Канта Ибрагимов: мы не просим помощи, национальная литература развивается сама по себе
На днях в Доме Пашкова в Москве произошло вручение ежегодной литературной премии "Большая книга". В этом году ее лауреатом стал Леонид Юзефович с романом "Зимняя дорога".
При этом по сей день очевидным является факт, что страна мало знает современных писателей, живущих в провинции, еще менее известной для широкого круга читателей является национальная литература.
О том, каково это, быть писателем в современной России, какие шаги необходимо предпринять для помощи национальным авторам, как влияет отсутствие национальной литературы на знание родного языка, в том числе в кавказских республиках, в интервью ТАСС рассказал председатель Союза писателей Чеченской Республики, лауреат Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства, автор таких известных романов, как "Прошедшие войны", "Седой Кавказ", "Учитель истории" и "Детский мир", Канта Ибрагимов.
— Канта Хамзатович, в каждом регионе существуют союзы писателей, есть и общероссийский. Какую роль они играют в решении писательских проблем и в развитии литературных процессов?
— В тех регионах, где местное руководство помогает, там союзы существуют, развиваются. Региональные союзы писателей — по уставу общественные некоммерческие организации, которые должны существовать за счет взносов, гонораров или поддержки общества, может, и в лице государства. В этом отношении нам повезло.
Потому что глава нашего региона Рамзан Ахматович Кадыров оказывает огромное внимание писателям. Каждый год мы издаем по 30–40 книг. Ни в одном другом регионе такого нет. У нас есть — за счет поддержки руководства. Если говорить о Союзе писателей России, то сегодня он практически никакую роль играть не может, так как находится в незавидном положении, практически без поддержки со стороны государства. А литература, можно сказать, — это дама, которую каждый день надо холить, лелеять, ухаживать за ней, иначе она зачахнет.
— Сейчас на книжных рынках России достаточно как интересных изданий, так и низкопробной литературы. Нужно ли возрождать цензуру в стране?
— Как и все нормальные люди, я обожаю свободу. Как писатель — я категорически против цензуры, против всяких границ, заборов. Например, при цензуре, которая была при СССР, я бы, скорее всего, свои романы никогда не издал, но надо отдать должное: в тот период были выпущены прекрасные фильмы, произведения, широко представлены авторы из разных регионов страны.
А сегодня цензуры нет, пиши что хочешь, однако, посетив магазины, понимаешь, что читать нечего, фильмов стоящих нет. Почему? Потому что во времена Советского Союза государство помогало писателям в развитии их творчества. А сегодня все пущено на самотек, и, как показывает время, лишь единицам удается пробиться, достичь высот.
Кстати, сейчас все говорят о санкциях, введенных против швейцарского сыра или западной продукции. Почему нельзя распространить их на иностранные фильмы, книги? Звучит смешно, но не забывайте, что любое произведение — это инструмент идеологии. Многим кажется, что все решают танки, самолеты. Нет! Главными во все времена были и будут идеология, культура. И хотя я против любой цензуры и границ, но считаю, что государство должно создавать как минимум равные условия в доступности для российских читателей зарубежных и отечественных изданий.
— Как вы считаете, национальная литература является полноценной частью всего литературного процесса страны? И что в целом делается в России для ее развития?
— Начну с последнего и скажу так: первые шаги уже сделаны благодаря созданному в начале текущего года оргкомитету по поддержке литературы, книгоиздания и чтения в Российской Федерации во главе с Нарышкиным. К слову, я тоже являюсь членом этого оргкомитета. Так вот, одним из направлений работы структуры является реализация Программы поддержки национальных литератур народов Российской Федерации на период 2016–2017 годов. В рамках этой программы, в частности, выпускается "Антология литератур народов России" — это антологии поэзии, детской литературы, прозы. И это уже что-то.
Огромную поддержку национальной литературе оказывает и "Литературная газета": в ней есть специальная рубрика "Многоязыкая лира России", в которой печатают чеченских, дагестанских, татарских и других национальных авторов. Есть у газеты премия имени Антона Дельвига, которой почти каждый год награждаются и национальные авторы.
Но если говорить о сложившемся в последние годы отношении к национальной литературе в целом, то лучше всего это иллюстрирует простой пример: ни одного автора, который находится за пределами некоего "Садового кольца" (понятие не строго географическое), не приглашают на центральное телевидение страны. Хоть одну книгу в своих телепрограммах поощрили? Взяли бы пригласили дагестанского писателя или якутского поэта и показали бы всей России: вот, смотрите, как красиво написал о культуре, об обычаях, о нравах народа, региона. Таких передач я не видел, потому и широкому кругу читателей региональные авторы не знакомы.
