От «Игры престолов» до «Властелина колец» - филолог Александр Пиперски о том, как придумывают искусственные языки
10-11 декабря в Центре современной культуры «Смена» пройдет уже шестой по счету «Зимний книжный фестиваль», организованный при поддержке мэрии Казани и издательства «Альпина нон-фикшн».Основная традиция мероприятия – крупная книжная ярмарка, на которой лучшие российские издательства представят научно-популярную, научную и художественную литературу, которую не найти в рядовом книжном магазине. Кроме того, для гостей подготовили и культурно-образовательную программу: на фестивале соберутся многие известные ученые, просветители и спикеры со всей России, которые расскажут о востоковедении, искусстве, музыке, религии, архитектуре и многом другом. В первый день фестиваля выступит знаменитый лингвист, кандидат филологических наук, доцент Института лингвистики РГГУ, научный сотрудник Школы филологии НИУ ВШЭ, автор книги «Конструирование языков: от эсперанто до дотракийского» Александр Пиперски. За несколько дней до начала фестиваля корреспондент ЭТ подробно расспросил Александра о происхождении дотракийского языка, блиссимволике и прочих «языковых» тонкостях. Александр, Вы - полиглот. Расскажите, в каком возрасте Вы впервые начали изучать языки? По какой причине решили заняться филологией? - Когда лингвиста спрашивают: «Сколько языков Вы знаете?», - никогда невозможно нормально ответить на этот вопрос. Вспоминаешь, сколько языков ты когда-то учил, сколько можешь понимать. В моем случае, наверное, где-то два десятка. Я говорю по-сербски, по-английски, по-немецки и по-шведски. По-французски умею читать, но говорю плохо, по-латыни, тем более. Это все-таки сложная для оценки вещь. Как это все началось: моя любовь к языкам связана с тем, что я вырос в многоязычном окружении, мама носитель русского языка, папа носитель сербского. Я с самого раннего детства жил внутри языкового разнообразия. И меня всегда это очень привлекало. У Вас выходит новая книга ««Конструирование языков: от эсперанто до дотракийского». Какие языки Вы рассматриваете в этой работе? - Да, действительно, книга посвящена конструированию искусственных языков – это такие языки, которые созданы конкретными людьми с какой-то целью. В книге есть разделы про языки, предназначенные для философских нужд, чтобы лучше делить на категории окружающий мир. Есть языки, созданные для того, чтобы облегчать международное общение. Еще, конечно же, важная категория – это языки художественных произведений. Они изобретаются для того, чтобы передавать свой особый колорит. Хорошо, взять, к примеру, дотракийский язык, откуда идут его корни? Был ли это восстановленный древний язык или придуманный кем-то «с нуля»? По тому же принципу изобретают языки для «Властелина колец» или «Стар-трека»? - Это все похожие, но очень разные истории. Джордж Мартин, автор цикла романов, по которым была снята «Игра престолов», не очень-то интересовался конструированием языков. Он включил в свои романы несколько языков: дотракийский и валирийский, - даже перевел на них какие-то слова, но этим и ограничился. А потом, когда стали снимать фильм, то решили, что нужен хорошо разработанный язык. И, соответственно, стали искать человека, который бы этот язык мог разработать, не противореча тому, что уже написано у Мартина в книгах. Такой человек нашелся – это лингвист Девид Питерсон, который занимался изобретением искусственных языков и выиграл конкурс на разработку языков для фильма. Например, само слово «dothraki», которое есть у Мартина, означает «всадники». Питерсон придумал, что «dothr» - это корень "скакать", «ak» - это суффикс деятеля, «i» - показать множественного числа. Получилось такое вот образование. Мартин обо всем этом не думал, поэтому это было не разработано. Вот такая вот история дотракийского языка. А с «Властелином колец» все совершенно по-другому. Поскольку сам Толкин вообще-то ведь лингвист. Он очень любил сочинять языки. Он даже говорил, что придумывает не языки для своих, вымышленных миров, а вымышленные миры для своих языков. У него как раз все очень четко разработано – все языки имеют очень подробную историю, часть из которых напоминает историю древнегерманских языков. Языки Толкина – это набор интересных, с исторической точки зрения, явлений языков, которые он хорошо знал – германские языки, кельтские, греческий и финский. В своей книге Вы подчеркиваете, что универсальный язык должен опираться на картинки. Возможно ли создать универсальный язык, которым будут пользоваться все? - Такое пока ни у кого не получилось. Для универсального языка, действительно, картинки кажутся идеальным решением, потому что знаки универсального языка должны быть такими, чтобы они были похожими на то, что они обозначают. К примеру, если мы говорим по-русски, то наши слова по большей части не похожи на обозначения предметов. Вот слово «дом». То, что обозначается данным словом, совершенно не похоже на эти три звука. Если я говорю «кукушка», то тут похоже. Грубо говоря, нам приходится заучивать слова. А нужны такие знаки, которые были бы похожи. Мы лучше всего умеем работать с визуальным сходством: «дом» не производит никаких звуков, нельзя сделать звук похожий на звуки дома. Если и создавать какой-то универсальный язык, то он, скорее, будет пиктографическим. Расскажите подробнее о блиссимволике? - Это один из проектов универсального этнографического языка, который изобрел австралиец, австрийского происхождения Чарльз Блисс. Он был родом из Австро-Венгерской империи, но судьба его сложилась непросто. Когда Австрию захватила гитлеровская Германия, был вынужден иммигрировать. Оказался в Китае, где познакомился с китайскими иероглифами. Его очень восхитила мысль, что все китайцы говорят по-разному, на разных диалектах, но, тем не менее, могут писать и понимать друг друга в письменной форме. Дальше он попытался создать мировой язык, который бы основывался на таких знаках, которые были бы понятны всем. Их не придется учить, и они смогут широко распространиться. К сожалению, этот проект не получился, хотя Блисс приложил много усилий для его популяризации. Язык все равно не универсален, его надо учить, чтобы понимать. И сейчас мало кто этим занимается. Блиссимволика немного используется в преподавании детям с разного рода особенностями в развитии, достаточно активно используется в Швеции, - существуют мировые конгрессы, но не более того. Такого, чтобы мы все сейчас писали блиссимволикой – этого не наблюдается. Задумывались Вы как лингвист о создании собственного языка? - Количество языков, которые кто-то когда-то придумывал и доводил (или не доводил) до окончательно-разработанного вида, огромно. У меня в детстве были какие-то карточки со словами, но никакого систематического развития, в моем случае, это не получило. Опять-таки, про большую часть искусственных языков мы просто не знаем. Многие люди, такие же, как я, просто сочинили 10 слов и бросили. Только некоторым людям вроде Толкина удалось сделать так, что их языки стали известными. Какие естественные и искусственные языки Вам больше всего импонируют? - Из естественных, я, наверное, больше всего люблю исландский. Я и в Исландии несколько раз бывал, и вообще по образованию германист. Для меня исландский - из всех германских языков - кажется самым архаичным и интересным. Это такое совершенно эстетическое ощущение, которое я не призываю никого разделять. Из искусственных языков, пожалуй, мой фаворит – та самая блиссимволика. Не зря она оказалась в моей книжке. Какую методику Вы бы могли посоветовать для того, чтобы легко изучить иностранный язык? - Я боюсь, что все совершенно индивидуально. Каждому свое: кто-то это быстро делает по аудио материалам, кто-то любит читать книги. Я человек, скорее, визуального толка, поэтому, когда изучаю новые языки, быстро запоминаю графический облик. А с устным языком мне немножко сложнее. Универсальных рецептов нет, каждый делает, как ему удобнее. Автор – Надежда Князева
