«Протестантсткая традиция все готовить загодя восхищает»
С 3 по 6 июня на Красной площади проходит книжный фестиваль. Заместитель Руководителя Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям Владимир Григорьев побеседовал с обозревателем «Ленты.ру» Натальей Кочетковой о теперешнем состоянии книжной индустрии, книжных ярмарках, фестивалях, дефиците менеджмента, календаре литературных премий и госзаказе для толстых литературных журналов. Я уже от всех слышала, что книжный фестиваль на Красной площади — это любимый проект Владимира Григорьева, о котором он лет 10 думал, прежде чем событие состоялось. Наконец, хочу от вас услышать, как это начиналось? Это действительно была давняя мечта гуманизировать главную площадь страны. Центральные места в европейских городах — обычно места торговые, где происходит масса событий, в том числе фестивальных. На Красной площади, благодаря креативности и безупречному вкусу Михаила Куснировича, ГУМ запустил множество интересных проектов, даже фестиваль цветов, а мы с книжками все никак не попадали туда. Занимаясь подготовкой Года литературы, Михаил Сеславинский первым, надо признать, сказал: «А давайте попробуем». И мы попробовали. И все получилось. И уже третий год мы проводим любимый фестиваль, который стал органичной частью книжного пространства. Понятно, что первое время событие наращивает объемы и развивается экстенсивно, чтобы в какой-то момент перестать гнаться за масштабом и начать внимательнее относиться к качеству. Пока на фестивале, наряду с мероприятиями блистательными и просто качественными, временами встречаются довольно странные, фестиваль не украшающие. Бесспорно. Но вы же понимаете — это вопрос баланса. 500 издательств со всей страны. Для всех это большой праздник. У кого-то есть хедлайнеры, авторы, которые привлекут много читателей. У кого-то портфели поскромнее. Чтобы регионы приезжали и чувствовали себя приобщенными, причастными к тому, что происходит в национальной культуре, им выделяется лучшее место у Спасской башни. Мы в Роспечати фестиваль дизайнировали, создали его архитектуру (жанровую, региональную, тематическую) и вовлекли все общественные организации и продвинутые институции книжной индустрии в планирование и проведение мероприятий. При этом исходим из того, что на фестивале каждый куратор отвечает за свой участок. Я пока в большей степени занимаюсь общей координацией, хедлайнерами и тем, чтобы главная сцена работала безупречно. В то, что происходит в 7 лекториях, я, честно говоря, пока не сильно влезаю, делегировав ответственность кураторам площадок. Но вы, наверное, правы — пора вводить экспертные советы на каждой площадке. С другой стороны, если организовывать 500 событий, то все 500 высочайшего качества вы никогда не сделаете. Если из них будут 100 качественных — это уже здорово. Остальное на усмотрение кураторов. И потом, мы все же стараемся делать фестиваль демократичным, для всех возрастов и читателей с различным уровнем подготовки. Фестиваль действительно стал той площадкой, которая примиряет даже самых жестких оппонентов книжного мира: все признают, что он очень удачен. Но все же по факту он построен на костях двух других календарных книжных событий: мартовской книжной ярмарки «Книги России», которая проводилась на ВДНХ, и Международного открытого книжного фестиваля, проходившего во внутреннем дворе ЦДХ. Хлесткая, но не релевантная метафора. Просто более удачный формат всегда побеждает. Весенняя книжная ярмарка на ВДНХ «Книги России» начала сдуваться. По сути, запускалась она как прообраз региональной ярмарки, которая должна каждый год переезжать из одного города в другой. Я об этом говорил и в экспертном сообществе, и вбрасывал эту идею в общественное пространство. В принципе она была поддержана. Мы даже расписывали ее, продумали как устраивать конкурсы между городами-миллионниками за звание самого читающего и награждать проведением в нем книжной ярмарки. Все торпедировала логистика — обустройство транспортных коммуникаций в Российской Федерации. Условно говоря, попасть в Красноярск, Владивосток, Ростов — по сути, из любого региона — все равно можно только через Москву. И ничего с этим не поделаешь. Ждем выпуска в 2019 году нового семейства самолетов МС-21, которые свяжут между собой, как это было с ЯК-40 в Советском Союзе, областные центры. И вообще, проводить в Москве 5-6 крупных книжных мероприятия в год — это уже перебор. Но жизнь