А кто раньше не знал или хотя бы не слышал про Кайсына Кулиева, Давида Кугультинова, Алима Кешокова, Расула Гамзатова, Чингиза Айтматова? Этих великих писателей издавали, снимали фильмы по их произведениям, переводили, на весь мир пиарили благодаря поддержке из центра. Были Союз писателей страны, литературные фонды, которые поддерживали их, существовала идеологическая задача — донести до всего мира мудрость народов, населявших СССР, потому с этими писателями работали, помогали им раскрыть во всей полноте свой талант. Сами авторы говорили: мы никогда бы не стали известными писателями, если бы не русские переводчики.
— Если бы по вашему произведению захотели экранизацию сделать, вы бы согласились?
— Ответ очевиден: конечно, согласился бы, и был бы очень рад. Однако, по-моему, в нынешней ситуации это нереально, ибо для фильма нужны большие деньги. Помню, когда я был в категории "начинающих" писателей, я тратил много времени и сил, пытаясь распиарить свои книги, мечтал об экранизации. Все бесполезно. И не потому, что роман хороший или плохой, — это сегодня не самое главное. Главное, как я уже говорил, — нет интереса к национальной литературе. Сегодня такое время, что мы не просим ни у кого помощи. Национальная литература развивается сама по себе. И сегодня я уже понимаю, что мое дело — писать! А романы сами должны пробиваться в свет. И это не быстро, но происходит. Мои романы уже переведены на несколько иностранных языков, и, я надеюсь, когда-нибудь настанет очередь и экранизации.
Если мы говорим о государственности, о централизации, чтоб было все, как должно быть, то все должны быть на равных условиях. Одни и те же авторы переводятся, им выделяются деньги. Есть целые институты в России, которые получают государственные деньги, чтобы произведения российских авторов переводились на иностранные языки, но национальных авторов они не берут...
— А как складываются взаимоотношения между авторами народов России?
— Знаете, сами по себе писатели — бедные люди, и нам поехать в Якутск, Хабаровск, Татарстан или провести конференцию выходит накладно. Получилось такое разделение: кавказские авторы держатся вместе, Сибирь отдельно, Поволжье сами по себе. И еще не забывайте про градацию по языковым группам: тюркские, финно-угорские и так далее. Поддержки из центра или какой-либо координации практически нет.
Союз писателей России или Литфонд России — это организации, которые существуют сами по себе. Вместе с тем, думаю, на федеральном уровне выделяются деньги на поддержку и развитие литературного процесса в России, но их освоение и распределение, видимо, происходит по, скажем так, отдельным жанрам литературы, в пределах того же "Садового кольца". И это плохо, что в России пущена на самотек жизнь "инженеров душ человеческих".
Поэтому появляется экстремистская литература. А ведь она кем-то финансируется. Потому и необходимо наравне с ней довести до читателей настоящую литературу, пропагандирующую традиционные ценности. Молодые люди ориентированы на то, что им предлагают, рекламируют и навязывают.
— В ряде регионов Северного Кавказа возникла определенная проблема: молодежь практически не говорит на родных языках, чаще предпочитая им русский. В какой-то степени сыграл свою роль недостаток литературы на родных языках. Насколько остро стоит эта проблема перед чеченцами и в какой степени сейчас востребована литература на родном языке?
— В век универсализма и глобализации процесс унификации неизбежен. И когда я слышу, что представителей такой-то народности, носителей такого-то языка осталось всего тысяча человек, у меня сердце щемит. В одной очереди стоим…
В этом смысле очень характерная ситуация на Северном Кавказе. К сожалению, в столицах и городах национальных республик молодежь практически не говорит на родном языке. По-моему, намного лучше ситуация в этом отношении у нас в республике. У нас родной язык отстаивается на государственном уровне. Начиная с главы республики, все стараются говорить на чеченском языке. Отмечается День чеченского языка, увеличены часы родного языка в школах.
Шаги для популяризации принимаются повсеместно: на телевидении масса интересных передач на родном языке, проводятся мероприятия в библиотеках, конкурсы республиканского уровня. Наш Союз писателей в издании книг приоритет отдает чеченскому языку. Так что, я думаю, мы на первом месте по принимаемым мерам по сохранению и развитию родного языка. Но тем не менее даже у нас очень слабо преподают родной язык в вузах, редко кто хочет идти на факультеты чеченского языка. Но сказать, что литература на чеченском востребована меньше, нельзя. Проблема общая, не только для республики, но и для страны, и она в том, что подрастает молодежь, которая ничего не читает из-за всяких гаджетов и соцсетей.
И если сейчас не принять меры, не будем ли потом вздыхать о новом потерянном поколении?
