Девять лет без Айтматова. В поисках духа Великого
Недавно в Национальной академии наук состоялась презентация трехтомной "Энциклопедии Айтматова". Все присутствующие на мероприятии почтили память великого писателя. Он мечтал сняться в документальном фильме о себе среди гор Ала-Тоо, но волею судьбы не успел и был предан земле среди этих гор. Когда Чингиз Айтматов заболел, он сказал сыну Эльдару: "Увезите меня в Кыргызстан". Наверное, чувствовал, что конец близок. В спешке передал посольские дела… Вспоминаю эти дни девять лет назад. Носилки с телом вынесли из филармонии. Казалось, сотворенная Тургунбаем Садыковым скульптура Манаса на коне стремится вслед за мэтром. Памятник Бакаю устремил в землю горестный взор. А Саякбай словно заговорил со слезами в голосе: Плачут деревья, плачут травы, Плачет все живое. Плачет дитя в колыбели, Плачут старики 90-летние, Плачут дикие животные, Плачут реки и озера, Плачут небо и земля, Плачет могила, не смея принять его. Бедный Саякбай! Вы же были, как отец и сын! Мы плакали вместе с Саякбаем: дети и старики, кыргызы и русские… Плакала вся улица. Мы шли по проспекту Чуй к площади Ала-Тоо. Шли молча, подавленные горем. Не понимали, как жить без Айтматова. Благодаря ему мы были наравне с другими народами. Он был одним из последних классиков мировой литературы. Все, кто шел в похоронной процессии, позже смогут гордо сказать, что были современниками Айтматова… Не знаю, как у других, а у меня в голове царили туман и хаос. Айтматов много писал о войне, о том, сколько горя принесли советским людям немцы. Однако — какая ирония судьбы! — новые поколения немцев увлеклись его произведениями. И последние свои дни он провел на немецкой земле… Тело писателя еще не было предано земле, а по радио и телевидению уже говорили, что личность такого масштаба появится на планете не скоро. Надо думать о том, как вырастить нового Айтматова, но откуда ему взяться, если кыргызы или спиваются, или все больше мечтают о богатстве? Классик русской литературы Лев Толстой написал свои лучшие романы, когда жил в Ясной Поляне. Там он открыл школу, учил детей, писал для них рассказы. А когда он ударился в религию, современники стали насмехаться над писателем. Толстой мечтал защитить людей от зла и сделать их человечнее. Айтматов тоже об этом подумывал — хотел жить на Иссык-Куле, в Бишкеке и Алматы, учить народы гуманизму. Он представлялся мне человеком, стоящим на пороге нового мира… Чингиз Айтматов почему-то много писал о смерти. Незадолго до собственной кончины на одной из встреч со школьниками он сказал: "У меня часто спрашивают о любимом произведении. На этот вопрос ответить трудно, все они написаны с надеждой, во все вложено много труда. Моя книга "Когда падают горы" вышла на нескольких языках. Исследователи романа "Тавро Кассандры" написали книгу "Айтматов и космическое мышление", подарили мне. Хорошо восприняли читатели и романтическую повесть "Пегий пес, бегущий краем моря". Немцы назвали ее "Мальчик и море" — созвучно "Старику и море" Хемингуэя. В Германии на основе этой повести поставлена опера". И теперь я снова открываю для себя "Пегого пса…". Вот все взрослые в лодке решаются на смерть ради спасения мальчика Кириска. Его отец Эмрайин мысленно прощается с сыном, стонет и не может ничего сказать. Ему нелегко броситься в воду, но перед смертью Эмрайин делает для себя главное открытие: он жил только для того, чтобы спасти сына, который является продолжателем рода. Чингиз Айтматов тоже жил для того, чтобы продолжить себя в детях и книгах. В свои последние дни он, как Эмрайин, готовился "броситься в воду"… Совесть — это зародыш, из которого развивается Человек. Если душа человеческая и правда бессмертна, справедливость будет существовать всегда. "Теперь можно с тобой и попрощаться, сынок…" Прощаясь, повторю твои слова: "Не горюй, белый пароход, я пришел".