Белый заяц Апокалипсиса, живые автомобили и загробная жизнь как казарма: во что верят на Алтае

— «Есть ли оборотни на Алтае?» — один из заголовков в вашей научной работе. Нашли? — Если в европейском смысле, где оборотень — это человек-волк, то такого мы на Алтае не найдем. Но в волка может превратиться обычный человек: воткнет нож в пень и кувыркнется через голову, проговаривая магические слова. Алтайцы приписывают способности оборотней шаманам, объясняют их по-разному. Некоторые верят, что это гипноз: у шаманов такая сила внушения, что их врагам кажется, что они превращаются в медведя. Другая точка зрения — что шаман на самом деле становится другим. Во времена Джунгарской империи шаманов связывали в одной юрте и поджигали, и тогда шаман якобы мог превратиться в гуся или в сову и улететь, либо в камень, чтобы не сгореть, иногда даже мог превратить в камень или унести птицей из огня более слабого шамана. Но и о ныне живущих шаманах говорят, что они могут превращаться, только не целиком, а изменяют облик лишь своей суне (или jула) — в XIX веке это слово переводили на русский как «душа», но это не душа в христианском смысле. Это практически двойник, который в различных ситуациях может отделяться от человека. И шаман при случае отсылает свою суне в другое место, до которого она, например, летит в виде птицы или пчелы. Или в образе медведя или волка она может бороться с другим шаманом или русским колдуном. Алмысы частично прозрачны: подмышки, спина, грудная клетка, затылок. Рассказывают также, что у них ступни повернуты назад, а у алмысок такие длинные груди, что они их закидывают за спину. Частичная видимость — это мифологический мотив, который сообщает, что существо из другого мира и сейчас оно находится в двух мирах одновременно. Это маркирование неправильности. Не случайно, когда рождается ребенок, у которого, например, нет пальца или лишний палец, считается, что он причастен к миру духов. Ступни наоборот, груди на спине — мотивы отраженного, перевернутого, иного мира. Именно поэтому, когда мы хороним, должны разорвать вещи покойника: что у нас целое, в том мире сломанное, что для нас сломанное, для того мира целое. — Каждая женщина с возрастом все больше алмыска. — Ну, может быть, но у тех женщин якобы всегда. Хотя им такие россказни о себе слышать неприятно… Алмыски часто превращаются в прекрасную девушку. Согласно одной легенде, некий охотник жил с такой девушкой, охота в то время не удавалась, тем не менее он возвращался домой, а на столе всегда стояла вкусная еда. Он решил подсмотреть, как его жена это делает. Оказалось, что она отрезала от себя куски мяса, потом вырезала свои кишки, и все это готовила. Она соскребала заскорузлую кожу со ступней и кидала в чан. Кишки и мясо превращались в баранину, а кожа — в чайную заварку. Это такая форма частичного оборотничества. — Шаманы как-то взаимодействуют с алмысами? — Как человек становится шаманом? Им надо родиться или это мастерство? — В 1970-80-е годы в США была мода на городской шаманизм. Некоторые люди размеренно стучали в барабан или по табуретке, с помощью определенных несложных практик входили в транс и говорили, что любой может стать шаманом. С точки зрения алтайцев и жителей Тувы, это не так. Ты можешь стать шаманом, если у тебя есть шаманский корень, есть предок, лучше по отцовской линии. Как правило, шаманами становятся не дети, а внуки. Есть такое явление, если переводить с алтайского на русский, — «духи давят». Это самое неприятное, что происходит с избранником. У него могут быть припадки, судороги с пеной на губах, галлюцинации, нечто, похожее на шизофрению. Духи приходят к ребенку в виде детишек, и они с ним играют, никто их не видит, кроме него. А некоторые дети встречают мертвецов, странных животных с человечьими головами или людей со звериными. Все это сообщает об избранности ребенка. — Стать избранником духов — это счастье? — Большинство не хотело этим заниматься. Некоторые отказывались от шаманства, это в порядке вещей, потому что ты не можешь вести полноценную жизнь обычного человека. Не можешь быть охотником, скотоводом, мужем или женой. Тебя постоянно накрывают какие-то состояния, ты постоянно должен помогать людям, ты не имеешь права отказать. — Что это за состояния? — Я пытался разузнать, но им самим сложно объяснить. Они многое чувствуют интуитивно, не переводя на вербальный уровень понимания. Многие из них хорошие гадальщики: смотрят по камням, по веточке можжевельника, ножу, чаю или водке, налитой в пиалу, обращают внимание на то, как веточки расположены друг напротив друга, какой рисунок показывается в предмете. Во время камлания они входят в трансовое состояние, часто прикрывая глаза или закрывая их повязкой. Это объясняли