не стоит на месте, мне нравится, что делают ребята в Красноярске, Иркутске. Пробуют во Владивостоке. Я только что приехала из Иркутска. Там прошел прекрасный книжный фестиваль. Еще в прошлом году появился книжный фестиваль в Новосибирске. Пока мы ждем налаживания логистики, не получится ли, что за это время крупные города уже обзаведутся своими книжными фестивалями и необходимость в фестивале, привезенном из столицы, отпадет за ненадобностью? Все же Год литературы дал сильнейший импульс внимания во всей стране к книжному делу, литературе, местным писателям и издателям. Это очень здорово. И мы с особым вниманием наблюдаем, что происходит в регионах. Например, мы запустили вместе с Российским книжным союзом конкурс «Самый читающий регион». Я была там в жюри. Слабая сторона этого конкурса состоит в том, что часто о регионе предлагается судить по присланному в столицу отчету — а это тени на стенах пещеры. Я не верю этим отчетам. Насколько мы из Москвы можем судить, читающий регион или не очень? Конечно, первый вопрос, который возникает: а судьи кто? Они должны быть компетентны и объективны. Второе: можно ли из Москвы судить? Так уж устроена конфигурация информационных потоков и отношение в стране к любому региону. Любой формат должен быть поддержан Москвой или, в крайнем случае, Санкт-Петербургом. Если они ставят штамп качества, то на это начинают обращать внимание, в том числе и федеральные каналы и другие СМИ. Нам же важно, чтобы о событии знали не только жители региона, а вся страна. Иначе это событие останется локальным. Даже если оно прекрасное. Вы говорили, что регионы могут сами развить свою книжную жизнь — это очень здорово! Мы будем это поддерживать. Но повторюсь, без привлечения ведущих СМИ трудно провести знаковое событие. И не забывайте: 90 процентов национального репертуара книг выходит в двух городах. Это самая страшная беда, какая у нас есть и какую трудно побороть, потому что началась она еще в СССР, когда запуск любого издания и кандидатура главного редактора проходили утверждение Секретариатом ЦК КПСС и все главные литературно-художественные журналы выходили либо в Ленинграде, либо в Москве. Существовали и региональные журналы, но тяготение к Москве и Петербургу было сильным: здесь были и ведущие театры, телевидение, национальные радиостанции. Это, к сожалению, сохраняется. И пока мощного потенциала развития книжного дела в одном из регионов я не вижу, потому что дистрибуция книг в той конфигурации, какую мы имеем сегодня, не позволит провинциальному издательству эффективно встать на ноги, быть заметным и успешным. Это потребует уже сегодня колоссальных инвестиций. Но шанс есть, ситуация в течение 5-7 лет должна кардинально измениться. Возникающие различные электронные платформы дадут возможность развиваться всем. Да, потребуются средства для маркетинга, рекламы — без этого никуда. Но и нетривиальные подходы с использованием новой коммуникационной среды дадут серьезный шанс даже «бутиковым» издателям. Возвращаясь к вашему вопросу: несомненно, ростки книжных фестивалей, которые мы наблюдаем, позволят выстроить линейку литературных и книжных событий в году так, чтобы они друг на друга не накладывались, не соперничали. В этом году, снимаю шляпу, Иркутск не только запустил книжный фестиваль, но и принимает Форум молодых писателей, который традиционно проходил в Липках. Мы разрабатываем новую концептуальную модель, чтобы каждый регион проводил форумы (школы) молодых писателей, выявлял и гордился своими талантами. И хотим озадачить все наши литературно-художественные журналы: чтобы их сотрудники стали тьюторами в этих школах. А то у нас страна живет своей жизнью, литературно-художественные журналы — своей. Литературно-художественные журналы сейчас очень жалуются на свою тяжелую жизнь, отсутствие денег, сокращение тиражей и выселение с насиженных мест. С ними вообще история парадоксальная. С одной стороны, это едва ли не единственное место, где до сих пор есть удивительные редакторы, которые чувствуют текст кончиками пальцев. С другой, они почему-то плохо вписываются в современную жизнь, несмотря на существование «Журнального зала», продажу тиражей в «Лабиринте» и прочее. В этом смысле мы вообще уникальная страна, сохранившая в цифровой век такой институт. По-хорошему, мы должны не просто поддерживать их из федерального бюджета, а расширить их функции в рамках госзаказа. Это функция передачи генокода