Вслед за Русским музеем юбилей Василия Кандинского решил отметить и в ГМИИ им. А.С. Пушкина. Выставка «Багатели» отчасти перекликается с петербургской экспозицией — оба проекта посвящены творчеству художника до его эмиграции в 1921 году. Есть и пересечения по конкретным работам. Но по духу московская ретроспектива получилась совсем иной — камерной и в чем-то даже более утонченной, изысканной. Вместо огромных холстов и всем знакомых шедевров Пушкинский музей выводит на первый план малоизвестные миниатюры и деликатно напоминает об увлечении Василия Васильевича лубком и символизмом. Главная ценность экспозиции ГМИИ — девять рисунков маслом на стекле, созданных в 1917–1918 годах. На них мы видим куртуазные сценки — кавалеров и дам в пышных платьях на фоне наивно-примитивных пейзажей (сложно поверить, что их автор к тому времени уже написал свои знаменитые «Композиции», возвестившие полный отказ от предметности). Организаторы выставки гордятся тем, что впервые удалось так широко продемонстрировать эту малоизвестную широкой публике сторону творчества художника. — Стекла — очень хрупкий материал, поэтому каждый музей, конечно, очень неохотно отдает такие вещи, — призналась «Известиям» куратор проекта Наталия Автономова. — Особенно непросто было договориться с Национальным музеем искусств Азербайджана, у которого девять этих произведений. Когда я делала выставку Кандинского в 1989 году, то они даже не приняли нашего фотографа. Но сейчас Марине Лошак удалось договориться, она специально для этого ездила в Баку, и мы в итоге получили несколько работ. Помимо бакинского собрания стекла поступили из Русского музея, частных коллекций и собственного фонда ГМИИ. Увы, некоторые из них серьезно повреждены. Трещины и утраченные осколки не позволяют увидеть изображение в первозданном виде, но придают какое-то особое очарование этим уютным декоративным панелям, как будто найденным на чердаке бабушкиного дома. Кандинский действительно делал их в большей степени для себя — в качестве творческого эксперимента и одновременно для украшения своего московского жилья. И увлечение этой сложной техникой стало семейным: вместе с Василием Васильевичем маслом на стекле начала рисовать его молодая жена Нина. Несколько ее работ тоже можно увидеть в экспозиции. История этой любви — еще один сюжет выставки. Будущие супруги познакомились как раз в стенах Пушкинского музея в 1916 году (тогда он назывался Музеем имени Александра III). А уже в феврале 2017-го Василий и Нина обвенчались и отправились в свадебное путешествие в Финляндию, в местечко Иматра. Там была написана акварель «Иматра», по стилю перекликающаяся с рисунками на стеклах. Мы видим двух томных барышень в кринолинах, а сзади — замок на горе, омываемой рекой. Художник сознательно нарушает перспективу, делает изображение наивно-примитивным, создавая атмосферу сказочной идиллии. В похожем ключе решены и некоторые другие работы этого периода. Например, превосходная «Жар-птица» (1916). Из потока линий и штрихов взгляд выхватывает горы, реки, персонажей (Иван-Царевич, Жар-птица). А вот серия графических «Композиций», обозначенных буквами (Г, Д, Е, З), — уже полная абстракция. Не навязывая зрителю конкретного представления о творческой эволюции Кандинского, нам предлагают подумать о том, как из глубоко национального по своей природе искусства вырос интернациональный абстракционизм. И, что еще более интересно, как они одновременно уживались в творчестве одного художника. Но, пожалуй, это размышление не должно быть слишком серьезным, о чем свидетельствует название выставки, позаимствованное у самого живописца. В музыке багатели — небольшие легкие пьесы, безделушки. Создавая свои «багатели», Кандинский хотел на время отвлечься от гремевших тогда революций — и в живописи, и в реальной жизни. Пытался спрятаться в уютном, прекрасном и наивном «мире искусства» от царившей вокруг дисгармонии. Спустя век мы можем последовать его примеру благодаря Пушкинскому музею.
