Советские установки. Почему современные россияне стыдятся быть счастливыми?

«Мрачные русские» — это один из самых распространённых национальных стереотипов. Почему-то в представлении большинства иностранцев не закрепились образы хохочущих, довольных, счастливых россиян. Как так вышло? Значит ли это, что русские не умеют смеяться и веселиться? На эти и другие вопросы в своей книге «Счастье по-русски. Кто мы такие и как жить припеваючи не только в праздники» попыталась ответить доктор философских наук, кандидат филологических наук, профессор и журналист Гульнара Краснова. С разрешения издательства «Бомбора» «Рамблер» публикует отрывок о том, почему русским свойственно не делиться радостными моментами и как можно «заразиться» позитивом.

Счастье любит тишину

С вами такое бывает: случается что-то хорошее, хочешь поделиться радостью со всем миром, но боишься — вдруг сглазят. Но потом всё-таки рассказываешь, и хорошее исчезает. В расстроенных чувствах думаешь — сглазили, надо было держать язык за зубами и лучше плевать через плечо. Перед суеверием бессильны интеллект и образование, говорят социальные психологи.

Соглашусь с этим и признаюсь, что плюю через плечо в особенно важные для меня моменты. Например, когда мой редактор говорит, что моя книга понравится читателю. Тьфу-тьфу-тьфу! Признание, конечно, облегчает душу, но не избавляет от суеверия. И этому есть причины, которые кроются в нашем культурном коде счастья, как заметил Александр Потебня (1835–1891) — создатель философии русского языкознания. Он писал в своей книге «Слово и миф», что в представлениях русского народа «на свете есть определённое количество счастья и несчастья, болезни, добра и зла, и нет избытка ни в чём. Если один заболевает, то, значит, к нему перешла болезнь, оставивши или уморить другого».

Другими словами, наши отношения со счастьем основаны на ошибочной установке, что изначально существует определённый объём счастья, который не увеличивается и не уменьшается, но может «убывать» у одного человека и «прибывать» к другому. Каждому достаётся свой «кусочек счастья», и чем больше у одного, тем меньше у другого. Отсюда страх, что кто-то позавидует размеру твоей порции, посмотрит недобрым взглядом, и она уменьшится.

Свой вклад внесло здесь и наше советское детство. Социальный психолог, профессор Колумбийского университета Светлана Комиссарук замечает: «Там, в детстве, многим из нас ничего не давалось бесплатно: ни любовь, ни похвала. Всё нужно было заслужить. И эта привычка не ждать многого и очень стараться, тайно надеясь, что повезёт больше, чем другим, она у нас уже в крови». Совковый образ счастья — это торт, который надо делить на всех. И чем больше порция у одного, тем меньше у других. Страны, в которой мы родились, больше нет. Но установки остались и стали частью нас. Мы так уверовали в них, что в какой-то момент перестали замечать хорошее в нашей жизни, стали сдержанны в проявлениях радости и перестали делиться позитивом.

А если предположить, что счастья в мире в избытке и распространяется оно как вирус? Именно это решили доказать учёные и в течение 20 лет изучали этот вопрос. Они обнаружили, что: счастливые родственники и члены семьи повышают шансы на счастье на 15%; счастливые друзья увеличивают возможность благополучия на 10%; знакомые с позитивным настроем способствуют повышению счастья на 6%.

Учёные вывели правило трёх рубежей влияния, которое определяет, насколько сильно распространяется счастье в зависимости от расстояния:

– Первый рубеж (до 1,6 км): счастье близлежащих друзей и семьи имеет сильное влияние, повышая шансы на заражение «вирусом счастья» на 40%.

– Второй рубеж (до 3 км): влияние счастливых людей уменьшается, но всё же остается значительным, увеличивая шансы на счастье до 20%.

– Третий рубеж (более 4 км): эффект счастья ослабевает, но всё же присутствует, повышая шансы на позитивные эмоции на 10%.

Каков механизм распространения «вируса счастья»?

– Социальное влияние. Позитивные эмоции других людей могут воздействовать на наши собственные эмоции, создавая атмосферу радости и хорошего настроения.

– Эмоциональное заражение. Счастье можно буквально передать другим людям через улыбки, смех и язык тела.

