Пензячка воспитывает двоих детей-инвалидов и мечтает о приемном ребенке

От автора: о семье Рыжиковых я узнал в благотворительном фонде «Святое дело». Волонтеры рассказали, что у пары из Богословки — двое тяжелобольных детей. 26 января я отправился в Пензенский район, чтобы лично пообщаться с их мамой Еленой. До Богословки — час пути от областного центра. Типичные для села виды: поля, деревья, хилые домики наряду с двухэтажными кирпичными коттеджами. В частном доме — три окна плотно забиты пенопластовыми листами — здесь и живет семья, к которой я приехал. Пока разговариваю за столом с Еленой, старший девятилетний сын Сережа весело бегал по комнате взад и вперед, утыкаясь в телевизор и издавая странные хрипящие звуки. Мальчик знает всего десяток слов, при мне он сказал только пять: «Ма, па, ба, да, вов». У него есть удивительная черта: ему нравится смотреть новости и политические передачи. Моя собеседница — родом из Пензы, но после развода родителей переехала вместе с мамой к бабушке в Смоленскую область. Там прошло ее детство и юность, там же она встретила свою первую любовь. — С молодым человеком я встретилась еще в школе, в 2007 году. Мне было 16 лет, а ему — 28. Тогда мне это не казалось чем-то странным, все-таки — первая любовь. Мы жили с ним в одной деревне, он часто провожал меня из школы, — рассказывает Елена. Ухаживания развивались стремительно. Встречи переросли в серьезные отношения, спустя несколько месяцев юная девушка забеременела и решила рожать, в этом ее поддержал будущий отец ребенка. Молодые люди поженились в 2008 году. По словам Рыжиковой, беременность проходила хорошо, без осложнений, но во время родов у нее слишком рано отошли воды. Сын Сережа появился на свет, издав странный стон. Из роддома малыша выписали здоровым, первое время все было хорошо. Но проблемы стали проявляться спустя несколько месяцев: Сережа стал сильно отставать в развитии от своих сверстников, сел он только после года, начал ползать после двух лет, а первые шаги стал делать только в три года. — Врачи в деревне долго не могли поставить точный диагноз, в Смоленске также медики не понимали, что происходит. Говорили, что немного отстает в развитии — ничего страшного, — объясняет мама двоих сыновей. Молодые родители продолжали воспитывать ребенка, но Елена сильно переживала за здоровье Сережи, в то время как отец лишь отмахивался. Инвалидность мальчику дали только в 2010 году, когда ему было почти три года. Ребенку поставили диагноз — «Поражение центральной нервной системы, задержка психо-речевого развития». Елена Рыжикова постоянно возила мальчика к врачам, лежала с ним в больнице — все свалилось на нее, поддержки от мужа почти не было. — Прошла вся эта любовь, он то пил, то бросал пить, то начинал снова. Говорил, что ребенок здоровый, что все нормально, и я зря переживаю. Если я лежала в больнице, то значит, я там отдыхала. Постоянно ревновал. Даже свекровь мне говорила: «Уходи от этого алкоголика, езжай в Пензу, лечи ребенка». Мне поначалу было его как-то жалко, что он сопьется один, — делится она. Но молодая мама не готова была мириться с таким положением вещей, ей нужна была крепкая опора, которая будет поддерживать ее в тяжелой ситуации. В 2011 году Елена познакомилась в сосцсети со своим вторым будущим мужем Павлом, который как раз и произвел на нее впечатление надежного человека. — Паша очень хорошо относился к ребенку, лучше даже, чем родной папа. Хотя знал, что у Сережи — инвалидность. Он даже настаивал, чтобы я разводилась, обещал, что все будет хорошо, что мы вместе сможем помочь моему сыну. Когда мы познакомились, Паше было 20 лет, на год младше меня, он еще учился в колледже. Несмотря на это, я поверила его словам и решилась на развод, — вспоминает Елена Рыжикова. Елена собрала вещи, уехала от мужа жить к маме в Смоленск и подала на развод. Любые выяснения с бывшим мужем она четко пресекала: «Я так больше жить не могу». После разрыва отношений Елена год жила у мамы и ждала своего нового возлюбленного из армии. Когда молодой человек вернулся, в 2012 году пара сыграла скромную свадьбу и решила уехать в Пензу. Сейчас они живут в доме бабушки Елены, поэтому переезд дался молодым супругам не так тяжело. Правда, как рассказывает женщина, раньше здесь все выглядело иначе, Рыжиковым пришлось сделать капитальный ремонт. Действительно, дома у них очень чисто и опрятно. Возлюбленные воспитывали маленького Сережу, отдали его в садик и стали задумываться о втором ребенке. Они надеялись, что малыш поможет своему старшему брату адаптироваться в обществе. Елена и Павел были оба здоровы, казалось, нет причин не завести еще одного ребенка. В 2013 году Елена забеременела второй раз. Но все повторилось, как впервые: плановая беременность закончилась тяжелыми родами, у мамы вновь отошли рано воды. Она в страхе кричала врачам, что с первым сыном у нее было то же самое, что теперь он инвалид. Рыжикова хотела верить утешениям докторов, но не могла: Даниил после родов посинел, и женщина поняла, что ее второй мальчик тоже будет больным. В полтора месяца у Дани начали блуждать глаза. И все, как по накатанной: врачи, обследования, лекарства и слезы родителей. Спустя год диагноз подтвердился: у младшего брата такая же патология ЦНС, как и у Сережи. — И неизвестно, почему так все сложилось. Когда мы приехали в реабилитационный центр, первый вопрос мне врач задала: «А вы в радиации не жили?» Я ответила, что нет, но вспомнила, что мой отец в 1986 году участвовал в ликвидации взрыва на Чернобыльской АЭС. После этого он подписывал документ, что в течение пяти лет не должен иметь детей. Но в 1990 году родилась я, — рассказывает Елена. Мама двоих сыновей считает, что это — единственная возможная причина патологии ее детей, но не знает, как быть с этим. Она сидит дома с малышами, которые не могут поддержать с ней разговор и даже полностью назвать ее мамой. Сейчас в семье Рыжиковых работает только Павел — сварщиком, его зарплаты еле хватает на лекарства детям, а пособия по инвалидности тратятся за один поход в аптеку. В воспитании детей помогает бабушка. А бывший муж Елены практически не вспоминает сына, которого он считал здоровым, не звонит поздравить Сережу с днем рождения. Но даже если мальчик возьмет трубку, то вряд ли вспомнит, с кем он говорит и вряд ли сможет сказать ему «привет». Несмотря на все трудности, пара мечтает еще об одном ребенке — о дочке, которая помогала бы по хозяйству и воспитывала бы вместе с мамой больных мальчишек. Но Елена и Павел точно уверены, что родных у них больше никогда не будет, потому что боятся, что у них снова родится больной ребенок. Они планируют взять ребенка из детдома. Двум братьям требуется дорогостоящее лечение в реабилитационном центре Ульяновска. Три курса на двоих стоят 250 тысяч рублей, у родителей нет таких денег. Если вы хотите помочь семье Рыжиковых, можете перечислить пожертвования по реквизитам, опубликованным на сайте благотворительного фонда «Святое дело». Вадим Скворцов Газета «Репортер. Пенза» № 5 от 31 января 2017 года (580)