Главный редактор ELLE Екатерина Мухина: Я рабочий неврастеник
Екатерину Мухину в модной индустрии знают без преувеличения все. Сначала — как директора отдела моды ELLE, потом — Vogue Россия, позже — как приглашенного редактора Vogue Украина, а еще — как стилиста обложки книги знаменитого фотографа Патрика Демаршелье (73) Dior New Couture. «Когда вижу эту книгу, конечно, испытываю радость и гордость», — улыбается Катя. Об этом она рассказывает уже в новом статусе — главного редактора журнала ELLE Россия, причем по телефону из Парижа. У Кати сейчас настоящий марафон: недели моды, встречи, съемки на сезон вперед, подбор новой команды. Но ей не привыкать. «Даже после ухода из Vogue, когда хотелось отдохнуть, я не смогла поменять образ жизни. Хотя я и помешана на работе — семья для меня всегда на первом месте». Катя вспоминает, как однажды ее дочь Маша спросила: «Мам, а если тебя позовут снимать Кейт Мосс (43) первого сентября, ты кого выберешь, меня или Кейт?» «Конечно, тебя», — ответила Катя, не пропустившая ни одной школьной линейки за все годы учебы дочери. «А если второго сентября?» — «Тогда Кейт Мосс. Сразу после линейки». И ей веришь — однажды она успела слетать одним днем из Милана в Таиланд ради обложки Condé Nast Traveller, а потом вернуться на показ Armani. Назначение Кати состоялось в середине декабря прошлого года. Февральский номер ELLE стал выпуском с ее дебютным словом редактора, но был полностью сделан старой командой. «Оценивать работу нашего коллектива лучше в сентябре, когда начнется новый сезон», — объясняет Катя. О современном глянце, команде мечты и о том, почему с ней не всякий сработается, Катя рассказала PEOPLETALK в эксклюзивном интервью. Первое фото: комбинезон, Lanvin. Это фото: серьги и кольца, Roberto Cavalli Катя, каким станет ELLE с Вашим приходом? КАТЯ МУХИНА. ELLE — это всегда фан и абсолютный позитив. Этот журнал любят очень разные люди: у кого-то семья и дети, кто-то успешен в карьере, кто-то выбрал более размеренный образ жизни — но все это люди интересные и интересующиеся. Они хотят двигаться дальше, развиваться. Для них журнал был важен в прошлом и будет актуален в будущем. При этом у каждого бренда есть свой ДНК, и потому не стоит ждать преображения ELLE в Dazed & Confused. Ваши первые решения в новой должности? К.М. Со мной непросто — я рабочий неврастеник: ложусь в три ночи, встаю в шесть. Засыпаю с мыслями о своих проектах, просыпаюсь с ними же. (Смеется.) При этом я прекрасно понимаю, что во всем важен баланс, поэтому сама могу подойти к кому-то в редакции, чтобы буквально выгнать погулять, если вижу, что человек просто зашивается. В глянце нужна подпитка, вдохновение. Когда я пришла, всех предупредила: работать будем много, особенно вначале. Я принципиально не хочу никого перекупать, а собираю людей, которые уже были в моей команде. Пожалуй, первое назначение — Вадим Галаганов в качестве директора отдела моды ELLE. В издательском доме Conde Nast он работал вне штата, сделал сотню прекрасных съемок для GQ, но решил двигаться дальше и заняться женской модой. Я также планирую растить молодых специалистов. Люблю тех, кто еще не занимал высоких постов, потому что в них есть драйв. Но прежде всего я прекрасно понимаю, что мы делаем бизнес, создаем классный продукт в жестких рамках маркетинговых установок. Уверяю, это намного сложнее, чем заниматься чистым искусством. Платье, HOUSE OF FAME; серьги, Daniil Antsiferov; кольцо, Roberto Cavalli Какие задачи нужно решить в ближайшее время? К.М. Кроме текущих — выхода нового номера каждый месяц — предстоит заново собрать пул фотографов и моделей, с которыми мы будем сотрудничать. Наш бизнес не так прост, как кому-то может показаться. Есть негласные правила, по которым живут все глянцевые медиа. О них никто не пишет, но люди из этой индустрии их знают. Есть фотографы Vogue, которые, например, никогда не будут снимать для ELLE, есть модели, работающие только с определенным кругом изданий. И главная задача сейчас — наладить связи, выстроить процесс, провести десятки встреч. С Вами легко сработаться? К.М. Все зависит от человека, потому что я очень требовательна и к себе, и к людям. А еще — очень-очень терпеливая, и второй шанс даю, и третий, а вот на 15-й наступает точка невозврата, и я иду дальше — без выяснений и сожалений. Я неконфликтный человек, но, с другой стороны, очень прямой. Не каждый готов принимать правду, многих она пугает. Предпочитаю сразу обсудить проблему, а не копить негатив, поскольку придерживаюсь теории о том, что все вокруг нас — энергия. И если ты во что-то вкладываешься — в дело, человека, отношения, нужно получать эмоции в ответ. Игра в одни ворота быстро надоедает. Вы долго работали в Vogue, но карьеру начинали именно в ELLE. Чей подход к работе Вам ближе? К.