Что касается проблем сохранения родных языков в СКФО, то, действительно, она очень остро стоит в регионах. Например, в Кабардино-Балкарии ситуация более сложная потому, что там кабардинцы и балкарцы — разные языки, доминантой выступает русский язык. Та же ситуация складывается в Дагестане. Если мы потеряем кабардинский язык, осетинский, чеченский, языки Дагестана, то тут на Кавказе доминантой станет русский язык, а в центральных городах России — английский, китайский и арабский языки. Это со временем. Поэтому сегодня надо думать, как сохранить национальную литературу и языки. Вот исчезнут эти ручейки, и следующий вопрос будет — о сохранении русского языка. Потому что национальное питает русскую литературу — это традиция, которая исторически сложилась за века.
— Молодых писателей много в Чечне?
— К сожалению, немного. И этот процесс идет вниз. Чеченская литература получила огромный всплеск в военные и послевоенные годы, поскольку конфликт дал импульс к развитию творчества.
Сейчас, когда все нормально, этот тяжелый труд мало привлекает. Это и понятно. Роман — это два, три года работы. За десять лет жизни ты можешь написать три или четыре романа, но в материальном плане ты ничего не заработаешь, поскольку в магазинах Москвы или Питера эти книги вряд ли возьмут на реализацию, поскольку имя не раскручено, не известно читателям. Даже в Грозном полки забиты зарубежными авторами, мировыми брендами.
Они разрекламированы, они известны, их покупают. Но самое главное то, что по всей России сегодня мало читают, книги не покупают, и статус писателя общероссийского не на высоте. Хотя лично я очень горд тем, что я писатель! Должны быть, и есть те, кто живет литературой и будет жить только литературой — на них держится и хранится общество, страна. Ведь сегодня никто не знает, кто в XIX или XX веке был в России самым сильным, богатым, смелым. Зато все знают, что в России жил и творил Лев Николаевич Толстой. Это незыблемо, вечно!
— Герои ваших произведений — Цанка, Аврора, Мальчик из «Детского мира», Стигал, Петр Захаров — весьма запоминающиеся, неординарные личности. Что делает их такими? Наделены ли они какими-то особенными национальными чертами или приоритет отдан общечеловеческим качествам? Кто из них вам больше дорог?
— Мне дороги все герои, как и все романы, дороги и любимы одинаково. Как дети. Старшие, младшие… Правда, младшие в семьях бывают любимее. А знаете, почему? Потому что младшие по жизни получат меньше родительской ласки, любви и внимания. Но это мое мнение.
Теперь относительно того, наделены ли мои герои какими-то особенными национальными чертами или приоритет отдан общечеловеческим качествам.
По этому вопросу в детстве я получил четкую установку от своего деда. В нашей семье никаких назиданий нам никто не делал, мы поступали так, как и наши родители. Мне повезло, потому что я 25 лет своей жизни знал деда. Мой дедушка — прообраз главного героя Цанки в романе "Прошедшие войны". Это был очень мудрый человек, который много трудностей повидал за свой век. Как-то я, будучи подростком — возраст, когда обострены все чувства, — задал деду вопрос: кто я? Он мне сказал: первое, что ты понял в своей жизни, это то, что ты человек. Не курица, не кошка, не дерево, а человек. Потом ты начал говорить на родном чеченском языке, затем понял, что есть и другие языки, которые ты не понимаешь, тебя не понимают, — в этот момент ты понял, что ты чеченец.
С возрастом понял, что ты мусульманин. Вот в этом алгоритме моя жизнь и строилась в последующем и до сих пор. И мои герои такие же. Во главе угла всегда должны быть общечеловеческие ценности, потом уже национальные, религиозные.
— Вы уже на протяжении нескольких лет занимаетесь проектом «Академик Петр Захаров». Что привлекло ваше внимание к выдающемуся, но, в общем-то, малоизвестному чеченскому художнику XIX века и можно ли сказать, что благодаря этому проекту мир больше узнал о нем?
— Каждый житель Чеченской Республики моего возраста Петра Захарова знал хотя бы потому, что в центре Грозного был музей его имени. В этом музее было девять его картин, оригиналов. Еще школьниками нас каждый год водили на экскурсии в этот музей, а потом мы стали читать книгу Николая Шабаньянца об этом художнике. В 2006 году, разбирая бумаги отца, я нашел документы Всесоюзной научной конференции, посвященной 160-летию Захарова. В качестве председателя этой конференции выступал с докладом и мой отец, а на полях выступления он красным карандашом приписал несколько слов на чеченском: "Ма декъаза к1ант хилла х1ара, цхьа а нохчий ца вели-кх ццунна орцах" ("Несчастный парень, ни один чеченец не вспомнил о нем").
