Жером Тома: «Жаль, что цирку не учат в общеобразовательных школах»

Одной из звезд, приглашенных на V Санкт-Петербургский культурный форум, стал Жером Тома — жонглер-виртуоз. Известный европейский артист, выступивший с мастер-классом, рассказал корреспонденту «Известий» о жонглерстве как точной науке.

— В Средние века жонглеров называли колдунами. Магия рук достигается исключительно тренировками или же человек должен быть наделен особым даром от рождения?

— Сложный вопрос. Цирк — это и есть магия, для меня эти понятия неразличимы. Возможно, потому, что мне повезло с мамой, которая часто водила меня в детстве в театр. Мне запомнились прежде всего «картинки», визуальные образы, воздействующие на подсознание. Также мне повезло, что в школе я не был хорошим учеником, скорее аутсайдером. И, чтобы как-то компенсировать неуспех, с семи лет много танцевал. Причем, импровизировал в движении, а в этом случае важно доверять своему воображению, импульсам, возникающим здесь и сейчас. В 14 я начал жонглировать, а это требует техничности. Для меня важно это соединение: с одной стороны, импровизация и воображение, с другой — ловкость и точность.

— В статьях о вас постоянно мелькает словосочетание «новый цирк». Чем он отличается от старого?

— «Новый цирк» — понятие, пришедшее во Францию в 1970-е и связанное с несколькими цирковыми «мушкетерами». Это Алекс Грюс, Сильвия Монфор, Пьер Этекс и Анни Фрателлини, артистическим сыном которой я себя считаю. Важно понимать, что ныне за словом «цирк» скрывается множество измерений. Сегодня говорят: «хореографический цирк» и «сайт-специфик цирк»; «драматический цирк» и «драматургический цирк». А еще — «перформативный цирк» и «трансдисциплинарный цирк». «Цирк-цирк» и «не-цирк». «Цирк-безо-всего» и «постцирк»... И есть жонглерский цирк, наконец. Такое многообразие! В то же время основа едина — всех нас что-то объединяет и держит на территории именно цирка, а не чего-то другого. Говоря о новом цирке, нельзя не отметить особую важность актерской составляющей. Дело уже не только в технике жонглирования и даже не в артистизме исполнения. Личность важна! Жонглер — это актер. В России новый цирк связан с именами, допустим, Валентина Гнеушева или Евгения Пимоненко — он в своем выступлении на Форуме продемонстрировал как раз актерскую ипостась цирка. И конечно, новый цирк меняет понятие времени. В старом цирке жонглеру, участвующему в дивертисменте, было предоставлено 5–7 минут. Я же выступаю в несколько раз дольше, жонглируя около часа.

— Как вы выдерживаете такую нагрузку?

— Здесь много секретов. Открою один из них: нужно оставаться в состоянии дзэна...

— А где проходит грань между традицией и новаторством в жонглировании?

— Жонглеры имеют дело с двумя категориями предметов: традиционными, например с мячами или булавами, и нетрадиционными. В таком случае вы жонглируете, чем хотите. Как я, например, перышком или целлофановым пакетиком. Майкл Моушен, приехавший на форум, изобрел контактное жонглирование, основанное на взаимодействии человеческого тела и прозрачных шариков, подкрашенных для иллюзорного эффекта. Через какое-то время непривычное становится привычным, а через годы — традиционным.

— Для вас жонглирование не просто спорт, трюкачество, но и поэтическое высказывание. Предметы заряжают его содержанием?

— Конечно, заряжают. Я храню реквизит с разных спектаклей — у меня его много, целый гараж. И когда сочиняю новый спектакль, всегда думаю: а что же у меня там из прежнего припасено? При этом ни одна моя новая постановка не похожа на предыдущую. В одной, например, действует специальная машина, выпускающая перья. Они летят обильно и быстро. А если мне нужно будет, чтобы летели только два перышка, я изобрету новую машину.

— Что было для вас самым радикальным предметом для жонглирования?

— Пожалуй, игрушечные зайчики. У каждого из них две лапки спереди, две сзади, уши, хвост, и надо было придумать, как манипулировать ими. Получилось очень смешно.

— В цирке есть профессии, непосредственно связанные с риском для жизни: дрессировщики крупных хищников или акробаты на подкидных досках. И есть те, кто жизнью и здоровьем вроде бы не рискует: клоуны, шпрехшталмейстеры, жонглеры. Или я не прав?

— Вы правы — жонглер непосредственной опасности не подвержен. Впрочем, однажды мне попало по голове шаром для игры в петанк, а он весьма тяжелый. Но я жив, как видите (смеется).

— В начале 1990-х вы основали ARMO — Ателье исследования манипуляции объектами. Как и что вы исследовали?

— Мы проводили исследования, близкие к научным. Это помогало в наработке мастерства. Например, высоко подброшенное яблоко падает с разной скоростью, ближе к земле она возрастает, значит, ловить яблоко на уровне головы и на уровне ног нужно по-разному. Когда пациент отвечает врачу, насколько сильно что-то болит, это субъективно. А гравитационное свойство того или иного предмета — показатель точный.

— То есть жонглирование — это точная наука?

— Да. А с другой стороны, это полное безумие. Свою жизнь этому отдают ненормальные люди.

— Если молодой человек чувствует в себе способность к жонглированию, куда вы посоветуете поехать учиться?

— Думаю, что нужно создать систему тестов, определяющую способности человека. Может ли он точно организовать свое тело? Какова скорость реакций? Например, попросить его подбросить коробочку, сцепить руки за спиной, а затем поймать ее. И выполнение каждого из заданий оценить от нуля до пяти. И если по всем заданиям будут пятерки, то всё, друг, давай жонглировать...

— А как же профессиональная школа?

— Нет школы. Никогда не было. И тем лучше. За исключением российской школы, единственной в мире. Если говорить о моей лично школе, то она — в природе. Повсюду. Сегодня развита система мастер-классов, и хорошо, что есть возможность ездить по миру, зарабатывать на жизнь. Но что я нахожу очень печальным: цирковой дисциплины нет в обычных общеобразовательных школах. Физкультура есть, а цирком, в том числе жонглированием, никто не занимается... Справка «Известий» Жером Тома — глава Compagnie Jérôme Thomas, организатор фестиваля «Французский жонглер сегодня», участник создания «Школы жонглеров» в Парк ля-Вилетт. В 2003 году Общество драматических актеров и композиторов Франции присудило Тома приз «Лучшему цирковому артисту страны». Неоднократно гастролировал в России.