Опера в деталях
Пермский академический театр оперы и балета представил мировую премьеру оперы Алексея Сюмака "Cantos", написанной специально по заказу театра и исполненной под управлением его худрука Теодора Курентзиса. Комментирует ДМИТРИЙ РЕНАНСКИЙ. За минувшую пятилетку в России было написано больше оперных партитур, чем за несколько предшествующих десятилетий, но полноценными театральными событиями их постановки не становились, кажется, еще ни разу: новая музыка и актуальная режиссура давно присматривались друг к другу, однако под разными предлогами избегали встреч. Симптоматично, что в одной из самых удачных оперных обновок последних лет -- "Двух актах" Владимира Раннева -- функции режиссера пришлось взять на себя самому композитору, и аналогичных примеров, судя по недавней премьере "Маниозиса" Александра Белоусова в электротеатре "Станиславский", с каждым годом становится все больше. Поиск театрального эквивалента для нестандартных композиторских решений, переосмысливающих или вовсе отменяющих привычные каноны оперного жанра, остается главной задачей, стоящей перед отечественной музыкальной сценой 2010-х. Тем более радикально на этом фоне смотрится спектакль, сочиненный в Перми режиссером Семеном Александровским, сценографом Ксенией Перетрухиной и художником по костюмам Лешей Лобановым: впечатляющий симбиоз театра и музыки делает "Cantos" этапным событием новейшей истории российской оперы. Текст постановки организован как тщательно выверенная последовательность сильных театральных жестов -- часть из них в режиссуре драмы уже успела стать трюизмами, но на оперной территории они воспринимаются свежо и работают весьма эффективно. Чего стоит один лишь зачин спектакля, когда из уютного натопленного фойе зрителям предстоит сделать шаг в неизвестность: на подмостки, где разыгрывается "Cantos", их ритуально проводят по одному, заставляя сперва совершить путешествие по специально выстроенному клаустрофобически темному и тесному тоннелю. Мистериальное по духу действо разворачивается одновременно и на небольшом пятачке сцены между двумя зрительскими трибунами, и в преображенном Ксенией Перетрухиной театральном зале, где между кресел партера выросли райские кущи. Любоваться ими позволено только в начале и в конце спектакля: в какой-то момент меланхолическую перспективу перекрывает тяжеловесно опускающийся черный бархатный занавес, к которому в финале "Cantos" дирижер по одному за руку подводит зрителей -- словно к расстрельной стене. По окончании спектакля, так и не дождавшись поклонов музыкантов, растворившихся то ли в закулисье, то ли в преисподней (что в географии "Cantos" примерно одно и то же), публика переживает еще один удар под дых: полностью обесточенная площадь перед театром -- дирекции Пермской оперы удалось договориться с местным "Горсветом" -- освещается огнем десятков мощных костров. Архаическое сочетание окружающей тьмы, жара пламени и обжигающего холода зимней уральской ночи столь сильно воздействует само по себе, что и этот ожог, и другие события "Cantos" не слишком обязательно напрямую увязывать с обстоятельствами жизни и творчества поэта Эзры Паунда, биография и произведения которого послужили основой для создания спектакля. Как и всякое удачное произведение современного искусства, "Cantos" с одинаковой легкостью открывается и интеллектуальными, и эмоциональными ключами: трактуя театр как инструмент производства чувственного опыта и работая в первую очередь со зрительским восприятием, авторы спектакля создают разомкнутую структуру, предоставляя публике право самостоятельно складывать ее детали в цельную мозаику. Едва ли не более непривычен для отечественной оперы сам способ взаимодействия музыки и сцены, предложенный в "Cantos" -- когда все слои театрального целого соединены друг с другом настолько крепко, что провести между ними границу невозможно. Вполне очевидно, что партитура Алексея Сюмака для солирующей скрипки (харизматичная Ксения Гамаррис), хора и ударных с ее дискретной номерной структурой с самого начала сочинялась не как самостоятельное произведение, а с прицелом на активное взаимодействие с театральным текстом. Его прихотливое устройство предъявляет повышенные требования к исполнителям, и после работы в Перми Семену Александровскому и Ксении Перетрухиной будет очень трудно найти на драматических подмостках артистов, которые обладали бы и толикой гибкости, вовлеченности в действие, концентрации и stage presence участников камерного хора musicAeterna. Подопечные лучшего в стране хормейстера Виталия Полонского работают в "Cantos" не как уверенно чувствующие себя в актуальной режиссуре музыканты, но как синтетические актеры экспериментального, поискового театра, границы которого столь властно отвоевывает в своей первой в нынешнем сезоне премьере Пермская опера.