по-разному, но основное — что в момент погружения в транс через глаза шамана начинают смотреть духи, это очень опасно для обычных людей. Если человек увидит глаза духов, то может умереть или сильно заболеть. Говорили, что глаза шамана в этот момент будто пылают «огнем духов». Не случайно некоторые очень сильные шаманы прошлого были слепыми: его человеческое зрение было слабо, потому что сильно было зрение его духов. Среди шаманов есть очень хорошие диагносты, но они не всегда могут вылечить. И люди часто ходят не к одному шаману, а к нескольким, как городской человек у нас может ходить по разным врачам. Что еще может шаман? Например, «открыть дорогу»: определяет, в какой вуз лучше поступить, что сделать, чтобы бизнес удался, понять, куда ехать — в Новосибирск, Москву или другой город. В начале 2000-х годов некоторые шаманы выполняли роль политических советников: говорили, когда и как начинать предвыборную компанию, что нужно сказать народу. В советское время шаманов расстреливали и ссылали, тем не менее к некоторым из них обращались партийные чиновники довольно высокого уровня. Власть была и палачом, и клиентом шаманов. В конце 1980-х началось возрождение, шаманизм стал ассоциироваться с национальной идеей, очень много людей, которые были, например, милиционерами, учителями вдруг обнаружили в себе шаманские способности. В 1990-е годы некоторые шаманы сами стали заниматься политикой. Они воспринимали свое занятие как службу народу, к которой их призвали духи. Кто-то над всем этим иронизировал, но, пожалуй, большинство алтайцев относилось серьезно. — Шаманизм — это религия? Считается, что человек может жить без суне несколько лет, но потом неизбежно умирает. В течение этого времени он болеет, а его двойник гуляет где-то по таежным лесам. Шаман может увидеть этого двойника, как обычного человека. — Почему суне уходит и как шаман его возвращает? — Суне могут похитить злокозненные духи, кёрмёсы. Тогда шаман спускается в подземное царство и договаривается с их начальниками, производит обмен. Это делает «черный» шаман. Есть и «белый» шаман. Но такое разделение не имеет отношения к «черной» и «белой» магии, здесь другая логика. «Черный» шаман связан с сумрачной сферой мертвых, демонов и духов Нижнего мира, и он может снять порчу, вернуть здоровье. «Белый» шаман специализируется больше на благополучии в семье, чтобы рождались дети и был бы приплод у скота. «Белый» шаман может выпросить у высших сил кут — как бы зачаток ребенка. Например, в конце камлания он дает женщине выпить чашку с молоком, в которое якобы он этот кут, получив от небесных духов, поместил. Шаманские элементы сохраняются даже в мировых религиях. Это довольно смелая аналогия, но если посмотреть, что делает Христос: сначала спускается в ад и сковывает там Сатану, а потом возносится на небо, если посмотреть на эти действия как на базовые, то мы можем сказать, что тем же самым занимаются шаманы — путешествуют в Нижний и Верхний мир, несут необходимое благо или останавливают зло. Каждая новая религия в плане своего языка много нового не придумывает, лишь его переосмысляет. — Шаманы используют современные технологии в своих ритуалах? — Конечно, например планшеты, телефоны, музыкальные центры, на которых проигрывают тибетские мантры. Раньше, когда человек покупал коня, он советовался с шаманом. Алтайцы ведь кочевой народ. Сегодня их конь — автомобиль. Многие даже стремятся припарковать машину у чакы (коновязи) — резных деревянных столбов, к которым раньше привязывали лошадей. Сейчас на Алтае очень любят подержанные «тойоты». Но подержанную машину всегда брать опасно — непонятно, кто ей владел, возможно, эта машина кого-то убила. Цвет, то есть масть, тоже имеет значение. И шаман должен определить, брать машину или не брать. — А если алтаец хочет купить дорогой телефон или игровую приставку, он тоже идет к шаману? — Алтайцы говорят, что нельзя относиться к бытовым предметам, как к мертвым. Но есть разница. Машина — это тынду, то есть живое существо, у нее есть внутреннее дыхание, по мнению моих информантов, с ней и обращаются как с живой: «меняют ей обувку», кормят, моют, коммуницируют с ней. Какими-то своими звуками и своим «поведением» машина, как и конь, может предупреждать хозяина об опасности. А вот микроволновки и стиральные машины — это ээлю, то есть они обладают некой внутренней энергией (электричеством), которая дает им силу, с этими предметами надо тоже быть осторожными, но они все же меньше связаны с хозяином. Их покупают без шамана. — За свою помощь шаманы берут деньги? — В Южной Сибири, да и в Сибири вообще, никогда не было широкого денежного оборота. Там и сейчас много безработных людей, так что чаще используют разные формы