Блог Яны Литвиновой. Толкиен на все времена
Яна Литвинова Русская служба Би-би-си "В истинном золоте блеска нет. Не каждый странник забыт. Не каждый слабеет под гнетом лет. Корни земля хранит". 3 января основателю жанра фэнтези Джону Рональду Руэлу Толкиену исполнилось бы 125 лет. Как большинство советских детей, не знавших английского языка, Толкиена я ни в детстве, ни в ранней юности не читала. Что-то такое слышала, но не больше. Если Диккенса, Теккерея и Шарлотту Бронте в СССР все-таки переводили, сопровождая комментариями, чтобы читатели, не дай бог, не упустили социальной составляющей их произведений, то на гоблинов, хоббитов и орков такое благоволение не распространялось довольно долго. Сексизм и хоббиты: голая правда об авиабезопасности по-новозеландски Первое издание "Хоббита" продали за рекордную сумму Первая книга "Властелина колец" попала мне в руки уже во времена перестройки. Я еще слегка сморщила нос: не то, чтобы жанр фэнтези меня не интересовал, я о нем просто ничего не знала. Однако, честно решила попробовать, хотя бы потому что доверяла вкусу человека, который мне этот синий томик принес. Что вам сказать… Это была любовь. Как говорилось в одном старом фильме, с одного короткого взгляда на всю долгую жизнь. Больше всего в душу запал даже не сам сюжет и не эпическая борьба добра со злом. В конце концов это имело отражение в литературе и раньше. Запала в душу тщательность, с которой автор погрузил нас в вымышленный, но совершенно правдоподобный мир. У этого мира были карты, история, письменность и язык. Населявшие его существа, как смертные, так и бессмертные, испытывали самые что ни на есть человеческие чувства и были обуреваемы самыми что ни на есть человеческими страстями и пороками. Толкиен для меня превратился в небожителя, творца настолько абсолютного, что даже представить себе, что вообще-то это был обычный человек, было просто невозможно. Потрясение свалилось мне на голову в 1992 году, во время первого визита в Лондон. Честно говоря, я в ту пору и помыслить не могла, что "туманный Альбион" станет моей страной. В тот памятный приезд нас с мужем, еще не обремененных детьми, принимал его знакомый, тесно связанный с литературной богемой. Нас передавали из рук в руки как эстафетную палочку. Тогда "двое русских" представителям лондонского мира искусств были еще в диковинку. Очередной этап эстафеты прошел в Оксфорде, куда нас повез какой-то очередной актер не из самых известных. Осмотр достопримечательностей одного из старейших университетских центров Европы завершился ужином в доме его родителей. За столом велась вежливая беседа о России, перестройке и Горбачеве, к которым за две недели пребывания в Англии мы уже привыкли. Когда тема (слава Богу!) иссякла, заговорили о литературе. Тут я возьми и скажи, что, мол, моей любимой книгой является как раз "Властелин колец". Хозяин дома посмотрел на меня с интересом. "А что, - спросил он, - у вас его читают?" "Еще как читают!" - я почти задохнулась от нелепости такого вопроса. "Никогда бы не подумал, - хозяин ностальгически улыбнулся. - Вообще-то мы никогда к его творчеству серьезно не относились…" "Вы… его… знали???" - я буквально потеряла дар речи, как будто сидящий передо мной человек только что признался в том, что накоротке знаком с господом Богом, или хотя бы святым Петром. "Ну да, - прозвучал ответ, - мы каждую неделю собирались в пабе, и он нам кое-что читал. Мы и не подозревали, что это будет так популярно", - ответил он. Боюсь, что, учитывая почтенный возраст принимавшего нас человека, он вряд ли дожил то того дня, когда перенос (с моей точки зрения блестящий) "Властелина колец" на широкий экран поднял его популярность на недосягаемую высоту. Правда, в одном я с Питером Джексоном не согласна: зачем ему понадобилось снимать Хоббитон в Новой Зеландии, когда совершенно очевидно, что Толкиен списывал свои пейзажи с доброй старой Англии? Да и Мордор тоже вполне можно было бы найти где-нибудь на пустошах Северного Йоркшира. После Толкиена мир фэнтези уже никого не удивляет. Однако любого ведущего автора так или иначе сравнивают именно с ним, как с правофланговым, на которого надлежит равняться. Для меня же его произведения остаются вершиной, идеальным переносом в альтернативную реальность, без который пережить наш несколько сумасшедший ритм жизни практически невозможно. И перечитываю я его каждый год. И мне по-прежнему интересно.
