Свобода как осознанное несовершенство
На фестивале NET, проходящем при поддержке Фонда Михаила Прохорова, показали Gala Жерома Беля. Спектакль прославленного швейцарца с русскими исполнителями оценила АЛЛА ШЕНДЕРОВА. Рецензию на Gala, один из завершающих программу фестиваля спектаклей, так и хочется назвать "Праздники будущего", но нельзя -- такой спектакль уже был. На открытии NET его показала легендарная британская группа Forced Entertainment. Изысканно ироничный стендап на двоих излагал варианты развития истории землян -- от глобальных катастроф до мирного вымирания: молодежь целиком уходит в виртуал, а сексу предаются лишь старики -- из ностальгии. Спектакль Жерома Беля, объездивший за пару лет своего существования все главные фестивали, причем каждый раз в новой версии (то есть с местными исполнителями), называется Gala, что переводится как "праздник" или "праздничный концерт", и это тоже вариант будущего, причем один из самых счастливых. Тот, где человечество не занимается селекцией, отбраковывая всех, кого по тем или иным параметрам нельзя выстроить в шеренгу. Где танцоров не бьют указкой по пальцам и коленям, неудачный батман или пируэт не становится поводом для унижений, а театр основан на каких-то новых принципах, при которых слова "хореограф" и "режиссер" не синонимы слова "диктатор". Выпускник Национального центра танца в Анже, выступавший в спектаклях крупных французских и итальянских хореографов, Жером Бель довольно рано нашел свое призвание в Цюрихе, основав там в 1993 году свой Hora -- театр, где играют люди с лишней хромосомой. В 2012-м спектакль Disabled Theatre, поставленный Белем с артистами Hora, стал одним из самых ярких событий Авиньонского фестиваля, не потерявшись на фоне постановок Кейти Митчелл, Кристофа Марталера и Саймона Макберни. Через год, когда Авиньон покидали его многолетние кураторы Ортанс Аршамбо и Венсан Бодрийе, Жером Бель показал в стенах дворца представление "Почетный двор", в котором своими воспоминаниями о фестивале делились и известные актеры, и самые простые зрители. Тогда стало очевидно: Бель так умеет работать с человеческой фактурой, что интересным и неповторимым становится каждый, кто шагнет на сцену. В московском варианте Gala участвовали 18 волонтеров, среди них -- двое профессиональных актеров, несколько танцоров, люди с ограниченными возможностями и с лишней хромосомой. Этих разношерстных исполнителей ассистенты Беля Шила Атала и Кьяра Галлерани за пять репетиций превратили в "коллектив" -- само слово было написано на большом перекидном календаре, стоявшем сбоку на авансцене. Каждая страничка, перекинутая кем-то из членов "коллектива", означала новый номер. Но сначала в полной тишине зрителям показали видеоизображения самых разных театров: античных и новых, роскошных и убогих, восточных и европейских, эстраду в парке и даже, кажется, молельную комнату с покосившимся на стене распятием. Эти разные театры рифмовались с участниками Gala, что спустя пару минут появились на сцене, демонстрируя батманы в сопровождении ноктюрна Шопена. "Балет" -- исполнительница в желтых трусах перевернула первую страничку, сделала свой личный застенчивый батман и скрылась в кулисах. Батман проделал и дядя в красной "алкоголичке" и синих трениках, и актер Сергей Епишев в блестящей синей кофте, леопардовых лосинах и неповторимого цвета носках, и бесстрашная актриса Анна Галинова, далеко ушедшая от балетных размеров, но двигавшаяся с легкостью пушинки. Танцевала и женщина в инвалидном кресле. Появляясь то вместе, то поврозь, меняясь яркими штанами и кофтами, они демонстрировали свободу, кураж и единство стиля. Уязвимость и неповторимость человеческого существа, раскрывающегося, как только его перестают бить указкой по пальцам,-- вот о чем Gala. Роскошному арабеску в исполнении хореографа Сони Левин (она же смешная, нелепая в другом номере) не уступал ее же вальс с парнем с лишней хромосомой. А рядом с ничуть не меньшим изяществом дядя в "алкоголичке" кружил даму в инвалидном кресле. Потом все по очереди кланялись (номер назывался "Поклон"), копировали лунную походку Майкла Джексона, танцевали соло под "Катюшу", распевали "Москва, Москва!", перекрикивая хит Лайзы Миннелли "Нью-Йорк, Нью-Йорк!", и к финалу завели зал почти как на рок-концерте. Тот самый зал, что в прологе явно выказывал недовольство. А потом мало-помалу раскрепостился, расправил плечи, расстегнул верхнюю пуговицу и стал казаться на редкость дружным и симпатичным -- таким же, как люди на сцене. То есть Жером Бель за час с небольшим помог зрителям пройти тот путь, который наше общество пыталось одолеть несколько десятилетий -- а потом забуксовало и покатилось обратно. Собственно, Бель ничего особенного и не сделал. Просто доказал, что если не все общество, то по крайней мере театр не всегда ходит под руку с диктатурой.