натурального обмена. Мешок кедрового ореха или кедровых шишек, например, можешь обменять на бензин, водку, одежду, так и с шаманами — в благодарность за работу им давали не деньги, а продукты или вещи. — Но в 90-х появилось много шаманов и шаманов-шарлатанов, которые брали, судя по данным, 400–500 рублей за сеанс, если переводить на современный курс. — Их нельзя называть шарлатанами. Это было время экономического кризиса. Многие стали безработными, рушились колхозы, людям нужно было откуда-то брать деньги. Многие нашли себя в шаманизме. Но большинство из них пошли, потому что правда почувствовали что-то мистическое в своей жизни. Есть негласная позиция, что шаманам нельзя брать деньги, но берут, правда, как они это делают? Говорят что-то вроде: «Положите, пожалуйста, вот сюда. Это не я беру, а духи». — Но ведь духи все равно должны разгневаться. Они же запрещают что-либо брать за свою работу. Это же их глаза, это они видят. Шаман просто тело, проводник. — Да, но что такое культура? Она состоит из идеальных представлений о том, как должно быть, и того, как на самом деле обстоит дело. Понятно, что шаман не может быть жадным, алчным, он не может требовать оплаты. Бывает, что шаман не берет деньги за то, что он смотрит на человека с помощью духов, но потом — когда делает медицинское заключение — за это уже может взять. Где-нибудь у него будет висеть табличка «прием 400 рублей». Но шаманы не очень богатые люди и никогда не были богатыми. Для многих из них важна именно их роль и чувство ответственности перед людьми. — Как определить настоящего шамана? — В Республике Алтай таких, чтобы прикидывались, нет. Бесполезно, невыгодно, все знают тебе «цену». Но у них, как в любом обществе, сложные взаимоотношения. Кто-то может сказать, что вот там человек знающий и очень сильный, а кто-то — что он бывший мент, ничего собой не представляет. Но если к человеку много ездят лечиться, если к нему можно попасть не в любой день, нужно договариваться и везти подношения, например самому испечь хлеб, то, скорее всего, это сильный шаман. Востребованность — главный критерий его «настоящести». — Как выглядит современный шаман, в городской квартире? — Сегодня шаманы очень много читают. Дома у них и книги, и интернет, и телевизор. Некоторые из них пытаются объяснять свои состояния как бы научным языком. Один из моих знакомых шаманов сказал, что у него от рождения другая форма хрусталика. Понятно, что это не так. Но шаманы тоже стараются осознать, в каком состоянии находятся. Они создают гибридную мифологию: сочетают старые мифологические мотивы с наукообразными. Это не чушь, это мифология. Каждый находит объяснение, и в их мире это работает. В какой-нибудь хрущевке, где живет шаманист или шаман, в прихожей у двери висит кусок черной материи примерно полутораметровой длины. Понятно, что это не полотенце руки вытирать. Это аниконическое (то есть без образа) изображение божества Караша. Караш — либо сын, либо главный слуга властелина подземного мира Эрлик-Хана. Основная обязанность Караша — следить за границей, чтобы обитатели Нижнего мира бесконтрольно не выходили в мир людей. Он не злой демон, а существо-распорядитель, с ним можно договориться. И он необходим, чтобы контролировать зону взаимодействия с другим миром. В начале XX века многие жили в айылах из бревен, внутри которых пространство четко структурировано: с правой стороны — место для женщины, с левой — для мужчины и гостей. В центре очаг. За очагом — самое священное место. Там все шаманские предметы, изображения духов, ленты, кисточки с ракушками, отрезы материи. Это как бы алтарь. Здесь шаман пробуждает и кормит духов: берет ложку и окропляет водкой или молоком. В городской квартире шаман сам определяет, в какой комнате будет алтарь. Чаще всего эта зона огорожена занавесочкой. А базовые ритуалы они проводят либо в печке-буржуйке, либо на газовой плите. — Как шаманисты представляют загробный мир? — Есть много разных версий. Один из распространенных сюжетов, что суне после смерти человека спускается к Эрлику. Там отдельный мир, где люди также пасут скот, ходят и общаются. Но это сумрачный мир, Солнце и Луна светят тусклым светом. Там царит холод. — А что контролируют? Люди же не платят подати, пушечным мясом тоже не являются. — Это такой образ. Четких объяснений этому нет. Но многие мои информанты, особенно шаманы, которые ходили к Эрлику, описывали мир, похожий на казарму. Эрлик напоминает генерала и судью. Его чаще всего изображают как страшного старца с черной бородой и черными глазами, он сидит на черных бобровых шкурах, а на коленях у него огромная книга судеб, которую он листает. Но он ни в коем случае не Сатана. — И все в итоге попадают в этот мир навечно? У шаманистов