В издательстве «Альпина» в марте выходит книга «Он не тот, кем кажется. Почему женщины влюбляются в серийных убийц». Французская журналистка Валери Бенаим в своей книге исследует природу женщин, которые, несмотря на осуждение общества, заводят отношения с серийными убийцами, садистами и насильниками. Во время расследования она обращается к адвокатам преступников и психиатрам, которые помогают пролить свет на волнующий её вопрос: как можно любить жестокого убийцу? Главные героини книги — четыре женщины разных профессий, которые общались с заключёнными за тяжкие преступления. Во время интервью они подробно рассказывают Валери обо всех этапах своих отношений с преступниками. С разрешения издательства «Рамблер» публикует отрывок из книги о том, как Элизабет влюбилась в заключённого Нордаля Лёланде — он убил во Франции двоих человек, в том числе маленькую девочку, и был приговорен к пожизненному сроку, — который манипулировал ею и вымогал деньги.

«Альпина»

Обаяшка и очаровашка превратился в мужчину, который очерняет и обесценивает её. — Его сила в том, — поясняет Элизабет, — что он очень хорошо чувствует слабости людей, умеет надавить на больное. И он этим пользуется... По телефону он меня никогда ни о чём не просил, а на свидании говорил, например, что ему нужны рубашки. Я объясняла, что со всеми моими тратами на него — бензин, платные дороги, переводы по 250 евро в месяц — могу ему подарить только рубашку от «Жюль» или «Селио». А он хотел брендовые! И если я не привозила ему то, что требовал, он говорил: «Не, ну по-любому ты меня не любишь, если бы любила, сделала бы...» И советовал меньше тратиться на покупку одежды или духов для себя. «Оно тебе не надо. И вообще просто поменьше тусуйся и пореже ходи в рестораны, сэкономишь». Иногда я не отвечала на его звонки, потому что не хотела с ним разговаривать, мне нужно было передохнуть, потому что он просто энергетический вампир. Когда я не отвечала, он звонил мне в три часа ночи и спрашивал, сплю ли я. Я отвечала: «Да». Он говорил: «И правильно!» И вешал трубку. А через час перезванивал. — Вам не приходило в голову, что это заходит слишком далеко? Что пора прекратить всё это? — Приходило. В какой-то момент он почувствовал, что я отдаляюсь и что мне это начинает надоедать. Я говорила, что мне нужно время подумать. В такие моменты он снова включал очарование: «Но ты же знаешь, что я не могу без тебя». Он понимал, что теряет меня. Но в таком случае лишался он не только меня (это не было для него главным): он лишался денежных переводов, шмоток, игровых приставок — в общем, всего, что он у меня требовал. — Это он начал просить у вас денег? Или вы ему предложили? — Вообще, всё началось с телефона, на котором надо было пополнять счёт, а мать переводила ему 100 или 150 евро в месяц, при этом администрация тюрьмы перечисляет половину суммы для родственников истца. Он говорил: «Если я не звоню, значит, мне не хватает денег, а то, что даёт мать, — и без того большая для неё сумма...» На самом деле он всегда намекал, никогда не просил напрямую. Например: «Если бы у меня было больше денег, я мог бы говорить с тобой подольше». Или однажды он выдал: «Слушай, а ты не могла бы посмотреть в интернете — журнал Buschido про карате ещё существует?» Узнав, что журнал ещё выходит, он попросил принести ему номер. Я принесла. Потом он упомянул про спецвыпуски. Я объяснила, что у меня вряд ли найдётся время отслеживать их все. Он ответил: «Тебе было бы проще, если бы у меня была подписка». Оп, вот и подписка! Был ещё один журнал, о питании — про ЗОЖ и всё такое. Оп — ещё одна подписка! И это я молчу про книги по буддизму и учебники, потому что он хотел сдать экзамен на аттестат государственного образца. Потом ему понадобились компьютер для учёбы, потом приставка, чтобы отвлечься. А когда он проходил игру, ему были нужны новые... Короче, в итоге я ограничила себя во всём. Перестала путешествовать, бросила всё, что было для меня важно. Я даже стала тратить сбережения... — Но почему? Вы были так страстно влюблены? — Да. И опять же это чувство вины. Он в тюрьме, а я на свободе... Но после процесса по делу Артюра я начала отдаляться. А в августе мы крупно поссорились. Я снова увидела его только в сентябре, потому что в какой-то момент сказала ему: «Послушай, Нордаль, я не могу давать тебе всё, что ты требуешь, это невозможно». А потом возникла ещё одна причина для ссоры, тоже в августе. У нас было семейное свидание, мы провели вместе шесть часов, три утром и три после обеда. А после свидания я поехала к его матери, и там всё прошло очень плохо. Дело в том, что, выходя со свидания, я уронила ключи, наклонилась за ними, неудачно повернулась и у меня заклинило спину. Когда я оказалась дома у его матери, она выдала: «Однако неплохо тебя мой Ноно заездил, раз у тебя так спина болит!» А я к тому времени уже воспринимала её как свекровь. Я даже с родной матерью не говорю о своей сексуальной жизни, и это точно не было темой для разговора с матерью Нордаля! Вечером она говорила с сыном по телефону и повторила ему то же самое, хотя знала, что администрация тюрьмы прослушивает разговоры! Тогда я и перестала к ней ездить. Надо ещё добавить, что она была очень въедливой. Я читала достаточно книг о зависимых отношениях и о женщинах — жертвах насилия, чтобы уловить некую связь: пощёчина — и тут же просьба о прощении, удар кулаком — и «обещаю, это не повторится» назавтра, удар по голове — и «не могу жить без тебя».

Мысли Элизабет

Элизабет мыслит совершенно ясно: по прошествии времени она чётко видит устройство механизма, в который сунула руку. Она понимает, чем на самом деле была для этого мужчины. Она по собственной воле пошла к волку в пасть. Это она отправила первое письмо, она согласилась на свидание, она инициировала отношения. Но нужно ли из-за этого отказывать ей в минимальном понимании? Она полагала, что этот мужчина может измениться, что он уже изменился. Так стоит ли пригвождать её к позорному столбу? Вампир из Дюссельдорфа: как поймали одного из самых жестоких маньяков Германии