Дизайнер и художник Олег Пащенко: «У меня нет полезных образовательных привычек — только вредные»

Фотографии: © Алена Винокурова В рубрике, посвященной самообразованию, герои рассказывают, где они узнали все, что знают, и как не останавливаться в развитии. В этот раз «Теории и практики» поговорили с художником, дизайнером и преподавателем Школы дизайна НИУ ВШЭ Олегом Пащенко о пользе математического образования, мистическом дизайне и о том, что невозможно стать кем-то еще, если однажды стал программистом. Я окончил факультет вычислительной математики и кибернетики МГУ в 1994 году. Нельзя сказать, что я это выбрал сам. Вариантов у меня не было: родители были научными сотрудниками на естественно-научном факультете, отсрочка от армии была тогда, кажется, только на ВМК, физфаке и мехмате, я окончил школу с углубленным изучением математики и информатики, и тогда мы думали, что математика и computer science — самое перспективное, чему можно себя посвятить. Ведь компьютеризация на дворе и все такое. Кроме того, почему-то в нашей семье считалось, что я люблю высшую математику и у меня есть соответствующие дарования. Я читал журнал «Квант», любил рассматривать графику Анатолия Фоменко, Маурица Эшера и так далее. Наверное, мне просто нравились абстрактные модели — в особенности своей абсолютной спиритуальностью, полной оторванностью от всего осязаемого, но, парадоксальным образом, и тем, как интригующе могут выглядеть конкретные визуализации абстрактного и незримого. Считается, что университетское математическое образование дает человеку базовую интеллектуальную дисциплину и если человек однажды понял матлогику, дискретку и функциональный анализ, то ему любое море по колено. Возможно, если бы не прививка высшей математикой, я бы сейчас был полным идиотом. Окончив университет, я, к большому облегчению, надолго избавился от математики и информатики, которые за пять лет возненавидел всем сердцем. Мотивируемый той же любовью к выморочным конструкциям, я с удовольствием резвился на гуманитарных территориях, изучал юнговскую психологию, экзотические изводы гностицизма и так далее. Но признаюсь, ни одну из территорий я не освоил систематически — и в математике, и в философии, и в дизайне я не более чем турист. Сейчас в моем образовании огромные пробелы, которые я уже точно не успею в этой жизни ликвидировать. Отчасти мне удается это компенсировать за счет связей между разными областями знаний, имеющихся в моем распоряжении, и большой площадью покрытия этой сети. Конечно, только отчасти. Эта сеть устроена очень хаотично. Через десять лет, когда я стал делать на Flash сайт conclave.ru, вдруг обнаружилось, что проще запрограммировать все самостоятельно, чем пытаться что-то кому-то объяснить. То есть программирование стало для меня художественным инструментом. Мне тогда очень помог Иван Дембицкий, но сыграл свою роль и тот факт, что на старших курсах я много писал на C++. Помню, как однажды вечером ехал с ватагой гуманитариев с одной вечеринки на другую в метро. Достаю справочник по ActionScript, чтобы не скучать, а мой друг вдруг говорит: «Эх, Олег, пытался ты быть художником, поэтом, философом, религиозным мистиком — а все равно как был программером, так и остался». Это правда. До сих пор меня немного тяготит репутация человека из мира диджитал (и преподаю я не что-то, а «дизайн цифрового продукта» и «проектирование интерфейсов» — а хотел бы, наверное, что-то вроде «мистического дизайна» или «дизайна и богословия»). Но, видимо, это у меня кармическое. Я всегда затруднялся указать на что-то конкретное в моем багаже знаний и сказать: «Вот это у меня из универа, а это — из книг, а это — от родителей» или «Вот это я использую в своей преподавательской работе, а это — где-то еще». Это вообще не багаж. Скорее я живу в постоянно меняющем размер и форму наэлектризованном облаке, состоящем из естественных и гуманитарных наук, чужих и моих мировоззренческих систем, чужих и моих текстов, книг, которые я прочел или читаю прямо сейчас, разговоров, которые прямо сейчас веду в соцсетях и внутри моих головы и сердца, подробностей в отношениях со множеством людей и так далее. Поэтому я убежден, что настоящее образование возможно только внутри живых отношений между учеником и учителем (причем эти двое легко могут меняться ролями — дело не в иерархии, а именно в динамическом взаимодействии). Вебинары, онлайн-курсы и книги — это прекрасно, но бесполезно в отсутствие