Чтобы рука ожила

Шестилетнего Диму спасет этапное хирургическое лечение У Димы Голвашева из станицы Терской, что в Северной Осетии, акушерский паралич, левая рука почти не двигается. Это последствия родовой травмы. Мальчик не может сам раздеваться и одеваться, завязывать шнурки. Мышцы левой руки из-за вынужденного бездействия атрофируются, рука сохнет: она тоньше правой и уже на два с половиной сантиметра короче. Спасти руку возможно, но для этого необходима серия сложнейших и дорогих операций. Станица Терская — цветущая, живописная. И люди тут живут такие же цветущие, красивые, крепкие. Вот семья Голвашевых. Мама Александра и ее трое детей: Валерия тринадцати лет, Коля — одиннадцати и Дима — шести. Небольшой уютный дом, чистый двор, фруктовые деревья, в сарайчике гуси, куры. Сам Дима серьезный, вежливый, основательный. Настоящий маленький мужчина. Не сразу замечаешь, что действует у него только правая рука, а левая висит плетью. — Беременность у меня была тяжелой, особенно в последнем триместре,— вспоминает Александра.— УЗИ показало, что ребенок крупный и обвит пуповиной, но врачи сказали, что я буду рожать сама, для кесарева сечения показаний нет. Роды были затяжными, пришлось стимулировать. Диму буквально выдавливали, а потом просто выдернули из меня… Сын сам не дышал, его на двое суток подключили к аппарату искусственной вентиляции легких, кое-как выходили в реанимации. Когда мне его принесли, я увидела, что левая ручка у него не двигается. Сказала об этом врачам, а они отмахнулись: «Сейчас не работает, потом заработает». Но рука не заработала. На десятые сутки Диму отвезли во Владикавказ, в Республиканскую детскую клиническую больницу. Там малыша обследовали и поставили диагноз «акушерский паралич левого плечевого сплетения». — Мне сказали, что сделать с этим ничего нельзя, лечению не поддается. Единственное, что можно попробовать,— специальные процедуры, чтобы рука не усыхала. Это был страшный удар. Я не поверила, стала искать докторов, кто бы взялся вылечить сына. Ведь невозможно же, чтобы Дима так навсегда и остался с одной работающей рукой. Я водила его на массаж, иглоукалывание, физиотерапию. Дома каждый день делали упражнения. Ничего не помогало. Рука оставалась мертвой, лишь пальцы чуть-чуть шевелились. Даже легкий предмет не могут обхватить, удержать… Александра вытирает глаза и после паузы продолжает: — Всегда сочувствовала детям-инвалидам, их родителям, но представить, что в нашей семье такое может случиться, не могла. Беззащитный ребенок. Ничего не может сам. В садик ходим, там он постоянно нуждается в помощи. Ребята из группы привыкли к Диме, помогают, но видно, что сыну это обидно и больно — быть не как все. Новые знакомства с детьми не заводит, стесняется. Скоро ему в школу идти. Он хочет учиться, интересуется у старших, как там, в школе, все устроено, но при этом боится. Говорит: «Надо мной все смеяться будут». Я слышу, как дети играют и бегают в соседней комнате. Заглядываю туда. Дима носится наперегонки с братом и сестрой с азартным видом, размахивает правой рукой, а левая безвольно болтается. — Дима трудолюбивый, хочет по хозяйству все делать, за курами, гусями ходить, правда, почти ничего у него не получается — с одной-то рукой. Сердится на себя, плачет… Спасибо Лере и Коле — поддерживают брата. Коля помогает купаться, одевает. Говорит Диме, что рука оживет. Осенью прошлого года на очередной консультации в Центральной районной больнице в Моздоке врач-невролог посоветовал Александре показать сына ярославскому нейрохирургу Михаилу Новикову. — Мы переписывались с ним, отправили документы, потом поехали в Ярославль. Доктор Новиков осмотрел Диму и подтвердил диагноз, но обнадежил нас, сказал, что руку можно спасти. После дополнительных, занявших не один месяц исследований надежда окрепла. Теперь ярославские врачи уверены: оживить руку Димы поможет серия хирургических операций — многоэтапная реконструкция левого плечевого сплетения. Александра растит троих детей одна. Раньше она работала почтальоном, а теперь оформлена по уходу за ребенком-инвалидом. Врачи надеются, что в результате лечения Дима станет здоровым, физически полноценным ребенком. Но это лечение требует денег. Денег, огромных для многодетной семьи, но вполне посильных для нас с вами. Роман Сенчин, Северная Осетия—Алания