вкуса, стиля, редакционного опыта. Талантливые ребята появляются везде: во Владивостоке, Якутске, Хабаровске. Мы пробуем вытаскивать их сюда, в Москву — больше 15 лет работает Форум молодых писателей в Липках. Он показал свою жизнеспособность. При этом сам отбор порой бывает парадоксальным. Нет в стране такой литературной инфраструктуры, на которую можно опереться и найти самых талантливых начинающих авторов. Поэтому у меня идея — уйти в регионы и делать в каждом федеральном округе такую творческую школу. Вроде creative writing school? Силами кого/чего? Денег, которые выделяются из федерального бюджета, возможностей, которые предоставляет сам регион (размещение в домах отдыха, питание и аудитории). А сотрудники литературно-художественных журналов и ведущие авторы будут вести мастер-классы. Мы бы закрепили за ними такую нагрузку, как госзаказ. Они будут получать субсидии не только за то, что печатают полторы тысячи экземпляров журнала, из которых порядка 200 экземпляров идут в коммерческую подписку, но еще будут организовывать учебу молодых талантов. Иным из этих редакторов с бесценным опытом по 80 лет. Они не долетят до регионов по состоянию здоровья. В наш век коммуникаций главное — поставить дело, а очень возрастные авторы и редакторы могут и вебинары вести, хотя, поверьте, и 80-летние с удовольствием летают. А потом самых талантливых будем собирать в Москве или в Питере. Такая региональная система отбора молодых талантов, синдикация этой работы с ведущими издателями позволит ввести в большую литературу десятки новых имен. Чем, собственно, всегда славилась Россия. Добавьте к этому еще и литературные премии. Мы запустили недавно конкурс для молодых литераторов «Лицей». Была, правда, и до этого премия — «Дебют», но приостановила свою работу. Тут нужно что-то придумать. Премиальный процесс, если он организован объективно и профессионально, то есть не заточен на поощрение исключительно своих, любимых, имеет серьезное влияние и на рынок, и на читательские предпочтения. Мы поговорили о толстых литературных журналах и институте премий, давайте вернемся к фестивалям и книжным ярмаркам. Сентябрьская Московская международная книжная ярмарка пережила кризис, смену руководства и пока с трудом приходит в себя. Это боль и печаль, которая требует серьезного внимания. Хотя ММКВЯ и улучшается, прогресс заметен, но ниже ожидаемого. Если по гамбургскому счету, то наблюдается серьезный дефицит менеджеров в книжной индустрии. Не хочу противопоставлять, но вот ярмарка Non/fiction вполне себе справляется силами своих менеджеров. Сделать электронное правительство в Грузии с населением 3 миллиона гораздо легче, чем в Москве с ее 12 миллионами, не говоря уже о всей России. Сделать книжное событие, через которое пройдет не 30-40 тысяч за четыре дня, а 200-300 тысяч, — гораздо сложнее. Нужно все время расширять вкусовые рамки. И мне кажется, что Non/fiction и ММКВЯ в какой-то момент нащупали точку взаимодополнения. Non/fiction уже почти два десятка лет на рынке со своей более-менее стабильной командой, и дай им Бог здоровья и успехов. Мы со своей стороны, чем можем, им помогаем. Не влезая в контент и работу экспертного совета, пытаемся ее поддерживать. С точки зрения рекламщиков, это премиальная, очень качественная читательская аудитория, у которой есть свое привычное место. При этом еще 200 тысяч приходят на ярмарку на ВДНХ. Это не так удобно — она не в центре Москвы. И тем не менее. Смена руководства ММКВЯ и парадигмы ее развития совпали с событиями 2014-2015 годов. Если на Non/fiction, как несущую в себе элемент оппозиционности и большей свободы, удается даже сегодня привлечь зарубежных партнеров, то с ММКВЯ все несколько сложнее. Это вопрос не столько выбора страны-почетного гостя, сколько исполнения. Скажем, почетным гостем прошлогодней ММКВЯ была Греция. Греческий стенд не соответствовал ни представлениям российского читателя о греческой литературе, ни рассказывал то, о чем российский читатель не знает, но хотел бы узнать. Их задачи в результате так и остались непроясненными. British Council, который был оператором прошлогодней английской программы на Non/fiction, а именно их вы и пытаетесь естественным образом сравнить с греческой презентацией на ММКВЯ, занимается подобными программами последние 60-70 лет в сотнях стран мира. Я уже не говорю о том, что в мировом креативном рекламном рынке Британия в топе, и влияние современной