реального общения ученика с учителем, например, в непрекращающейся болтовне, как у древнегреческих философов, или в ходе совместной проектной работы, если речь идет о дизайн-образовании. Это может быть дружбой, соперничеством, совместным сопротивлением внешней угрозе, сложной манипулятивной игрой — чем угодно. Но так или иначе настоящая учеба — это история отношений, слой биографии. Если бы у меня появилось время (то есть если бы мне нечем было занять голову), я бы хотел: 1) систематически изучить догматическое богословие Восточной церкви; 2) лучше разобраться в современной западной философии; 3) научиться программировать на JavaScript и вообще делать разные спецэффекты на фронтэнде — с тех пор, как Flash издох, я чувствую себя немного ампутантом. Никаких полезных образовательных привычек у меня нет — только вредные. Я не умею планировать, ненавижу режим, я потребляю информацию так же, как живу — хаотично. Мне кажется, пытаться планировать свой образовательный рацион — не только самонадеянно, но и контрпродуктивно. Тексты, мысли, навыки, связи и отношения сами появляются в жизни человека в нужный момент, если он всерьез одержим каким-то проектом, художественным или интеллектуальным, и сами встраиваются куда надо. Это похоже на скачивание с торрентов. На выходе сама собой получается интегральная метаистория. Конечно, для того, чтобы это происходило, человеку нужны высокий жизненный тонус, некая высокая доверчивость и неутомимая детская любознательность. Не переставать быть детьми. Поэтому главное, чему нужно учить студентов, — это любопытство, желание искать информацию, интуитивное понимание, где ее следует искать прямо сейчас, и умение интегрировать ее в существующую систему. Как научить любопытству? Наверное, надо сильно человека удивить — так, чтобы он навсегда остался удивленным. Выбор Олега Пащенко Курс Андрея Григорьевича Великанова «Философия искусства» Год от года немного меняются название и формат, но суть остается — сам Великанов позиционирует курс не как образовательную программу, а как личный проект, к которому приглашает присоединиться своих студентов. Я учился у него в 2013–2014 годах, и совершенно точно именно эта история дала мне больше всего. За этот год я прочел и продумал столько, сколько не приходилось за всю остальную жизнь. Вот этому всему, о чем я писал выше — неизбывной удивленности, желанию искать и умению находить связи и переводить с языка на язык, — я научился у Великанова. Хотя должен предупредить, что с Андреем Григорьевичем легко поссориться (и это нужно сделать: если ссору проработать до конца, она сделает вас интеллектуально неуязвимым). Христос Яннарас. «Хайдеггер и Ареопагит, или Об отсутствии и непознаваемости Бога» Это книга современного греческого философа и богослова. Собственно, в аннотации по ссылке все написано. От себя добавлю только, что именно Яннарас демонстрирует метод, которым можно успешно интегрировать воедино два далековатых дискурса. Современная западная философия в основном игнорирует наследие восточнохристианской богословской мысли и поэтому хромает на одну ногу. Прочитав эту книжку, я, кажется, понял, каким образом эта хромота может быть исцелена или хотя бы скомпенсирована. Тексты Бориса Гройса Читать стоит все тексты — от «Gesamtkunstwerk Сталин» до небольших новых эссе и интервью, которые появляются в журнале «Логос», например. Ни один из авторов не вызывает во мне такого согласия по всем пунктам, я испытываю тотальную органическую приязнь к его текстам. Тексты Юрия Гордона Рекомендую прочесть все, что он пишет о графике, шрифте, композиции и искусстве, включая «Книгу про буквы от Аа до Яя» и цикл текстов «Язык композиции». Я считаю Юру религиозно-визуальным мистиком, соразмерным Малевичу, Кандинскому и Клее, хотя он горячо уверяет всех в своем ортодоксальном апатеизме. Этот его апатеизм — на самом деле апофатизм, происходящий от высокого интеллектуального целомудрия — в исходном церковнославянском значении, от слов «целый» и «мудрый». Просто деликатность, умное благородство. Страницы Евгения Фатеева и Стивена Эллкока в фейсбуке Фатеев — директор и сооснователь екатеринбургской студии Streetart. Его фейсбук — это портал в особый high web, где хранится вся мировая визуальная культура, в сопровождении очень хорошей рефлексии. Иной, подобный ему, — это Стивен Эллкок. Он постит картинки молча, зато организует их в тематические серии, порой организованные по причудливым принципам.