Стихи как модный тренд. Поэты о мате в искусстве и сетевой поэзии

Кто такой современный поэт? Какие темы актуальны в поэзии? С чем связано появление моды на стихи? В каких формах поэзия может быть представлена зрителю? Корреспондент «АиФ-Черноземье» пообщался с поэтами Андреем Родионовым и Екатериной Троепольской. Этот яркий тандем выступает организатором таких событий, как поэтический слэм, фестиваль видеопоэзии «Пятая нога». На счету Андрея Родионова и Екатерины Троепольской внушительное количество совместных театральных работ. Сейчас в Центре имени Мейерхольда в Москве с большим успехом идет спектакль «Сван», поставленный по их пьесе. Поэт –универсал Юлия Горшкова, «АиФ Черноземье»: Как бы вы описали современного поэта? Андрей Родионов: Это прежде всего универсал. Современный поэт – это еще и газетный автор, человек, который сам организует свои выступления, который работает и с кино, и с театром в каком-то виде. Екатерина Троепольская: Современный поэт – это человек, который пишет современным языком и обращается к современным темам. Этим не зарабатывают, попутно занимаются поэзией. Из-за этого возникает ошибочное мнение, что надо писать о каких-то иллюзиях возвышенным языком, а через какие-нибудь сто лет эти стихи найдут и оценят. Нынешняя ситуация такого не предполагает, да и вообще такое никогда не предполагалось. Поэзия – это работа с поэтическим контекстом, с темами, языком. – Какие темы актуальны для современной поэзии? Екатерина Троепольская: На поэтическом слэме Андрей обозначил две актуальные темы: любовь и политика. Андрей Родионов: Сейчас в обществе актуальна тема войны, тема отношений между мужчиной и женщиной, тема любви, и они же являются главными для художественной литературы. – Не утихают споры вокруг использования мата в поэзии. Екатерина Троепольская: Матерные слова – это такие же слова, которые, как и другие, должны использоваться по назначению, нести в себе смысловую нагрузку. Андрей Родионов: В профессиональной среде это именно так. Путешествуя по России, мы поняли простую вещь: в большинстве мест, где мы выступали, матерные слова аудиторией воспринимаются как личное оскорбление, а не как художественный ход. Екатерина Троепольская: Эти споры в принципе лежат на территории ханжества. Большинство людей предпочитают жить одной жизнью, а писать совсем про другое, т.е. они говорят: «Это же искусство, а давайте-ка нам расскажите лучше о красоте, доброте». Андрей Родионов: В этом есть своя логика. Мы часто бываем в Красноярском крае. Видим города с остановившимися заводами, разбитыми тротуарами или их отсутствием. И вдруг выходит женщина к микрофону и говорит «Ах, ты мой красавец, город Канск». – Если появляются такие стихи, то получается, что у аудитории есть потребность в прекрасном, а не только в социальных и политических темах. Екатерина Троепольская: В этом случае это скорее, как личное успокоительное. Можно самого себя успокаивать написанием прекрасных стихов, только трудно найти для этого слушателей кроме своей семьи. А если мы говорим о поэзии, которая должна кого-то еще тронуть, то это, безусловно, не работает. В личных целях вообще можно делать все что угодно. «Творить всегда лучше, чем ничего не делать» – Складывается впечатление, что поэзия вошла в моду. Вы согласны с этим? Андрей Родионов: Вы упомянули правильное слово – «модный». Ведь этим всегда и славился настоящий русский поэт: тем, что он моден. Пушкин прославился не замечательными стихами, не элегиями, а острыми эпиграммами. И именно за них он был сослан. Его эпиграммы моментально разлетались по Петербургу, потому что это были точные высказывания. Это точное и острое замечание, которое отличает поэта от непоэта. – Чем обусловлено появление моды на стихи, и хорошо ли это? Андрей Родионов: Творить всегда лучше, чем ничего не делать. Мы всегда с нежностью относимся к людям, которые в этой скучной жизни находят для себя возможность что-то создавать. Екатерина Троепольская: Когда начинаешь заниматься литературой, сразу куда бы ты ни пришел обязательно кто-нибудь достанет тетрадку со стихами. Довольно быстро выясняется, что все вокруг поэты. С одной стороны, появление такой моды связано с тем, что масс-медиа забиты, и людям хочется более ясных высказываний, но это о социально-политической поэзии. Андрей Родионов: Есть очень известное стихотворение Всеволода Емелина. Приведу цитату «Я географию страны учил по винным этикеткам». Это очень точные слова. Безусловно, люди ждут конкретных, четких высказываний. Екатерина Троепольская: Мода, конечно, не вредна для поэзии. Профессиональная поэзия – это элитарный клуб, туда трудно попасть. Есть очень замкнутые поэтические тусовки, где чтобы добиться благожелательного взгляда, нужно проводить большую работу, еще постоянно себя прокачивать общими знаниями о том, что происходит в этой узкой, скрытой от глаз среде. Если мы говорим о сетевой поэзии, то ее представители ездят по городам, к ним приходит много людей. Андрей Родионов: Но слышали вы когда-нибудь, чтобы кто-нибудь в беседе цитировал Ах Астахову? Екатерина Троепольская: В этом году мы впервые провели слэм в городе Канск. На него записался весь местный поэтический клуб. В основном это женщины в возрасте за 50 и несколько довольно брутальных мужчин. Женщины читали стихи «Сибирь, красота, любовь». Мужчины давали брутально-алкогольную тему. И вдруг они столкнулись с реальными жителями Канска, и им эта «Любовь моя, Сибирь» не понравилась. Они понимали, что эта