Улики против реальности
Игорь Гулин о новом издании «Приключений Васи Куролесова» Впервые с начала 1990-х целиком переиздана трилогия детективных повестей Юрия Коваля о Васе Куролесове -- одна из вершин позднесоветской детской литературы. На этот раз -- в сопровождении вполне взрослого научного комментария Повесть "Приключения Васи Куролесова" о превращении деревенского простачка в начинающего сыщика Юрий Коваль выпустил в 1971 году. В 1977 вышло продолжение -- "Пять похищенных монахов", уже в конце 1980-х -- третья часть, "Подвиг гражданина Лошакова". По отдельности они не раз переиздавались, но в этом томе цикл впервые за много лет напечатан целиком. Однако примечательной делает книгу не только эта полнота, но и занимающий больше трети тома комментарий, написанный известными филологами Олегом Лекмановым и Романом Лейбовым и редактором Ильей Бернштейном. В основном здесь комментируются разного рода упоминающиеся в повестях реалии, но также аллюзии на классические произведения и многочисленные детали, связанные с биографией самого писателя. Этот как бы академический (хотя и в несколько пародийном изводе) подход дает юношеским повестям Коваля официальную прописку в большой литературе. И они этого полностью заслуживают. Коваль был одним из лучших прозаиков не только в детском сегменте, но и во всей официальной позднесоветской словесности. Он один из немногих умел писать про реальность 1960-1970-х языком, прямо наследующим раннесоветской мягкой модернистской прозе -- прежде всего Юрию Олеше,-- так, чтобы это не выглядело фальшиво. Применение этого оптимистического, воздушного стиля к будням позднесоветской провинции, конечно же, требовало от писателя наивности, полузакрытых век. И только в этом состоянии Коваль мог писать шедевры. Без определенной самоцензуры он, как показывают его взрослые вещи 1990-х, сваливался в пошлость. Впрочем, полузакрытые веки -- они же и полуоткрытые. Детские книги Коваля 1970-1980-х наполнены двусмысленностями. Речь не столько о политических и эротических намеках (хотя в третьей повести о Куролесове последние достигают почти порнографического накала), сколько об общем ощущении дымчатой ненадежности, иллюзорности вроде бы стабильного мира. Это делает его идеальным пространством для игры -- детской и не совсем детской. А также -- для детектива. Три повести куролесовского цикла довольно сильно различаются между собой. Первая -- самая выверенная и совершенная, вторая -- более лирическая и более конформная, третья -- сваливающаяся в слегка неопрятный гротеск. Объединяющий их герой -- фигура довольно условная. Вася Куролесов скорее знак жанра, детективной интриги, разрывающей безмятежный мир. Пространство текстов о Куролесове -- фантастический город Карманов и его окрестности, а также вполне реальная коммунально-дворовая Москва в "Пяти похищенных монахах",-- это мир застывшей идиллии, уютного бездействия, маленьких удовольствий. Как и положено по канонам детектива, нечто должно его нарушить, выбить из колеи. Ничего по-настоящему ужасного, однако, произойти не может. Герою, отправляющемуся на рынок покупать поросенка, подсунут в мешке дворового пса. Злоумышленник украдет у подростка его любимых, знаменитых на весь квартал голубей. На проселочной дороге появится банда, отнимающая у старушек колбасу и конфеты. Сама материя реальности будто бы сопротивляется даже намеку на настоящее насилие -- так, пуля, выпущенная бандитом, раздумывает лететь герою в грудь и отклоняет свое движение. Детективная функция в другом: преступление вносит возможность ошибки, подмены, обмана. И аура двусмысленности распространяется с криминальных сюжетов на все устройство куролесовского мира. Голуби-монахи превращаются в настоящих монахов в рясах. Облако любви, рождающееся от встречи героя с девушкой, становится досаждающим погодным явлением. Любая гипербола обретает плоть, любое сравнение немедленно материализуется, любое случайно услышанное слово может стать уликой. Не только в куролесовском цикле, но и в других своих повестях 1970-х и 1980-х Коваль описывает мир, в котором время и пространство забуксовали, перекрутились от бездвижности, вышли из привычных законов своего разворачивания. И оттого этот застывший мир утратил всякую рациональную надежность. Главным подозреваемым в его текстах становятся не преступники (они ни на что не способны), но сама реальность. Отношения с ней требуют особой бдительности. Эта бдительность и есть главное содержание детективной прозы Коваля. Юрий Коваль. «Три повести о Васе Куролесове» Издательский проект «А и Б», 2016