Персидская поэзия как ключ к культуре Ирана

Просветительский онлайн проект Arzamas продолжает офлайн курс «Arzamas Academy», где известные мэтры в области гуманитарных наук дают бесплатные лекции на тему культуры и просвещения востока и запада. В одном из своих прошлых материалов КН уже рассказывали об этой программе, и делились своим конспектом интереснейшей лекции о библейских пророках в Коране профессора Журавского. На этой неделе мы снова обращаемся к «Университету Арзамас» и представляем вашему вниманию лекцию «Персидская поэзия как ключ к культуре Ирана» от Натальи Чалисовой, кандидата филологических наук, исследователя и переводчика персидской классической поэзии. Arzamas - явление воистину волшебное, а для реалий современного общества, когда начитанность и обширный кругозор являются одной из обязательных составляющих успешного человека, – практически необходимое. Курс лекций продолжается вот уже третий сезон, мероприятия все так же востребованы, и лекция Натальи Чалисовой – уже 16-я по счету. На каждой лекции ведутся прямые трансляции, видео в записи можно посмотреть здесь. Фото 2 В самом начале лекции важное упоминание: «По-персидски принято начинать и заканчивать благим словом». Вводной становится выдержка из произведения Хафиза Ширази, знаменитого персидского поэта 14 века: «Раз соловей продает красноречие, о Хафиз, ты сбей ему цену своим словом». Именно этой цитатой лектор четко и емко расставляет первые, основные акценты персидской поэзии: тема торговли, особая важность изящества метафор, и, конечно, лейтмотив «слова» как основной единицы власти и могущества поэзии. Эпоха рождения поэзии в Иране – 9 век н.э. Несомненно, народная поэзия зародилась намного раньше, однако явных тому подтверждений до наших дней, к сожалению, не сохранилось. И все же некоторые исторические тексты дошли до наших дней. Например, от иранской древности сохранились тексты Авесты, священного свода зороастрийской религии. Древнейшую ее часть составляют гаты (песнопения). По некоторым мнениям, эти гимны были сложены самим Заратуштрой на рубеже второго и первого тысячелетия до н.э. Главный мотив этих произведений – действенность слова (мантры по-авестийски). Здесь поэт – борец со злом, и свое главное оружие, слово, он получает из уст самого Творца. Благодаря своей «уникальной восприимчивости» и «мощи слова» поэт способен изгнать злого духа Ахремана из доброго мира. Следующие упоминания охватывают периоды 3-7 века н.э. Основная часть сохранившихся упоминаний – о литературе прозаической, поэзию на среднеперсидском того времени сейчас мы можем наблюдать лишь по реконструкциям. Благодаря уцелевшим свидетельствам востоковеды предполагают, что поэзия имела музыкально-песенную традицию. То были пиры, на которых звучали оды во славу царей, лирические песни, баллады. Известно, что в конце 6-начале 7 века существовала особая придворная служба, ведомство музыкантов-поэтов, глава которого обладал большим влиянием на правителя. Одна из легенд того времени – о тех самых придворных музыкантах: Фото 3 Главе музыкантов при дворе правителя Хосрова донесли, что в их краях появился юноша с удивительным голосом, мастер игры на барбате (лютня). Юноша хотел показать свое мастерство государю, но предводитель музыкантов сделал все, чтобы этого не допустить. Тогда тот предпринял хитроумную уловку: облачившись в зеленое, он пробрался в сад, где государь любил отдыхать, взял зеленый барбат и забрался на верхушку зеленого кипариса. Услышав игру музыканта в первый раз, царь тотчас же приказал отыскать его, но слуги с задачей не справились. На второй раз Хосров воскликнул: «Все члены тела желают обратиться в ухо, чтобы внимать песне!», но и тут музыкант не был найден. На третий раз в песне Барбата был намек на место его укрытия. Музыканта нашли, и после он стал новым главой придворных слуг искусства. В начале 7 века Сасанидская империя пала под натиском арабов. После в истории культуры Ирана наступили «два темных века». В этот период меняеюся все основные положения языка, и на смену среднеперсидскому постепенно приходит новоперсидский, вместо зороастризма воцаряется ислам. Некоторые поэты вносили свою лепту в культурное наследие Халифата, однако пробуждение национальной поэзии произошло только в начале 9 века, когда на территории нынешних Таджикистана и Узбекистана образовалось иранское государство Саманидов. Тем не менее, уже тогда было ясно: богатство персидской классики – в слиянии двух полноводных рек: доисламской словесности и арабской поэзии. О языке Современное название языка – фарси, происходит от названия области Парса (современный Фарс, где расположен город Шираз). Именно там в 6 веке до н.