– Моделирование поведения. Наблюдение за счастливыми людьми может научить нас позитивным копинг-механизмам и способам переживания радости. С учётом этого увеличить уровень счастья в своём окружении и заразить им других можно так: окружая себя счастливыми людьми; проводя больше времени с теми, кто нас радует; делясь хорошими новостями и своим хорошим настроением с другими. В результате счастья будет больше у вас и во всём мире.

© Издательство БОМБОРА

Счастье — это немного стыдно

Вы уже, наверное, заметили, как я люблю русские пословицы и поговорки. Владимир Даль, тот самый создатель Словаря русского языка, называл их устными приговорами народа: «Я могу за один раз вникнуть плотским и духовным глазом своим во всё, что народ сказал о любом предмете мирского и семейного быта; и если предмет близок этому быту, если входит в насущную его жизнь, то народ — в этом можете быть уверены — разглядел и обсудил его кругом и со всех сторон, составил об этом устные приговоры свои, пустил их в ход и решения своего не изменит, покуда разве не изменятся обстоятельства. А чего нет в приговорах этих, то и в насущности до народа не доходило, не заботило, не радовало и не печалило его».

Я думаю, что в этих приговорах как нельзя лучше фиксируется наш культурный код. Русские пословицы о счастье мне дали, кажется, даже больше знаний и понимания, чем психологические исследования. Хочу рассказать, как на протяжении месяца я изучала выражение «наглость — второе счастье». В словарях русского языка о его происхождении я ничего не нашла. Зато обнаружила разнообразные мнения на этот счёт у авторов интернет-ресурсов и пользователей форумов. Кто-то считает, что выражение появилось в СССР, в период всеобщего дефицита, когда стоять в очередях и подчиняться правилам оказывалось менее эффективной стратегией, чем находить нужные связи и просить за себя. Другие утверждают, что фраза вошла в употребление на Руси в 18 веке, а в литературе его первое упоминание относится к началу 20 века, но ссылок на источники авторы не дают, а мне их не удалось найти.

Тогда я обратилась к сборникам пословиц русского народа Владимира Даля и Аполлона Коринфского. Мои поиски «второго счастья» так и не увенчались успехом — никаких упоминаний про наглость и счастье. Но я не потратила время зря, потому что нашла «первое счастье»: «Первое счастье — коли стыда в глазах нет».

Я была озадачена: бесстыдство и наглость — причины для счастья по-русски, так, что ли?! Это что вообще значит?! С этим вопросом я погрузилась в изучение проблемы «человека стыдящегося» в науке. До этого я не могла предположить, что феномену стыда и бесстыдства посвящено так много исследований психологов, социологов, историков, антропологов, филологов и философов. Различные науки изучают эти явления с точки зрения возраста/гендера/статуса; поводов и условий; типологии (телесной, психологической, социальной); культурных разновидностей; измерения стыда в разных странах и др. Меня прежде всего интересовал вопрос о связи между стыдом и счастьем в русской культуре, и вот что я обнаружила.

Исследователь русского фольклора А. А. Коринфский пишет: «Отсутствие же стыда-совести не только не представляется русскому народу хорошим делом, но и прямо-таки служит в его глазах явным свидетельством того, что перед ним — заведомо худой человек, в общении с которым надо «держать ухо востро», а не лишнее и запастись «камнем за пазухой». Народная мудрость с сожалением отмечает, что бесстыжим людям на Руси лучше живётся: «первый дар на роду, коли нет в глазах стыду»; «убей бог стыд, все пойдёт хорошо»; «отыми бог стыд, так будешь сыт»; «стыдливому удачи не видать». В целом стыду в разных сферах жизни в русских пословицах уделяется большое внимание. И этому есть объяснение. Дело в том, что коллективистские культуры являются культурами стыда. В таких обществах стыд — один из основных социальных регуляторов контроля поведения человека, которому совестно действовать иначе, нежели принято в том или ином коллективе. Стыд возникает в случае нарушения нормы, о существовании которой человек знает. В мифологии «русского» счастья стыд является одной из основных идей: «Счастье — это всегда немного стыдно». По сути, это означает, что быть счастливым — ненормально. Как заметил великий Фрейд, человек рождается свободным от стыда.

Практики пристыживания детей в семье — первая ступень социализации стыда. В дальнейшем индивидуальные формы, способы и поводы проявления стыда определяют социальные и культурные факторы, выражающиеся в нормах. Но нормы, как известно, меняются — и меняют их люди. И я очень хочу верить, что счастье станет нормой и над нами взойдёт звезда пленительного счастья…