английской литературы все же несравненно выше. Греция же больше походит на нас — пытаясь компенсировать отсутствие профессионального менеджмента эмоциями. Там еще наложилась чехарда со сменой правительства и жесткий дефицит бюджета. А в целом — протестантсткая традиция все готовить загодя и системно вызывает восхищение. Неумение управлять даже качественным продуктом и продвигать его на другие территории — это и наша беда. Мы тоже, продвигая нашу культуру, пока не в состоянии это делать на таком высоком уровне, как умеют французы и англичане. Пока только институционально пытаемся соответствовать и перенимать опыт. Вот создали «Русский мир», Россотрудничество. Правда, Россотрудничество на любом языке и прочитать-то сложно, а уж воспринять семантику… Вы никогда даже образованному иностранцу не объясните, что это за слово и для чего нужно так усложнять. Я когда-то придумал Read Russia — по-русски достаточно неуклюже — «Читай Россию». Но достаточно быстро этот термин стал брендом программы продвижения русской литературы за рубежом. И уже Федеральное агентство по туризму делает программу Visit Russia, внятное словосочетание с понятной коннотацией. Это очень просто сделать, но для этого нужно несколько изменить систему принятия решений. Сейчас, когда учреждается ведомство, всех интересует только как оно будет называться здесь: «Федеральное агентство по…» и еще 18 слов. Мы привычные. Но все зарубежные представительства давно нужно ребрендировать емким и приятным словом. И это нужно предусматривать сразу: не стесняться приглашать молодых талантливых коммуникационщиков и реагировать на их предложения, а не отгораживать административными барьерами свою некомпетентность. Последние 2-3 года мы пытаемся запустить хотя бы летние курсы для молодых издателей. Пробовали на базе Университета печати — лажа. Пробуем на базе Высшей школы экономики. Издательскому делу как профессии никто не учит. Никто не учит профессии литературного скаута, литературного агента, профессии продвижения, рекламы и маркетинга литературы. В издательстве учат только практике: поезжай, встреться, поговори, привези. Есть 5-10 человек в стране, которые умеют это делать. Издатели пока не считают это направление приоритетными и не финансируют. А первые 3-4 года это кто-то должен спонсировать. В федеральном бюджете на это денег нет, а это важнейшая составляющая развития издательского рынка. Не надо стесняться приглашать зарубежных специалистов — американцев, французов, итальянцев. Они готовы спонсировать своих экспертов, чтобы они приезжали сюда читать лекции. С этим тоже пока не получается. В ручном режиме не хватает времени, а институционально запустить пока не удалось. Иными словами, есть ли чем заняться в издательском мире? Есть! Много ли у нас проблем? Много! Они видны и ясны. Стал ли РКС каким-то значимым элементом, готовым решить все эти задачи? Пока нет. К вопросу об РКС и его составе, вас монополизация рынка не пугает? Пугает, конечно. Я же уже говорил о концентрации книгоиздания только в Москве и в Петербурге. Я понимаю, что при определенных обстоятельствах это может быть удобно, когда один человек управляет большой частью книжной индустрии, и тут могут быть свои плюсы… Минусов больше. Это как всегда больше вопрос времени и места. Вы можете законодательно это запретить на данном этапе? Не можете. Как работали различные рынки в этом направлении? Американцы в свое время запретили издательствам иметь торговые сети. Разделили бизнес. Готовы мы к этому? Не готовы — у нас дефицит торговых сетей. Если Олег Новиков из Эксмо/АСТ вкладывается в развитие торговых сетей и за последнее время открыл 80 книжных магазинов и тратит заработанные деньги на создание книжной инфраструктуры, которой пользуются все, я могу это только приветствовать. Когда у АСТ возникли налоговые трудности, и издательство было на грани банкротства, я собрал значимых в медиаиндустрии людей, способных финансово подержать издательство. Важно было спасти редакторов, спасти книги, которые лежали на складах, авторов и тексты, которые лежали в портфелях. Это была общая угроза. Никто не захотел рисковать, кроме Новикова. Но на каком-то этапе развития любая монополия начинает влиять на рынок деструктивно. Если это произойдет — будем предметно заниматься темой. Главное, это поддержание творческой конкуренции издательских идей с общедоступными каналами дистрибуции бумажных и электронных книг.