э. Кир великий основал столицу империи, город Пасаргады. Фото 4 «Персидская поэзия зародилась как-то сразу, вдруг» - замечает Чалисова. Такое явление называют «феномен мгновенной классики», так как никаких произведений, изображающих переходный период становления поэзии, увы, сохранено не было. Отцом персидской поэзии стал Абдаллах Рудаки. В свое время он показал, как писать удивительные стихи на родном языке, как сплавлять иранское и арабское в единое поэтическое целое. Ниже представлены строки одного из небольших произведений Рудаки: О трех рубашках, красавица, читал я в притче седой. Все три носил Иосиф, прославленный красотой. Одну окровавила хитрость, обман разорвал другую, От благоухания третьей прозрел Иаков слепой. Лицо моей первой подобно, подобно второй мое сердце О, если бы третью найти мне начертано было судьбой! Строки посвящены судьбе самого Рудаки и ссылаются на библейские предания о Юсуфе (Иосифе), которому отведена 12 сура Корана. Три рубашки – три эпизода рассказа о Юсуфе: 1. Рубаха хитрости. Завистливые братья бросают Юсуфа в колодец. Вернувшись домой, они показывают отцу Якубу (Иакову) окровавленную рубашку и сообщают, что Юсуфа съел волк. 2. Рубаха обмана. Спасенный Юсуф попадает в Египет и становится рабом богатого вельможи. В Юсуфа влюбляется жена вельможи, пытается соблазнить его, но тот убегает от нее; удерживая его, она разрывает рубаху на его спине. Жена вельможи решает отомстить Юсуфу, оклеветав его перед своим мужем. 3. Рубаха прозрения. По прошествии некоторого времени Юсуф – уже казначей Египта. Там он встречает своих братьев и раскрывается им. От них он узнает, что от слез по нему их отец ослеп. Юсуф дает братьям свою рубаху и велит набросить ее на лицо отца, чтобы он излечился от слепоты. В последней строке Рудаки говорит о себе: лицо как первая рубаха – окровавлено, а сердце как вторая, разорвано (Рудаки изгнали из Бухары и ослепили из-за клеветы); ну, а третью рубаху, рубаху прозрения как физического, так и духовного, Рудаки вряд ли получит. Именно здесь четко прослеживается основная развивающаяся тенденция поэзии – опора образа на придание, лирические переживания сквозь призму персидских и арабских сказаний, легенд. Фото 5 Одно из самых главных монументальных произведений появляется на рубеже 10-11 веков – «Шахнамэ» Абулькасима Фирдоуси. Оно содержит истории сменяющих друг друга царствований, от легендарных первоцарей до последнего Сасанида. Его герои и образы вышли далеко за пределы этого эпического полотна и давно превратились в имена нарицательное, настоящее национальное достояние классической культуры Ирана. Чалисова приводит такой пример из «Шахнамэ»: Царь Джамшид, правивший достойно долгое время, совершил грех и возомнил себя настоящим творцом, забыв о Боге. Против него восстали его поданные, и он бежал. На царствование позвали араба Заххака. Злой дух Ахриман явился к Заххаку под видом повара и стал кормить Заххака мясом, что тому очень нравилось. Он предложил повару награду, но он попросил лишь ненадолго прижаться к плечам Заххака, и тогда из них выросли две змеи. Заххак не знал, как избавиться от них, и тогда снова появился Ахриман, приняв уже обличье врача, и посоветовал кормить змей людским мозгом. Каждый день по приказу царя в стране убивали двоих юношей, чтобы готовить из их мозгов пищу для змей, страна изнемогала и пустела. И только через много столетий Феридуну удалось повергнуть его и восстановить справедливость. Оба образа и по сей день являются нарицательными и символизирует зло и справедливое добро соответственно. Фото 6 Еще во времена Рудаки появилась профессиональная поэзия – существовало специальное ведомство, главой которого являлся царь поэтов. У каждого из них была настоящая служба и фиксированное жалованье. Для того, чтобы стать профессиональным поэтом, требовалось с самого детства заучивать все произведения, чтобы иметь представление о всевозможных формах и возможностях, а после все выученное следовало забыть, чтобы создать свой, уникальный стиль. В 11 веке, благодаря появлению суфизма (мистической практики по индивидуальному продвижению к Богу) как широкого поля деятельности для поэзии, она перестает быть элитарной и «выходит в массы». Особый метафорический язык персидской поэзии к тому времени обретает практически культовый статус, появляются специальные сборники – словари метафор, «оборотов поэтов», искусственный язык в рамках естественного. Фото 7 Изящное поэтическое слово персидских произведений одновременно и являет смысл, и скрывает его, в то время как слушатель получает особый вид наслаждения разума, проходя обратный путь от иносказания к истинному смыслу. Такой и стала поэзия Ирана – мелодичной, струящейся, бесконечно загадочной, сотканной из тысячи смыслов. Маргарита Агаджанян