Похоронные обряды до революции, после нее и сейчас: как и зачем мы все это делаем
Анна Соколова — Откуда берутся нелепые похоронные традиции, которые соблюдают до сих пор, и в чем их смысл — зачем приглашать плакальщиц, занавешивать зеркала? Моменты, для которых существуют обряды, — это травматичные моральные ситуации. Они могут быть позитивными, как свадьба, но все равно это моменты высокого напряжения, их нужно проходить с психологической поддержкой, которой и становятся обряды. — Почему гроб никогда не лежит на полу? Путь часто включает в себя переправу через воду, после нее нужно совершить подъем на гору, часто хрустальную. Забраться на нее непросто, и для этого душе могут пригодиться различные вещи: нитки, волосы, ногти. — Это традиционная культура. В постреволюционной России все перевернулось. Например, похороны популярных людей стали использоваться как повод для манифестаций. — Когда большевики взяли власть в свои руки, они стали вводить и красные крестины, и красные свадьбы, и красные похороны, то есть целую обрядовую систему. Как они это объясняли? В «Диалектике природы» у Энгельса указано, что есть, упрощая, два вида смерти. В одном случае человек умирает и распадается на составные элементы, а в другом — оставляет после себя некий принцип, который продолжает изменять мир после его смерти. — Под «Марсельезу»? Текст этого траурного марша до революции был серьезной уликой. Если его находили при обыске, это означало, что человек придерживается революционных взглядов. — А пионерские похороны не бросались? Почему в 1920-х годах дети сами хоронили детей? — Подробное исследование проводила моя коллега, Светлана Маслинска, не могу претендовать на ее лавры, но такая практика действительно была. Во многом это отзвук истории о детском самоуправлении, которое было распространено в 20-е годы. В детских трудовых коммунах дети осуществляли все самостоятельно, в том числе и похороны. Структура была та же самая, что и у взрослых: красный гроб, панихида. — Как интеллигенция, городские жители, относились к введению новых обрядов? — Большую часть народа эта система не касалась, так как большая часть людей не могла оставить после себя какой-то принцип и умирала, в терминологии Энгельса, распадаясь на микроэлементы. Многие тогда каждый день боролись за выживание, они заботились о том, чтобы организовать хоть какие-то похороны. Это касалось и интеллигенции, может быть, даже в большей степени. В 1921 году ввели классовый принцип оплаты погребения, и они оказались в довольно уязвимой позиции: их классифицировали как лиц свободных профессий, а то и вовсе нетрудовые элементы. За то же самое фактическое отсутствие услуг они должны были дополнительно платить. Поэтому интеллигенция особенно не высовывалась со своими идеями. — Почему кремацию так и не удалось сделать популярной в Советском Союзе? — Банальная причина: очень дорого. Похороны в землю не стоили практически ничего: оплата гроба и рытья могилы. Кремация же стоила от 10 до 20 рублей. А поскольку избытка денег ни у кого не было, никто и не стремился к альтернативным способам погребения. Культурных предпосылок любить кремацию также не было, страна огромная и крайне неравномерная по плотности населения, люди просто не шли, хотя пропаганда велась активная. Было «Общество распространения и развития идей кремации», которое много работало над популяризацией идеи, даже предлагало включить в план первой пятилетки строительство 40 крематориев. Первый крематорий строился в Петрограде в 1918-м году. Был такой энтузиаст кремации Борис Каплун, который в этом направлении приложил много усилий. Сначала он хотел жечь тела в Александро-Невской лавре, а когда не вышло, перестраивал под крематорий публичные бани. Работы были законсервированы по причине нерентабельности. С московскими крематориями та же ситуация. В 1925 году, когда начали строить Донской крематорий, кремационные печи закупили в Германии, и это еще больше увеличило себестоимость проекта. Кончилось тем, что там сжигали бездомных и людей без родственников, потому что оборудование нужно было использовать, а платить никто не был готов. Активное строительство крематориев в Советском Союзе началось только в 1970-е, поскольку топить газом стало гораздо дешевле, чем углем. — Для популяризации идеи в крематориях устраивали публичные сожжения? — Прямо переносимся в мир Хаксли, где дети резвились в крематориях и ели шоколадки. В одном из дневников Чуковского написано, что люди со смехом смотрели, как трещит череп, легкие взрываются… — Нужно понимать, что это связано со специфической культурой 20-х годов. Хотя да, представить, что Чуковский, достаточно позитивный человек, детский писатель, занимался такими вещами, довольно странно. Или что Исаак Бабель, которого мы знаем по юмористическим рассказам про Беню Крика, с целью познания мира ходил в НКВД, смотрел, как расстреливают людей. А поэт Демьян Бедный наблюдал, как сжигают в бочке труп Фанни Каплан. — В бочке? Через казнь вряд ли можно было транслировать кремацию как позитивное явление. — Если власти поначалу пропагандировали кремацию, почему не сожгли Ленина? Юрчак пишет, что тело Ленина — это тело партии, именно поэтому было так важно, чтобы оно оставалось функциональным. У него ведь работают все сухожилия, суставы, это не египетская мумия. В этом и заключается технологическое ноу-хау. Мне кажется, что это и есть сохраненный принцип, который должен был помогать преобразовывать общество и после смерти вождя мирового пролетариата. Конечно, для самого Ленина кремация, по всей видимости, была предпочтительнее. Крупская выступала за кремацию. Но нужно учитывать, что в 1924 году крематории все еще не были построены. — В том же дневнике Чуковского написано, что трупам перед кремацией подрезали сухожилия, чтобы руки не взлетали. Так на самом деле было? — А на мыло люди действительно завещали себя отдать? — Какая похоронная обрядность больше всего поразила вас в регионах? — Из того, что мне рассказывали… Для того чтобы сохранить тело в кондиции, чтобы не начинался процесс разложения, к нему приматывали медную проволоку и какую-ту железку, и опускали в таз. Но моя любимая история — это рассказ Андрея Кураева о приходе, в котором была следующая традиция: когда человека отпевали, ему на лицо клали блин, а священник должен этот блин съесть со словами: «Эх, понеслась душа в рай». — Неплохо! Но вот что еще интересно. Раньше носили ладанки с иконками, а сейчас разрешение на передачу своих органов. Или, к примеру, появились урны, в которых из твоего праха выращивают деревья. Может, люди в принципе стали относиться к смерти немного проще? Осознание того, что даже с ВИЧ можно жить довольно долго и счастливо, приходит с трудом. Мы настроены не умирать как можно дольше. Донорство органов и выращивание деревьев как раз об этом. — Сейчас появляются виртуальные кладбища. Многие люди, когда-то зарегистрировавшиеся в социальных сетях, умерли, а аккаунты остались. Как вы думаете, на основе этого могут появится новые обряды? — Нужны ли людям новые обряды? В Америке уже пропагандируются разводные кольца — такие специфические знаки, указывающие, что человек находится в процессе развода. — А выписка из роддома — обряд? — Тройная защита обряда.
