Родные ждут моей смерти — репортаж из бишкекской наркобольницы

Обычно Республиканская наркологическая больница забита под завязку и новеньким сюда не так просто попасть. Но вчера здесь умер пациент, поэтому сегодня привезут кого-нибудь на его место. Заместитель директора по лечебной работе Наталья Борисова говорит, что умер он от последствий зависимости. — К нам людей привозят людей на грани алкогольного психоза, в переводе на человеческий — в состоянии белой горячки. Обычно это алкоголики со стажем, у которых серьезно барахлят сердце, печень, почки. Мы их прокапываем, то есть выводим из запоя, снимая алкогольную интоксикацию, а им ведь и другая помощь нужна. — А другие больницы их принимают? — Неохотно. Наши пациенты, как правило, люди без определенного места жительства. Кому такие нужны? Сюда привозят на лечение наркоманов и алкоголиков со всего города. Больница работает 24 часа в сутки и семь дней в неделю. Рассчитана клиника на 180 человек. Раньше мест было 125, количество больничных коек увеличили по объективным причинам — пациентов просто некуда класть. На окнах и дверях отделения решетки и замки. Доктор говорит, что это необходимые меры безопасности. В мужском отделении наркологии на нескольких этажах лечатся от наркотической и алкогольной зависимости. Увидев фотографа, мужчины уходят в свои палаты. К слову, палаты наркобольницы ничем не отличаются от обычных больничных. В большинстве из них лежат по пять человек. В коридоре, уставившись в телевизор, некоторые пациенты смотрят какое-то шоу… Стационарное лечение в бишкекской нарколечебнице в основном получают зависимые от алкоголя. Заложников употребления героина тоже много, однако, по данным врача, их становится меньше, поскольку в Кыргызстане с 2003 года внедряется метадоновая заместительная терапия. Согласившись на лечение, зависимый человек должен ежедневно приходить за дозой препарата, который выдается людям, проходящим заместительную терапию. Сейчас ее проходят около 1 200 кыргызстанцев. …Мы спустились к пункту выдачи метадона. У маленького окошка небольшая очередь. Встретив этих людей на улице, вы бы никогда не приняли их за наркоманов. Они приходят сюда каждый день до 13.00. Обращаюсь к красивому парню, последним забирающему свою дозу медицинского наркотика. — Замир, не хотите дать интервью? — До свидания. Мне пора. Уходит. — Что он здесь делает? — Лечится. Жилья нет, живет в будке за больницей. Знаете, с чего у этих людей все началось? С анаши. Потом они перешли на героин или искали что подешевле. Хорошо, что у нас в стране "химии" немного. — А что в основном принимают? — Большинство — примерно 80 процентов — колются. Такой путь прошел и Айбек. Он только что получил свою дозу заместительного препарата. Ему 60, он употребляет зелье с 10 лет. Сначала была анаша, а к 17 годам он перешел на тяжелые психотропные наркотики. "Мои родные молятся, чтобы я своей смертью умер. Они просто боятся, что не выдержат и прикончат меня сами. Никому не хочется брать грех на душу. Я не знаю, как дожил до этого возраста. У меня гепатит С, печень отказывает", — рассказывает Айбек. Позже доктор расскажет, что гепатит — не единственное последствие приема наркотиков. Список болезней можно перечислять очень долго. "Я сидел, у меня одиннадцать ходок: грабежи и два убийства. Все из-за наркотиков. Одного человека зарезал, когда не хватало на дозу, а второго на зоне. Я сейчас не употребляю, но не могу избавиться от привычки курить", — рассказал мужчина. Он выживает благодаря богатым родственникам. Каждый день состоятельные родственники дают ему по 500 сомов. Дети не горят желанием общаться с ним: он сам рассказал, что однажды едва не довел дочь до суицида… Отделение № 6, сюда приводят женщин. Заведующая лечебным процессом провожает нас в женское отделение №6. Оно открылось около трех лет назад, когда женщин, поступающих в больницу, стало слишком много. В палатах много пожилых. "Женский алкоголизм протекает гораздо тяжелее и труднее поддается лечению. Наша задача — продлить ремиссию как можно дольше. За последние пять лет количество поступающих к нам увеличилось в десятки раз. Возраст женщин в основном от 40 лет", — говорит нарколог. Беседу с доктором прерывает зареванная бабушка. — Нам срочно, помогите. Невестка… — Заходите. Мне разрешили поприсутствовать на приеме. Свекровь с сыном хотят поместить на лечение Айдану. Глядя на нее, трудно представить, что она не может прожить без стакана. Женщина красива и молода, ей 30, у нее двое детей. Но год назад ее уволили с работы из-за пьянок. Родители Айданы умерли давно, причиной их смерти также стала водка. А месяц назад скончался и единственный брат — по той же причине. Свекровь рассказала, что в состоянии похмелья Айдана не может контролировать себя, срывается и бьет детей. Айдана утверждает, что может с легкостью остановиться, если захочет, просто пока не было желания и настроения. На вопрос врача, с кем она выпивает, нехотя рассказывает, что в будни — в одиночку, а по выходным — с мужем. — Вы готовы на добровольное лечение и госпитализацию? — Да. — Распишитесь. Она получит стандартный курс лечения. Только врачи уверены, что этого недостаточно. После наркобольницы женщина вернется в ту же среду, и здесь все будет зависеть от ее силы воли и желания жить. В общей сложности по стране зарегистрировано около 50 тысяч человек, зависимых от алкоголя. Цену курса лечения определяют несколько факторов. Как сообщили врачи, участники боевых действий и ВИЧ-инфицированные получают его бесплатно, пенсионеры платят за него 330 сомов, застрахованные — 1 160, безработные незастрахованные — 2 980. В Кыргызстане зарегистрировано около десяти тысяч граждан, употребляющих наркотики. Это только те люди, которые встали на учет и получают лечение. Однако, утверждают гражданские активисты, наркозависимых в стране как минимум в 10 раз больше.