М. Vogue и ELLE — два моих дома, и есть два человека в этой индустрии, которые во многом определили меня как профессионала, хотя подход к работе у них очень разный. Это главный редактор Vogue Вика Давыдова и предыдущий главред ELLE Лена Сотникова. Обе научили меня важной истине: если хочешь сделать хороший журнал, нужно, чтобы тебя волновала каждая картинка, каждое слово, каждая буква, каждая цифра. Только когда ты трепетно вынашиваешь каждую страничку, получается классный продукт. Платье, Chapurin haute couture Катя, модные съемки — важная часть Вашей профессиональной жизни, которой главные редакторы обычно не занимаются. Вы продолжите их стилизовать? К.М. Да, конечно. Мы настроены на оптимизацию и не планируем строить из себя звезд, мол, я — главный редактор, Вадим — fashion-директор, и мы не будем снимать всякие мелочи. Если в конкретный момент больше некому — я готова делать все, что необходимо журналу. Счастлива, что со мной рядом Вадим. Это большая редкость, чтобы суперстилисты, очень талантливые, снимали портреты, культуру, актрис, а не только моду. А Вадим обожает работать с героями, он просто фанат съемок, и мы с ним на одной волне. Вы долго принимали решение, когда Вам предложили эту должность? К.М. Два дня. То есть сомнений почти не было? К.М. Я долго готовила дочь (Маше 13 лет. — Прим. ред.) к поступлению в лондонскую школу. Для меня, скажем так, это был главный проект последних трех лет. И когда она наконец поступила, я некоторое время была просто в эйфории. А потом поняла — у меня достаточно энергии, чтобы выходить на работу. А что будет с Вашими другими проектами? С сайтом «Дочки-матери», например? К.М. Там остается главным редактором моя сестра. Мы приняли такое решение еще в начале 2016-го. Это для меня был год путешествий, период активного внутреннего роста. Я много где успела побывать: в Нормандии, в Исландии, в Перу. Так что от сайта я давно абстрагировалась, и вполне осознанно. Четыре года назад я уходила из Vogue, чтобы заняться семьей, но со временем поняла — не стоит ни от чего отказываться. Даже если бы у меня была возможность просыпаться когда хочу и спокойно идти пить кофе, не имея никаких планов на день, я все равно старалась бы развиваться и идти вперед. Это не хорошо и не плохо. Главное — понять себя. У нас очень любят вешать ярлыки, а я считаю, что не надо никого ломать. В 2016 году я усвоила два важных урока: бесполезно кого-либо менять — надо принимать человека или ситуацию такими, какие они есть. А дальше ты решаешь, хочешь идти с ним (или с ней) по жизни или нет. Платье, Tom Ford; туфли, Roberto Cavalli Жить по таким принципам — большой внутренний труд. Вы как с этим справляетесь? К.М. Я советский ребенок, меня воспитали в советской школе, и у меня был советский спорт. «Что бы ни случилось — терпи» — нас так учили. Так что да, новые принципы я приняла не сразу, но как-то в один миг вдруг поняла, что, оказывается, можно выбирать, как по меню в ресторане, — то, что нравится, и другим позволять это делать. Я и Машу этому учу. Например, она говорит: «Мам, а если я наколку сделаю или волосы в синий цвет покрашу?» Я отвечаю: «Крась! Еще и в розовый давай». Все, что она мне предлагает, я поддерживаю. Это ее жизнь, я должна ее принять и поддержать. Какими проектами Вы особенно гордитесь? К.М. Сотрудничеством с Патриком Демаршелье. Кадр из нашей съемки с Мариной Линчук (29) он взял на обложку своей книги, а работы с Дианой Вишневой (40) вошли в Dance in Vogue. Еще горжусь съемками для итальянского и японского Vogue, как, впрочем, и всеми проектами, к которым была причастна. В меня верили, и за это я благодарна — Карине Добротворской, Вике Давыдовой, Лене Сотниковой, Виктору Михайловичу Шкулеву. Все они давали мне возможность расти. Может, это звучит наивно, но это правда. Впрочем, конечно, мой самый главный проект — все-таки Маша. (Смеется.) Платье, Izeta; туфли, Roberto Cavalli; серьги, Daniil Antsiferov; браслеты - собственность Екатерины Ваш главный профессиональный принцип? К.М. Я всегда уважительно отношусь к коллегам. Мы можем дружить или не дружить, но, если я вижу красивую съемку, всегда говорю: «Вау, как круто снято!» Я не постесняюсь сделать комплимент главному редактору конкурирующего издания. Мне незнакомо чувство профессиональной зависти. Наоборот, когда я вижу что-то обалденное, думаю: они смогли, значит, и мне по силам. Я перестала открывать Facebook четыре года назад, после ухода из Vogue, — такого количества негатива, причем к коллегам, нет больше нигде. Искренне не понимаю, в чем радость подобных выбросов в соцсетях. Я живу другой жизнью: хожу вместе с коллегами (настоящими и бывшими) на обед или друг к другу в гости, и работа — далеко не главная тема наших разговоров. Как при Вашей загрузке удается выкраивать время на личную жизнь? К.М. Дело в том, что, когда любишь свою профессию, вопрос, как разделить работу и жизнь, не актуален. Я ощущаю себя в первую очередь состоявшейся личностью, и уверена, что реализую свои способности в верно выбранной профессиональной среде. А если работа приносит удовольствие, это всегда помогает преодолевать житейские проблемы и добавляет радостных красок общей картине персонального счастья.