Для меня это как наказ был, и я стал заниматься Захаровым, и до сих пор занимаюсь. 200 лет назад на всем Кавказе не было академиков портретной живописи, а у нас был. А прожил Захаров всего 30 лет. Это был выдающийся художник. И сегодня его картины находятся в ведущих музеях мира и России. В одиночку, без родины, без семьи — он пробился! И всегда писал: "Я чеченец". Писал нам, чтобы мы его помнили.
Этого более чем достаточно, чтобы уделить его жизни и его творчеству должное внимание. В этом году — 200-летие со дня рождения художника, и я очень рад, что к этой дате смог выпустить в свет документально-романизированную биографию "Петр Захаров-Чеченец" и альбом-каталог всех его известных работ. Я благодарен главе Чеченской Республики за то, что 2016 год был объявлен у нас Годом Петра Захарова.
С 2006 года я занимаюсь проектом "Петр Захаров", но весь мой труд стоял на одном месте, потому что сегодня за все надо платить. И вот в 2011 году я написал письмо на имя Рамзана Кадырова с просьбой помочь, и сразу же вышло распоряжение, были выделены деньги, и работа закипела... Союз писателей Чечни официально заключил договоры с десятками архивов и музеев страны, ближнего и дальнего зарубежья. Были найдены эксклюзивные документы и ранее неизвестные картины Захарова в Москве, Санкт-Петербурге, Риге, Киеве, Минске, Вильнюсе, Париже, Монако, Туле, Твери, Переславле-Залесском и других городах.
Кроме того, Союз писателей региона учредил и выпустил 100 штук памятных медалей «Академик Петр Захаров», которые вручаются за выдающиеся творческие успехи. В этом году мы вручили 30 из них ученым, писателям, общественным деятелям не только из Чечни, но и из Москвы, Европы, Грузии, Китая. И мы гордимся, что у нас есть такая медаль. Массу мероприятий, заложенных в плане по Году Захарова, мы уже провели и исполнили, некоторые еще нет. Я надеюсь, что и они будут реализованы. Основное — это сквер и памятник Петру Захарову в центре города Грозного. До конца 2016 года мы должны заложить капсулу под строительство и будем ходатайствовать перед главой республики о продлении Года Петра Захарова на 2017-й, что практикуется в аналогичных ситуациях.
А о том, что мир больше узнал о Захарове, — это однозначно! После выхода книги появилось много публикаций о Захарове, я стал получать письма из Европы от искусствоведов и коллекционеров, возрос интерес к его картинам на мировых аукционах…
— Канта Хамзатович, вас с уверенностью можно назвать не только чеченским писателем, но и российским, так как ваши произведения известны далеко за пределами Чеченской Республики. Как вы считаете, что способствовало этому? И что значит быть писателем в современном обществе? Как вообще живется писателям в стране сегодня?
— Не знаю, насколько я известен в России, но если это так, то только из-за фанатичной преданности и любви к моему делу — к литературе. Это призвание. Писатель в российском пространстве — это марафон без финиша. Лично мне комфортно, потому что этот марафон выдерживаю. Я пришел в литературу очень поздно, будучи профессором, доктором наук, и это до сих пор меня кормит. У меня были знания, основа, профессия — это спасало, и будет спасать. Но вижу других, и мне их жалко. Талантливые люди хотят творить, но как прокормить семью, себя? Быть писателем в нынешней России — это подвиг, подвиг — остаться им и выдержать марафон, поскольку в целом по стране жить такой жизнью очень тяжело: нет ни зарплаты, ни пенсии, нет издателей, гонораров. Нет даже закона о творческих союзах. В СССР было все, и была литература. Сегодня полная разобщенность. Каждый развивается сам по себе.
— И последний вопрос. Какое место занимает Северный Кавказ в российской литературе и в целом в устройстве государства?
— Я считаю, что северокавказская литература сегодня на подъеме. При всех проблемах и кризисах выпускается значительное количество книг, растет национальное самосознание и при этом возрастает потребность единства России.
По-моему, у нас в последние годы появились достойные авторы и произведения. Книги дагестанских, осетинских, кабардино-балкарских, чеченских и ингушских авторов переводятся и издаются во многих странах мира. Ведь Кавказ, как известно со слов классика, поэтическая колыбель России. А что касается места Северного Кавказа в целом в устройстве государства российского, то я на этот вопрос отвечу как писатель, а не как экономист.
Самое большое богатство в мире не нефть, не газ, не деньги, а человек. В этом, самом главном вопросе, и в экономическом отношении тоже, Северный Кавказ стабильно и ежегодно дает значительный прирост народонаселения России. Мы каждый год все больше и больше растим россиян, настоящих россиян — патриотов России. Даем это великое богатство — человека! Мы доноры, в том числе и в литературе! Об этом надо знать и помнить.
Беседовала Таисия Боршигова
