«Женщины моего дома»: сборник рассказов о непростых судьбах жительниц Казахстана
В издательстве «Альпина» в марте вышла книга казахстанской писательницы Унзилы Мынбай.
Сборник «Женщины моего дома» состоит из нескольких коротких рассказов. В них не только реальные истории знакомых автору женщин, но и вымышленные, повествующие о разных судьбах жительниц Казахстана. Но в каждой читатель может найти отражение и собственной жизни: в одной — мама в декрете ищет няню для своего малыша, в другой — старуха, разговаривающая с умной колонкой, в третьей — женщина в возрасте, решившая родить второго ребёнка. Здесь и любовь, и слёзы, и боль от расставания, и счастье материнства.
С разрешения издательства «Рамблер» публикует отрывок о женщине, чей брак распался из-за свекрови.
У нас с отцом Адеки не было свадьбы: лишь ужин с родителями. Я думала, так правильно, ведь со стороны жениха пришла бы только мать, а с моей — орда родственников. Приятно ли это было бы Марлену? Вряд ли. Зато мы поехали в долгое свадебное путешествие по Европе. Целовались по-европейски, не стесняясь, посреди улиц, фотографировались у каждой скамейки, у каждого здания, ели вкусные и не очень блюда, хохотали на нудистском пляже, напиваясь до куража, и ночью голышом плавали в Средиземном море.
Как только мы вернулись домой, меня начало тошнить. Врач утверждал, что всему виной шесть недель беременности, я же была уверена, что дело в беснующейся от ревности свекрови, у которой мы поселились. Но как такового совместного проживания не было: мы с Марленом пропадали на работе до позднего вечера и ужинали в кафе. Я не стала домашней невесткой. Наверное, это и не нравилось свекрови. К тому же беременность и постоянное желание спать и чуть что бежать к унитазу не делали меня прилежной хранительницей очага. В один из таких дней, когда токсикоз измотал вконец, я отпросилась с работы домой. Собиралась завернуться в одеяло и посмотреть какой-нибудь фильм, пока не было домочадцев.
Я улеглась на кровать, захватив с собой тарелку с виноградом и ноутбук мужа. Едва открыла компьютер, как запищал от уведомлений скайп. Внутри всё сжалось. Я знала, от кого пришли сообщения. Оказалось, что переписку со своей первой любовью Марлен вёл годами: и когда мы ездили в Европу, и когда я училась в США, и когда Марлен делал мне предложение. Кстати, тогда он пытался быть честным и даже написал ей: «Сегодня сделал Дарии предложение. Всё кончено». Через неделю она прислала как ни в чём не бывало: «Что делаешь, мопсик?»
Когда домой пришла свекровь, я притворилась спящей. Не стала выходить, и когда Марлен вернулся с работы. Он появился в спальне под ворчание матери, что его любимой жене не хватает воспитания. Я сидела с его ноутбуком на коленях.
— Что-то случилось? — осторожно поинтересовался муж.
— Я прочла твой скайп, — отрешённо ответила я.
— Это просто переписка, — сказал он и начал заламывать пальцы — верный признак волнения.
— «Ты знаешь мои чувства, Айжана, мы всё придумаем». Знаешь, какая дата стоит? — с усмешкой процедила я. — Три года, как мы встречались!
— Дария, тебе не стоит нервничать…
— «Мы ждём ребенка, что-то всё так быстро случилось, — продолжила я вытаскивать из себя эти ножи. — Все так быстро? То есть некстати?»
— Ты себя накручиваешь…
— Марлен, побойся Бога, почему накручиваю? Я цитирую тебя. Зачем, скажи мне, зачем ты женился на мне? Если ты любишь всё ещё её? Зачем переписываешься? Каждый день! Да мы с тобой столько не разговариваем, сколько ты с ней. Как я ненавижу эту проститутку! Чего ей не хватает. Я не могу дышать... — Воздуха в лёгких становилось всё меньше и меньше, и я поняла, что сейчас упаду в обморок.
Марлен подбежал ко мне. Секунду-другую не решался прикоснуться, а затем прижал к себе так сильно, будто боялся, что я растворюсь. И быстро-быстро зашептал:
— Прости, пожалуйста, прости, любимая... Я оступился… Это стало как привычка... Просто рассказываем, что случилось, или делимся переживаниями... Это только переписка, мы не встречались ни разу, я никогда не изменял, женился на тебе, потому что ты — моя любовь, у нас будет много детей…
Я заплакала. И, взяв с Марлена слово, что больше никогда и ни за что он не напишет Айжан, заснула крепким сном. Мне кажется, так я защищала от разрушения себя и мир моего восьминедельного малыша.
Мы с Марленом развелись спустя несколько месяцев после того разговора. Он действительно больше никогда не писал Айжан. Но я не смогла отпустить происшедшее, как и его мать не перестала ревновать сына. Однажды свекровь даже поставила ультиматум «мать или жена», и он выбрал... мать, подмигнув мне. Также, подмигнув, он помог собрать вещи и перевез к брату Марату, горячо обещая забрать, как только мать сменит гнев на милость или переживёт климакс.
Марлен так за мной и не приехал. Мы увиделись с ним только через три месяца, когда он прилетел на роды в другой город, куда я перебралась к родителям. В предполагаемый день родов, 26 сентября, он негодовал, что я заманила его хитростью. Роды не случились. На следующий день тоже. Помню, как предложила подольше ходить пешком, чтобы ускорить процесс. Это были замечательные, живительные для моей израненной души два дня: мы гуляли в центральном парке, по осенним аллеям, ели мороженое, смеялись. Его мама звонила как сумасшедшая, он молча отклонял звонки, а я радовалась: «Может, у дочки всё же будут счастливые мама с папой? Нормальная семья?» Но вечером он сообщил: «Я взял обратный билет. Если завтра не родишь, ну, я не знаю... Я уезжаю».
Я думала, что задохнусь, что больнее уже быть не может. Опять были слёзы за закрытой дверью, опять угрюмые родители, опять тяжёлое молчание дома. Наплакавшись, я встала с постели и начала наматывать круги вокруг кровати. Гладила живот и шёпотом умоляла дочь появиться на свет, чтобы папа, увидев ребёнка, не смог нас оставить. Тогда-то я и почувствовала первые схватки. Роды, как у любой первородки, прошли тяжело, но я чувствовала себя счастливой-счастливой. Меня прикатили из родзала в палату, где с дочкой в руках уже сидел Марлен. Улыбался, вглядывался в её глаза, ещё покрытые пеленой.
— Ты думал над именем? — спросила я, любуясь ими обоими.
— Да. А какое ты придумала?
— Может, Мария? Типа Марлен и Дария?
— Как-то по-славянски, — сказал Марлен, — усмехнулась я в ответ.
— Ещё придумаем, — сказал он спокойно, подарив маленькую надежду на будущее, и уехал.
Зависть и привилегии: как вычислить уязвимого нарцисса среди своих коллег