Валерий Поволяев: «Должна быть «цензура совести»
Валерий Дмитриевич, в чем, на Ваш взгляд, предназначение писателя? Слова Некрасова «поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан» не потеряли своей актуальности? Эти слова своей актуальности не потеряли и потерять не могут. Предназначение писателя в том, чтобы объективно отражать действительность, нести читателям правду и только правду. Писатель должен прямо смотреть читателю в глаза. Можно ошибаться, давать неверную оценку, но лгать нельзя. Качество отечественной литературы в последние годы резко снизилось. А между тем количество писателей и их союзов увеличилось. Только в Москве около 25 писательских организаций. В Союз литераторов сегодня могут принять даже с записной книжкой. Вступительный взнос составляет чуть более 11 тысяч рублей, заплатив его, получаешь удостоверение. А главная организация писателей в стране есть? В Российской Федерации — это Союз писателей России. В Москве — Московская писательская организация, которая входит в союз. Есть еще организация Международное сообщество писательских союзов (МСПС), преемница Союза писателей СССР, но она юридически не оформлена. Имущество прежнего союза она пытается унаследовать, но юридически владеть и распоряжаться им не может. Два-три года тому назад МСПС начало выселять семьи писателей — членов Союза писателей СССР из дач в Переделкино. Имели место крайне нелицеприятные случаи. Вдове писателя Александра Казанцева, человека с мировым именем, при выселении из дома нанесли побои. Выселили семью Чингиза Айтматова, Михаила Алексеева, фронтовика, лауреата Государственных премий, бывшего главного редактора журнала «Москва». Избили, и думается, не без ведома председателя МСПС, вдову писателя — Героя Советского Союза. И это вместо творческой работы, взаимопомощи, поддержки друг друга в непростой житейской, финансовой и хозяйственной ситуации. Писательские гонорары в Москве получают, по моим сведениям, около 60 писателей, не более. А одна только Московская писательская организация насчитывает 3 тысячи человек. В общей сложности в столице работают около 7 тысяч писателей. И чтобы издать свои книги, они платят деньги. Ситуация, конечно, ненормальная. На встрече писателей с президентом РФ обнаружился еще один поразительный факт, который удивил Владимира Путина, — в перечне профессий Министерства труда РФ профессия «писатель» отсутствует. Писатель не может оформить пенсию, больничный лист, получить какие-либо социальные льготы, например путевку в санаторий. Литература сдает свои позиции? Однозначно ответить трудно. Но журналистика, например, сегодня вызывает больший интерес, чем литература. И профессиональных журналистов больше, чем настоящих писателей. И не случайно в Союз писателей России стали принимать журналистов. Журналистская книга ценится у многих читателей, наверное, выше писательской. Есть, конечно, и положительные моменты. Не стало исторически «запрещенных» тем, фактов, явлений, о которых можно писать. Вместе с тем отвратительно, что разрешена ненормативная лексика. Нужен Главлит? Я считаю, что Главлит должен быть. И должна быть цензура совести, и не обязательно государственная, которая «вырубила» бы тот или иной «грязный» пассаж из литературного произведения. А этого, к сожалению, нет. Как Вы оцениваете состояние российской литературы сегодня? К нынешнему состоянию литературы я отношусь с чувством жалости. Слишком уж низок ее уровень. Ушли большие мастера, в том числе и в Армении, среди которых Серо Ханзадян, Вардгес Петросян, Грант Матевосян и другие. В писательской среде раньше существовало настоящее братство, мы регулярно встречались друг с другом, переводили произведения друг друга на родные языки. Сегодня же перевести произведение с одного языка на другой — целая проблема. И если за перевод берутся молодые писатели, то о качестве можно забыть. Качество литературы стало падать с того момента, когда государство начало относиться к литературе как к некоему побочному продукту третьей или четвертой корзины, а не к продукту, который может помочь воспитать человека. А литература всегда выполняла именно воспитательную роль. На первый план в литературе вышли люди, которые имеют к ней опосредованное отношение. Тем