«После Крыма мы уже не будем такими, как были раньше»

Лауреат премии «Русский Букер» Елена Чижова написала антиутопию, в которой Россия и Советский Союз существуют в одном времени, но на разных территориях. Юлия Яковлева выпустила ретродетектив «Вдруг охотник выбегает» о 1930-х годах в Советской России. Прозаик и сценарист Андрей Рубанов издал новый роман с актуальным названием «Патриот». Андрей Рубанов поговорил с Николаем Александровым и Натальей Кочетковой о милитаризме, патриотизме и фильме «Викинг». Андрей Рубанов «Патриот» («Редакция Елены Шубиной») Он «настоящий» — говорят о людях, которые все делают от чистого сердца: любят, работают, помогают, страдают, сопереживают. Именно таким «настоящим» был герой дебютного романа Андрея Рубанова «Сажайте и вырастет», выпущенного автором в середине 2000-х. Это была книга о молодом банкире, которого кинул партнер. Незадачливый коммерсант оказался в тюрьме по обвинению в мошенничестве. Хотя история героя «Патриота» — банкира Сергея Знаева — формально начинается в романе «Готовься к войне», генетически он, конечно, родственник сидельца из «Сажайте и вырастет». Знаев из тех, кто поднялся в 1990-е. Кто умеет пить и бить. Кого не пугает абрис пистолета под пиджаком. Кто привык «делать дела» и заключать сделки на своих условиях. Он из тех, кто в бандитские романтические времена был богат, женат и счастлив. Но в новой России как-то не прижился. Теперь Знаев все потерял, разведен и ему остаются лишь редкие попытки воспитывать уже взрослого сына. До кучи он вдруг узнает о существовании еще одного отпрыска двумя годами младше первенца. А между регулярными алкоголическими «белочками», во время которых он вполне всерьез ведет беседы с какими-то немного булгаковскими чертями, Знаев пытается продавать дизайнерские телогрейки (мужские, женские и детские) и параллельно обдумывает идею поехать воевать на юг России. Это зримое воплощение его патриотических настроений. Иными словами, Сергей Знаев — тот самый «лишний человек» в новых обстоятельствах. И как положено герою этого типа, он доделает дела, разберется с долгами, одарит намечающихся в перспективе и уже имеющихся детей остатками былой роскоши, даст любимой женщине правильный совет, оставит бизнес и сойдет со сцены. Но вот к этому его исходу в романе и возникает больше всего вопросов. Надо сказать, что Андрей Рубанов — профессиональный писатель. Он не просто пишет романы — он виртуозно владеет арсеналом писательских компетенций, подчиняющих сознание читателя. Он верно оценивает свои силы, с одной стороны, и с каждой книгой накачивает новые мышцы — с другой. Но в финале «Патриота» внезапно все эти навыки как будто автору изменяют, и концовка на фоне общей логики характера героя выглядит довольно странной. Хотя некоторым внимательным читателям она показалась скорее неожиданной. Елена Чижова «Китаист» («Редакция Елены Шубиной») Петербурженка Елена Чижова оказалась вписана не просто в историю современной прозы, а именно прозы женской. Со всеми коннотациями. Читатель как будто привык воспринимать все ее книги — и «Крошек Цахес», и «Полукровку», и «Лавру», и «Планету грибов» — как описание женских нравов и характеров в хитросплетении исторических событий. Часто через призму биографии автора. Даже название романа «Время женщин», за который она получила премию «Русский Букер», звучит как автометаописание. И в этом смысле роман «Китаист» — книга, если не призванная, то уж точно способная сломать это стереотипное восприятие текстов Чижовой. По жанру это альтернативная история. Действие книги разворачивается в середине 1980-х годов. В мире романа «Китаист» Вторая мировая война закончилась не так, как мы привыкли думать. Немцы дошли до Урала. Захваченные территории теперь называются Россией. Там правит фюрер, люди говорят на русско-немецком суржике и щедро платят за жизненные блага заработанными русмарками. При этом население России разделяется по цвету штанов (зачеркнуто) паспортов. «Черные» — у привилегированной касты местных германцев, «синие» — у россиян, и «желтые» — у всех остальных в той или иной степени «неместных». При этом по правую сторону от хребта располагается Советский Союз с заботливо перенесенной