Центр имени Александра Солженицына открылся в Париже
Год назад, в мае 2016-го, его не стало, но начатое дело продолжили сын Даниил, дочь Мелания, помощница Никиты Струве, эксперт по истории культуры русской эмиграции Татьяна Викторова. Активное участие в продолжении дела принимают местная ассоциация друзей ИМКА-пресс и московский Дом зарубежья, также носящий имя Александра Солженицына. Как рассказал "РГ" Даниил Струве, в центре будут проходить вечера, посвященные творчеству великого писателя, встречи с исследователями его творчества, выставки. Кстати, первая из них "Архипелаг ГУЛАГ: история литературного взрыва" уже разместилась на втором этаже издательства. Она открыта для всех парижан и, конечно, россиян. Здесь собраны уникальные материалы: письма, фотографии, в частности "невидимок", тех, кто помогал писателю в России, кто тайно доставлял его работы за рубеж. Некоторые предметы для нынешней выставки прислала Наталия Дмитриевна, вдова Александра Солженицына. Она также передала приветственное послание по случаю открытия центра в Париже. Среди экспонатов есть и своего рода историческая реликвия - типографский стол со шрифтами, на котором Леонид Лифарь, один из друзей Никиты Струве и брат знаменитого балетного танцора Сержа Лифаря, набирал текст "Архипелага". Как отметил выступивший на открытии центра директор московского Дома русского зарубежья Виктор Москвин, выход в свет "Архипелага" стал событием, "которое изменило и Россию, и весь мир". - В 1995 году, открывая Дом русского зарубежья в Москве, Александр Солженицын выразил надежду, что он станет сияющим мостом между двумя Россиями, - подчеркнул Виктор Москвин. Солженицын умел все одолеть, соединить и выразить в писательстве Должен сказать, что с Никитой Струве мне доводилось встречаться неоднократно, и, как правило, наши беседы проходили в его рабочем кабинете, который находился в довольно обширном подвальном помещении, но из-за того, что оно было заполнено до потолка книгами, архивными документами, рукописями и многим другим, казалось совсем небольшим. Именно там издатель и поведал историю публикации "книги века" в "ИМКА-пресс". Вот отрывок из пространной беседы, оставшейся в журналистском блокноте. Никита Алексеевич, как произошло ваше знакомство с Солженицыным? Никита Струве: В 1970 году я получил письмо от Александра Исаевича, в котором содержалась просьба издать первый том "Августа Четырнадцатго" в том случае, если "Новый мир" или другие журналы от него откажутся, что, собственно, и произошло. И мы опубликовали эту книгу впервые на русском языке. Раньше мы издавали книги Александра Исаевича, но они выпускались и другими издательствами. "Раковый корпус", "В круге первом" выходили в СССР в "самиздате", а потом оказывались в "тамиздате", но личного авторского обращения не было. Так началось наше сотрудничество. Оно приняло, я бы сказал, исторический характер, когда Солженицын попросил нас в полнейшей тайне и быстро, за полтора-два месяца, издать "Архипелаг ГУЛАГ". В середине октября 1973 года мы стали выполнять просьбу писателя и закончили 28 декабря. Это было подобно взрыву бомбы. Шок на весь мир. Почему выбор пал именно на ваше издательство? Никита Струве: Существовали две возможности. Либо "Посев" в Германии, либо мы. Других русских издательств такого плана в Европе не было. Но "Посев" был более политически ориентирован, а "ИМКА-пресс" всегда отличалось религиозно-философской, литературной направленностью. Кроме того, я издавал "Вестник русского христианского движения", в котором сам публиковался. "Вестник" проникал в Россию, и Александр Исаевич был знаком с моими статьями, вообще с направленностью журнала. Когда вы встретились с Солженицыным впервые? Никита Струве: После публикации "Архипелага" я был почти уверен, что все это кончится его высылкой за границу. Так и произошло. Мы увиделись с Александром Исаевичем в Цюрихе 13 февраля 1974 года на третий день после его приезда на Запад. Тогда я провел вместе с ним несколько дней. После триумфальной встречи на вокзале он уединился со мной в гостинице, прилег немножко отдохнуть и сказал: "Я вижу день моего возвращения в Россию". И прибавил: "Я вижу, что и вы будете в России". Мне показалось тогда это весьма странным. Но эта уверенность не покидала его все 25 лет, проведенных в изгнании. У нас установилось весьма тесное сотрудничество. Я неоднократно навещал Солженицына. Мы издали второй и третий тома "Архипелага", "Письмо к вождям", которое было переправлено еще раньше. В декабре 1974 года он приезжал во Францию, жил у меня дома под Парижем. Мы вместе путешествовали по стране, которую он полюбил. Задержать его во Франции мне не удалось, хотя я приложил к этому усилия. Правда, если бы он остался здесь, то был бы в досягаемости любого журналиста. В Вермонте же жил практически в лесах, и добраться до него было тяжеловато. Я часто бывал у Солженицына в гостях, много трудился и сам, вдохновляясь рабочим настроением и строгим распорядком дня Александра Исаевича. Он поистине великое явление культуры наряду с Львом Толстым, Федором Достоевским. Человек, который сумел все одолеть, соединить и выразить в писательстве. Необычайная воля, явно питаемая духом. И в этом смысле он, я бы сказал, явление характерно русское. Такого на Западе быть, пожалуй, и не могло.
