особая благодарность — журналу «Илин», опубликовавшему многие ценнейшие документы времен Гражданской войны. — В романе своеобразна роль автора. Он не вперяет в историю укоряющий взгляд, а, скорее, пристально всматривается… — Желание укорить, обличить — это низкий импульс. Если человек берется за перо, чтобы кого-то обвинить, ничего хорошего у него не выйдет. Писатель должен не осуждать, а понимать. «Зимняя дорога» — книга о бессмысленности гражданской войны. О том, как два прекрасных, смелых, благородных человека, два идеалиста со схожими взглядами на жизнь, Пепеляев и Строд, сталкиваются в ужасном противостоянии, хотя в другое время вполне могли бы оказаться друзьями. — Роман Андрея Геласимова «Холод» и ваша «Зимняя дорога» в какой-то мере помогают понять, что значит для человека якутский холод, как он влияет на состояние души. — Согласен. Война при температуре 40-50 градусов ниже нуля отличается от войны в Крыму. На таком холоде люди ведут себя иначе. Якутский мороз заставляет людей страдать, и он же, как ни странно, пробуждает в них милосердие. Все это испытали на себе мои герои. О Якутском восстании 1921-1922 годов и походе Пепеляева хорошо известно жителям республики, а вот за ее пределами об этом эпизоде Гражданской войны, к сожалению, мало кто знает. Надеюсь, впрочем, что «Зимняя дорога» вызовет интерес не только к описанным мною событиям, но и к Якутии вообще. Роман о якутской зиме может получить «Русского Букера»