не менее, они издают книги, ведь сегодня за деньги можно опубликовать что угодно. А серьезные литературные произведения, над которыми автор работал много лет и которые по тем или иным причинам не нравятся издательствам, могут вообще не появиться. Ситуация настолько плоха? Нет, конечно. Можно назвать целый ряд талантливых писателей, которые сегодня продуктивно работают на литературном поприще: прозаик Юрий Поляков, Юрий Козлов, главный редактор «Роман-Газеты», поэты Олег Хлебников, Михаил Синельников, кстати, он переводит стихи армянских поэтов на русский язык. Прозаик Илья Штемлер, Валерий Попов из Санкт-Петербурга, Игорь Волгин, профессор Московского университета, поэт, специалист по творчеству Ф.М. Достоевского. Внимания заслуживает творчество Владимира Мирнева, он хорошо знал и любил Армению, Владимира Бояринова, который руководит Московской писательской организацией, Геннадия Иванова, поэта и переводчика, одного из тех, на ком держится Союз писателей России. В Тюмени прекрасно работает Леонид Иванов, финн по национальности, в Краснодаре — Виктор Лихоносов, автор целого ряда исторических романов, лауреат премии «Золотой венец Победы», Борис Тумасов. Список можно продолжить… Созданная Вами серия биографических романов посвящена людям, сыгравшим неоднозначную роль в отечественной истории, Вы за историческое «примирение»? Да. В Гражданской войне и у одной и у другой стороны были одни и те же цели — сильная, счастливая Россия. Причиной Гражданской войны, которая разразилась после Октябрьской революции и стала трагедией для страны, было неприятие унизительного Брестского мира многими офицерами русской армии, «белыми офицерами». По Брестскому миру России пришлось выплатить Германии большую контрибуцию, причем золотом. А Германия этим русским золотом расплачивалась с Францией и Англией как проигравшая сторона. Ситуация парадоксальная. На фронтах войны солдаты сплошь и рядом убивали офицеров и оставляли позиции, оголяя линию фронта. Предали царя и некоторые генералы, которые уговаривали Николая подписать отречение. Почему вопрос примирения стоит сегодня на повестке дня? Мы снова разделились на «красных» и «белых»? У каждого была своя правда, свои приказы, которые писались на одном языке, одними и теми же словами во благо России, во благо Родины. В 1984 году я приехал в Новочеркасск, бывшую казачью столицу, и оказался в компании казаков, которые в наше время рассуждали о действиях предков с позиций противостояния времен Гражданской войны. В то трагическое время целые семьи разбивались на два лагеря — на «красных» и на «белых». И это противостояние продолжается. Примирение возможно? Требуется очень большая работа, в том числе и литературы, и журналистики, и искусства, в том числе и кино. Ленин считал, что «беспартийной литературы» не бывает, писатель всегда «на той или иной стороне», Вы с этим согласны? Ленин — умнейший человек, талантливый теоретик. Но по отношению к современному времени понятие «партийная литература» устарело. Этот лозунг был актуальным во времена противостояния двух лагерей — социалистического и капиталистического. Сейчас разделение остается, но все перемешалось, и четкой границы нет. Нужна другая формулировка. В России национальная идея есть? В России есть общенациональная идея. У нас никогда не было разделения по национальному признаку. Человека ценили по его поступкам, можно ли на него положиться, идти с ним в разведку или нет. Я не националист и не стану утверждать, что национальная идея нужна. Ваша последняя книга «Первый понедельник осени» посвящена природе, русскому Северу, почему в наше напряженное время Вы обратились к этой теме? Природа выправляет, очищает человека, укрепляет его здоровье, дух, учит быть добрым. Сама природа может быть идеологом, мне кажется. Природе посвящена и моя новая книга «А ружье отдайте сыну», которая скоро выйдет из печати. В ней собраны рассказы и повести о русском Севере. Среди Ваших многочисленных наград — боевой орден Красной Звезды за мужество, проявленное во время войны в Афганистане, расскажите о Вашей работе там. Я был в Афганистане «фронтовым корреспондентом». Первой моей «афганской» книгой стала «Время Ч». Ей достаточно долго не давали зеленый свет, не