туда второй Москвой и заново отстроенным вторым Ленинградом. Там все, как в СССР. Две страны соединены между собой железнодорожным сообщением и разделены разностью языков, идеологии, быта, истории — всего. И, разумеется, тихо ненавидят и опасаются друг друга. И вот из пункта А (СССР) в пункт Б (Россию) отправляется молодой китаист. Уже в вагоне поезда он знакомится с молодой же россиянкой, не устает удивляться ее речи (Елена Чижова позволила себе много и с удовольствием экспериментировать с языком) и образу мыслей. А дальше, как это обычно бывает, когда вместо абстрактных идей встречаются живые люди, начинаются неожиданности. Итак, Советский Союз и Россия разделены не временем, а расстоянием. Роман воплощает метафору, которая вроде бы очевидна, но до Чижовой ее никто не проговорил так рельефно: современная Россия не вспоминает СССР, не опирается на его наработки и не конфликтует с ним. Эти две страны живут одновременно и параллельно. А любая коммуникация между ними — занятие хлопотное и небезболезненное, чреватое разнообразными сюрпризами. Юлия Яковлева «Вдруг охотник выбегает» (изд-во «Эксмо») То, что Юлия Яковлева — мастер парадокса, стало понятно еще 10 лет назад, когда вышла ее книга «Азбука балета», формально адресованная детям (особенно учащимся в балетной школе) и их родителям. Потому что о балете все думают, что это «скучно, трудно, непонятно и про лебедей», а на самом деле — нет. И вот это «превратить скучное в интересное», рассказать, что за легким порханием шопенок по сцене стоит не только адский труд, кровь и пот в прямом смысле, но и интриги, исторические анекдоты и еще много чего — как сейчас становится понятно, это и есть фирменный стиль Юлии Яковлевой. Другой опыт сочетания несочетаемого явлен в ее цикле «Ленинградских сказок». Как говорить с детьми об отечественной истории ХХ века? В СССР понятно как: духоподъемно, через революционную борьбу и скорую победу коммунизма. Но как сейчас объяснить ребенку, что такое «воронок» и куда исчезали соседи по коммуналке? Почему на утро оставшиеся жильцы ходили с серыми лицами и разговаривали приглушенными голосами? Почему не только жилплощадь, но и личные вещи исчезнувшего переходили к тем, кто въезжал в эти комнаты? Что такое «10 лет без права переписки»? Только через сказку. Потому что это единственный жанр, который допускает существование в мире чего-то по-настоящему ужасного, но дает детскому сознанию надежду на счастливый финал. И именно так поступила Юлия Яковлева в «Детях ворона» и «Краденом городе» — первых двух книгах «Ленинградских сказок» — превратила реальность в магию. И вот ее третий эксперимент — цикл «советских» детективных романов. Первый — из жизни 1930-х годов — «Вдруг охотник выбегает». И снова виден тот же самый прием: соединить несоединимое, сработать на контрасте. Итак, странное время, когда НЭП уже позади, но аббревиатуру ОГПУ еще не произносят шепотом. Милиция, которая занимается важными и понятными делами (расследует кражи и убийства), еще сильна и авторитетна. Но сотрудники ОГПУ уже постепенно начинают искать внутренних врагов, уже звучит слово «чистка». Но не следователю же Василия Зайцеву в конце концов бояться каких-то огэпэушников, которые только от работы отвлекают. Во-первых, происхождения он самого что ни на есть пролетарского (мать прачка, отец неизвестен). Во-вторых, вырос в детском доме, в-третьих, один из лучших следователей угрозыска, в-четвертых, занят расследованием очень странных убийств, о которых его помощник точно скажет, что «жизнь убитых никак не вела к их смерти». Кто-то убивает случайных граждан: студентов, рабочих, служащих, даже одного чернокожего коммуниста — и составляет из их тел удивительные композиции в театрализованных декорациях. Однако Зайцев напрасно думает, что ОГПУ его не тронет. Как опытный автор Юлия Яковлева распутывает сразу два сюжетных клубка: собственно детективную интригу и историю порук и интриг внутри органов безопасности. И хотя по жанру это чистый ретродетектив, очевидно, что вторая нить важна не только автору. Но и читатель не может от нее отстраниться. Всю книгу она цепко сидит в сознании, тревожа больше, чем потенциальная возможность нового убийства.