Из жизни дочки подполковника
Моего главного защитника Отечества всегда было видно издалека. Под два метра ростом, он возвышался над другими прохожими и улыбался, завидев меня вдалеке. А я бежала ему навстречу - статному офицеру в шинели благородного светло-серого цвета с едва уловимым голубым оттенком: холодной от снега, но страшно приятной, как мне тогда казалось, на ощупь - и прыгала ему на шею. Потому что своего обожаемого подполковника я - маленькая девочка - каждый день выбегала встречать во двор. Даже зимой.Я прижималась щекой к ледяным золотистым пуговицами в два ряда, иногда царапалась о большие звёзды на погонах - и это было счастье. Самое настоящее детское счастье. Потому что папа пришел со службы. Он появлялся на пороге, и квартира, тихая и умиротворённая, вмиг оживала... На кухне гремят кастрюли и свистит чайник - это мама накрывает на стол ужин, шотландская овчарка Чарли пищит резиновым зайцем (псина хвастается перед любимым хозяином игрушкой и могла бы - выпрыгнула бы из мохнатой рыжей шкуры, обращая на себя внимание), даже ленивый толстый кот Тихон вылез из укрытия. Он не может остаться в стороне от всеобщего оживления. Ему любопытно, что принёс хозяин в своём коричневом кожаном портфеле. О, этот портфель, в нем всегда находились маленькие милые подарки для всей семьи... На безымянном пальце правой папиной руки не хватает фаланги. Когда мне было лет пять, он отшутился - мышка откусила - и я, конечно же, поверила. Много позже выяснилось - несчастный случай. Давным-давно на испытаниях что-то пошло не так, и ракета рассыпалась в воздухе как пазл. К счастью, никого не покалечило. Но осколок испытуемой модели, падая на землю, отсек часть пальца. Папа никогда не рассказывал о службе. Пару раз в юности я поинтересовалась: "Что ты делаешь на работе?" Папа, улыбаясь, всегда отвечал одно и то же - "Играю в шахматы". Зато тревожный чемодан он от меня не скрывал. Смена белья, две пары носок, ручки, бумага для записей, бритва, мыло, зубная щётка, сухпаек - все, что нужно офицеру, если завтра война. Чемодан стоял в кладовке и никогда не распаковывался. И я, офицерская дочь, в случае "тревоги" среди ночи вскакивала с кровати и тащила его в коридор. Папа быстро натягивал полевую форму, хватал чемодан, портупею - через плечо, целовал нас с мамой и исчезал в ночи. А я потом долго не могла уснуть, потому что очень переживала. И просила небеса, чтобы папа вернулся с "войны" живой. И он всегда возвращался. Мнение автора колонки может не совпадать с точкой зрения редакции "Вечерней Москвы"