пропускала цензура, посчитав чересчур суровой. Но сама война в Афганистане была очень жесткой. Я вспоминаю, как мы однажды прилетели в Джелалабад, в аэропорт, который находился в двух километрах от границы с Пакистаном. Шел страшный бой, кругом грохот, взрывы, столбы пыли. Ночью вернулись в Кабул, к нам в гостиницу прибежал мальчишка и сказал, что на базаре у Абдуллы надо забрать груз. Помчались на базар, в мешке — человек с отрубленными руками, ногами, с отрезанным языком… Как этот несчастный попал в плен? Я гражданский человек, но при мне было оружие, которое выдавали прямо в аэропорту для того, чтобы не попасться в руки талибов. Пленных пытали зверски. И когда цензор моей книги давал советы, что писать надо о том, как наши солдаты переводили бабушек через дорогу, согласиться с ним я не мог. Я был в Афганистане 4 раза, побывал в разных ситуациях. Вы хорошо знаете литературу Армении, много лет дружите с Зорием Балаяном, расскажите о взаимодействии с армянскими писателями. Сегодня этого взаимодействия нет, и очень жаль. Оно было раньше, в единой стране. Теперь надо восстанавливать былые связи. Необходимо возобновить переводы армянской литературы на русский язык и русской — на армянский. Ведь для того, чтобы знать, что происходит в современной армянской литературе, надо ее читать на своем родном языке. Примечательно, что иранские литераторы стремятся, например, установить творческие контакты с Союзом писателей России, я вхожу в рабочую группу с российской стороны. Иранские писатели хотят, чтобы их произведения переводились на русский язык, и считают это в сложных международных условиях важным для страны делом. Налаживание литературных связей между странами — дело не только писателей, но и государства. Это дело межгосударственное. Убежден, что и Зорий Балаян, и многие русские литераторы поддержат любые начинания в этом направлении. Как, на Ваш взгляд, можно решить проблему Нагорного Карабаха? Детали мне неизвестны, получаю информацию от друзей, причем и от одной, и от другой стороны конфликта. Точки зрения совершенно разные. Мне кажется, что надо встречаться, общаться, разговаривать и сближать эти полярные точки зрения. При сближенных точках зрения можно решить любой вопрос и только мирным путем. Конечно, я рассуждаю как литератор, а не политик. Был в Вашей жизни человек, у которого Вы учились, на которого равнялись? По профессии я художник-модельер, окончил Текстильный институт. Второе образование — ВГИК, сценарный факультет. Литературному труду учился у русского писателя Юрия Нагибина, я его хорошо знал, у русских классиков — Бунина и Лескова, также у Георгия Семенова и Юлиана Семенова. Учителем для писателя может стать вся литература, надо только выбрать определенный вектор. Для Вас существует авторитет личности? Да. Авторитеты для меня — писатель Виктор Астафьев, журналист, первый заместитель главного редактора «Литературной газеты» Виталий Сырокомский. Авторитет для меня — мой дед Федор Сергеевич Сараев, старый партизан, сражавшийся во время Гражданской войны с японцами. Авторитет для меня — мой отец, командир Красной армии, он погиб под Москвой в 1941 году. Идея «Бессмертного полка» близка Вам? Это очень хорошее начинание. Мы о нем много говорили с актером Василием Лановым, который эту идею выдвинул, с актером и писателем Михаилом Ножкиным, активным участником «Полка». Во всех наших советских республиках, а ныне странах, почти каждый, за редким исключением, так или иначе участвовал в войне. Победа была общая. «Бессмертный полк» — продолжение праздника Победы. Вы пишете произведения ручкой. «Рукописи не горят»? Писатели старого поколения не дружат с компьютером. Когда «стучишь» на пишущей машинке, в момент удара пальцем по клавише происходит какая-то странная реакция, которая положительно влияет на качество творческого процесса. В этом году нашей газете, «Ноев Ковчег», исполняется 20 лет. Что бы Вы пожелали нашим читателям? Я увидел вашу газету на вечере, посвященном Зорию Балаяну, в Москве, который вспоминаю с большим удовольствием. Желаю газете оставаться такой же светлой, какая она есть, такой же интересной, какая она есть, так же объективно рассказывать о жизни Армении и событиях в России. «Ноев Ковчег»