нет идеи разделения миров, в один из которых переносятся души спасенные, а в другой проклятые? — У них нигде не записано, как ведет себя душа после смерти, потому что сама культура не письменная, а в устной культуре всегда существует несколько версий. У одних есть представление, что мертвые так и живут в том мире, другие верят, что рано или поздно души поднимаются в Верхний мир. Один из шаманов рассказал, что у радуги есть вторая, подземная часть, и души мертвых спускаются по ней в Нижний мир, по верхней — поднимаются в Верхний мир, откуда потом в форме зародыша-кута они будут опять спускаться к будущим матерям в Среднем мире. Это и есть вечный круговорот жизни — айлаткыш. А это в каком-то смысле алтайский вариант реинкарнации. Еще нужно сказать, что если суне человека не спустилось вниз, оно превращается в нечто очень опасное и страшное — узют. В русском языке нет точного слова, которое могло бы определить узют, но это дух умершего человека в виде ветра, воздуха, пара, это может быть материальная часть души, видимая человеком и животным. И эта ипостась «души» опасна для живых людей. Она вечно голодная и постепенно превращается в демоническое существо, которое называют кара неме, то есть «нечто черное». Поэтому алтайцы не ходят на могилы. — Почему она может не уйти? — Из-за неправильно проведенных обрядов. И в поздние сумерки людям, особенно детям, опасно выходить на улицу, потому что все пространство за дверьми дома превращается в сплошной клубящийся мир потустороннего. Духи, голодные кёрмёсы, злокозненные демоны Нижнего мира появляются в Среднем. Нижний мир как бы проступает в мир людей. В этом смысле окружающая нас реальность — тоже оборотень. И все эти ночные демонические существа могут съесть тебя. Ты дойдешь до дома, но после этого заболеешь и умрешь. — Почему шаманов хоронят отдельно? — Здесь можно провести параллель с концепцией бодхисаттвы у буддистов: когда человек достигает нирваны, но возвращается, потому что сострадает другим людям и хочет помочь им выйти из бесконечности переживаний. Шаман после смерти не уходит в Нижний мир. Его дух начинает жить среди духов – хозяев гор. Горы для алтайцев — это все. Это классическое воплощение мировой вертикали: своей вершиной они касаются неба, а корнями уходят в землю, они соединяют миры. И хозяева горной тайги — это не просто лешие, это — родовые духи, они покровительствуют роду, который на этой горе охотится или собирает орех. Когда шаман умирает, чаще всего делают воздушное захоронение. Выбирают столетнюю лиственницу с очень толстой боковой веткой, на ней делают помост из досок, на который кладут мертвое тело, его могут заворачивать в материю или бересту. — Его так хоронят, чтобы он находился между мирами? — Это уже наша с вами интерпретация. Но вероятно, что это так. Шаман не уходит в мир мертвых. И хоронят его именно где-то в горном урочище, в тайном месте, куда скотину не гоняют, куда не ходят охотники. — Но вы ходили? — Да. Хотя все проводники отказались со мной идти. Когда я нашел это место сам, даже не подойдя близко, у меня будто резко поднялось давление, появился звон в ушах, головная боль. — Самовнушение? — Может быть, но я еще даже не дошел. Там было очень неприятно находиться, и я хотел побыстрее оттуда уйти. На Алтае можно услышать мрачные истории на тему нарушения табу, например как дети в советское время по незнанию приходили на могилу шамана, брали бубен поиграть и катили, как колесо, до самой деревни. И все они вскоре после этого умирали. — А ученые почему не умирают от соприкосновения с бубном? — Они считаются людьми из другого мира. Однако и им часто запрещают ходить в такие места. Если место осквернено, то шаманы не будут защищать род. — Как шаманисты представляют конец света? И кто бы знал, что приход Обамы к власти повлечет за собой эсхатологические толкования. Но это случилось, некоторые из моих собеседников отсылались к словам старых предсказателей, будто черный человек будет править и бороться с белым человеком. — День, когда Эрлик ступит на землю Среднего мира, имеет название? Это ведь будет что-то похожее на Рагнарёк. — Есть, но это не Рагнарёк, это последний век, калганчы чак. И в этот век придет, срезая соски у женщин и большие пальцы у мужчин, могучий воинственный народ с Востока. Это значит, что женщины не смогут кормить детей, а мужчины не смогут натягивать тетиву. Говорят, что в последний век будет две большие войны: одна придет с Запада, и эту войну можно будет пережить. Но другая, большая война, придет с Востока, сметая все, как саранча, тогда погибнет мир. Наш текст рассказывает лишь о крохотной части культуры алтайцев. За большим отправляйтесь на сайт Академии, где опубликованы научные статьи Дмитрия Доронина.