бабушка живет на маленькую зарплату, сидит непонятно в какой поликлинике, и при этом выходит и начинает вот это: «Канск – прекрасный город», «Сибирь – любовь моя». Они отреагировали на то, что касается их сегодня, а не на сказки, имеющие отвлеченное отношение к жизни. Чем больше людей практикуется в высказывании своего мнения, тем лучше, так что мода ничему не вредит. – Как, по вашему мнению, будет развиваться современная поэзия? Екатерина Троепольская: Поэзия развивается по всем направлениям. Ведется активная работа с языком, создаются новые формы, работают с комбинаторной поэзией, палиндромами, моностихами. Трудно сказать, к чему это может прийти. Наверное, с начала прошлого века, весь мир перестал писать в рифму: в рифму пишут только у нас. Рифмованная поэзия ушла в рэп, либо это такая шутка. У нас рифмой пытаются говорить о серьезных вещах. Может быть, мы опять вернем эту моду всему миру. В России также много поэтов, которые работают с белым стихом. Они, может быть, сейчас являются самым мейнстримовым направлением в поэтической жизни. «Мы не пытаемся создать что-то такое, что всех оскорбит» - Как появилась видеопоэзия? Является ли сегодня видеопоэзия самостоятельным жанром? Екатерина Троепольская: Видеопоэзия возникала как прикладной жанр для поэзии. Например, можно в школах показывать эти работы, знакомя в легкой форме подростков с современными стихами. Постепенно творчество такого рода стало выходит на уровень искусства. Это стало называться медиа-поэзией. Стали появляться новые высказывания, например, интерактивные, и не совсем понятно развлечение это или способ сказать что-то серьезное. Мы начали заниматься видеопоэзией в 2007 году, тогда это уже было в Европе. Александр Гаврилов организовал с вгиковскими режиссерами съемку нескольких видеопоэтических работ. Они создавали видео, которое иллюстрировало, дополняло стихи. Потом в это движение стало приходить много людей, у которых все, может быть, было снято не так профессионально, но они стали выводить видеопоэзию к пограничным формам, разрушать какие-то стереотипы. За те 10 лет, которые мы наблюдаем этот процесс, он гораздо больше перешел в разряд языка, чем в разряд иллюстрации. Стало появляться больше современной поэзии на острие эксперимента. Молодые поэты сами готовы снимать себя, они даже пишут стихи с расчетом на создание видео. Видеопоэзия стала жанром, который способен воплотить что-то такое, чего без этого жанра не может существовать. –Как сейчас живет такой формат, как поэтический спектакль? Андрей Родионов: У публики есть серьезный барьер: это поэтическое выступление или спектакль. Если спектакль, то пойду, если поэтическое выступление, то нет. Если это поэтический спектакль, то мы можем продавать билеты. Если это поэтический вечер, то кроме как на Быкова, Полозкову и нескольких сетевых поэтов, туда не сгонишь людей. Екатерина Троепольская: Мы давно работаем с поэтическими спектаклями. Стихи очень сложно монтируются между собой, поэтические высказывания сложно собрать. В нынешней ситуации поэты находятся в сложных отношениях между собой. Кстати, сильно отличается спектакль, когда читают поэты и когда читают актеры. Андрей Родионов: За редким очень исключением я не принимаю актерского чтения стихов. Екатерина Троепольская: Это вопрос работы с языком. Актеры привыкли считать, что поэзия – это драматизм и пафос. Кстати, Эдуард Бояков одним из первых показал нам, что интонации в современной поэзии изменились, понял, как надо с этим работать. Стихи нужно считывать, как музыку, в них заложена мелодия. К сожалению, это не так многие умеют. – Расскажите о своих театральных проектах. Андрей Родионов: Мы живем скорее театром, чем поэзией. Екатерина Троепольская: Мы уже где-то шесть пьес в стихах написали вместе. «Сван» идет с успехом в Центре имени Мейерхольда. Ее поставил модный режиссер Юрий Квятковский с самой модной театральной труппой – мастерской Брусникина. Там песни-хиты, безумная музыка, подвешенная к потолку барабанная установка, это очень зрелищная вещь. И сейчас идет музыкальный спектакль «Кандид». Там играют драматические артисты, но есть куча арий с цитированием классических музыкальных произведений. Андрей Родионов: Как промоушн к фильму какое-то время шел спектакль «Прорубь». Фильм по нашему поэтическому сценарию должен выйти в сентябре. В нем снялись известные актеры, Михаил Ефремов, Дмитрий Брусникин. Не знаю, допустят ли этот фильм до какого-то даже узкого проката, это достаточно провокативная история. Екатерина Троепольская: Дело даже не в том, что он провокативный. За те три года, которые фильм находится в производстве, степень реагирования общества воспалилась настолько... Мы не страдаем желанием кого-то провоцировать. Это была простая задумка: телевизионный день, посвященный одной теме. У нас главная тема – это крещение, прорубь. Все события построены вокруг проруби, они более реальные или более сказочные. Щука разговаривает с президентом, художника сажают в сумасшедший дом. Посмотрим, какая будет у этого фильма судьба. Когда мы это писали, нам говорили, что это весело, и всем было недостаточно даже в этом провокации, а за последнее время настолько воспалилась чувствительность у разных групп населения, что мы с трепетом ждем выхода этого фильма, зрительской реакции. У нас до сих пор несмотря на несомненную социальную направленность нашего творчества в общем-то никаких неприятностей ни с кем не было. Мы не пытаемся создать что-то такое, что всех оскорбит.